Мы идем к монстрам (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 12

Клянусь, они чавкали, как две свиньи во время кормления. Ханна почти проглотила свой, а Мерси выглядела так, будто испытывала первый оргазм в своей жизни. И знаете, что? Две неблагодарные сучки даже не сказали спасибо, но когда они закончили, я как бы… ну, я просто почувствовала себя хорошо.

— Ты не перестаёшь впечатлять меня, Энн, — сказала Кеззи. — Это очень похоже на фирменный почерк сестры Альфа-Хаус, которая может поделиться последним со своими другими сёстрами.

— Но мы ещё не сёстры, мисс Кеззи, — заметила я. — Мы всего лишь новенькие, и нам ещё предстоит пройти остаток Недели Испытаний, не так ли?

— В самом деле, да. И, девочки, я должна также сообщить вам, что дневные испытания ещё не окончены. Мы не просто совершаем приятную неторопливую поездку по сельской местности. Сегодня у нас есть более определённая цель. Потому что, видите ли, сегодня вечером… — она ​​подняла палец. — Сегодня вечером мы идём к… Древним.

Хорошо. Вы, возможно, догадались, но я…

«Древние? Что это за хрень?» — думала я.

Я имею в виду, это довольно очевидно, не так ли? Но мне совсем не пришло это в голову, когда она сказала, потому что я не думала, что даже Кеззи может быть настолько извращенкой.

Я ошиблась.

Через несколько минут Зенас остановил Rolls-Royce перед небольшим зданием на холмах. Там были горящие огни и несколько потрёпанных, дерьмовых машин.

Табличка гласила:

АМЕРИКАНСКИЙ ЛЕГИОН. ОТДЕЛЕНИЕ ДАНВИЧА.

Это же были ветераны боевых действий. Вот тогда-то это и пришло мне в голову.

«Древние… Бля, ты, должно быть, издеваешься…»

— Разве это не таверна для стариков? — спросила Ханна, когда мы вышли из машины.

Зенас остался в машине, думаю, для чувака в костюме горничной было не круто зайти в общественное место.

— Чуваки, которые служили в армии, — сказала я. — Старики. Понятно? Древние.

Кеззи шла позади нас, улыбаясь.

— Так что она имела в виду нам делать? — спросила Мерси.

— О, я не знаю, Мерси, но позволь мне сделать безумное предположение и сказать, что нам, вероятно, придётся отсосать у нескольких стариков.

— Очень проницательно, Энн, — сказала Кеззи.

Мерси в страхе посмотрела в сторону.

— Что? Отсосать? Ты имеешь в виду, типа, типа… нам придётся заняться с ними оральным сексом?

Кеззи засмеялась.

— Ты, наконец, начинаешь понимать.

Я открыла шаткую дверь, и мы все вошли, но Мерси продолжала дёргать меня за рукав.

— Энн? Энн? Она ведь шутит?

— Нам придётся отсосать нескольким старикам, Мерси. Так что просто сделаем это, — сказала я ей, испытывая полное отвращение ко всему происходящему.

— Вот дерьмо, — прошептала Ханна. — Я не знаю, смогу ли я это сделать.

— И я не смогу этого сделать! — выпалила Мерси. — Это внебрачный половой акт! Это грех!

— Мерси, тебе нужно забыть об этих грехах, если ты хочешь хотя бы иметь шанс пройти свои задания.

— Хороший совет, — сказала Кеззи.

Это было типичное ветхое, старое заведение с деревянными стенами и деревянным полом, паршивыми столами и стульями, плюс длинный бар, полный светящихся вывесок: «ПИВО BUD СВЕТЛОЕ» и всё такое. На бармене была ковбойская шляпа и длинные белые усы. На вид ему было около семидесяти, но двум другим старикам, сидящим в баре, должно было быть за восемьдесят. Один был толстым, с гигантскими родинками по всему лицу и в шляпе с надписью «Я БЫЛ НА ПЛЯЖЕ ОМАХА». Чёрт, я не знала, что в Небраске есть пляжи. Другой старый ублюдок был во флотской шляпе и выглядел как грёбаный скелет, покрытый обвисшей белой кожей.

— Привет, девчонки, — сказал бармен и кивнул Кеззи. — Мы всегда рады видеть в нашем баре девушек из Альфа-Хаус.

Кеззи познакомила нас. Барменом был Генри, Человеком-родинкой был Альберт, а ухмыляющийся скелет был Наумом или каким-то дурацким именем в этом роде. На всех были синие джинсы и подтяжки. Наум взглянул на Мерси, просвистел через зубные протезы и потёр промежность.

— Я самый старший из них, так что я получаю первое право выбора. Я возьму эту тощую.

Но два других парня, Человек-родинка и бармен, вроде как спорили.

— Я завсегдатай этого места, Генри! Господи Иисусе! Я сражался с войсками СС в день высадки союзных войск, когда мне было всего семнадцать!

— И? А я боролся с обвиняемыми китайцами и северокорейцами, так что ты поцелуй меня в задницу!

— Ой, корейцы не воевали по-настоящему, это была война без хуя!

— Господа, господа! — перебила Кеззи. — Есть только один справедливый способ разрешить такие споры, — она достала монету и подбросила.

— Решка! — закричал бармен.

— Решка, ты выиграл, Генри! — объявила Кеззи.

Человек-родинка нахмурился.

— Мисс Кеззи? — спросила я. — Зачем вы подбрасывали монетку?

— Ну, Энн, ты уверена, что хочешь знать?

— Ага.

— Проигравший получает тебя.

Я действительно это оценила.

— Но… но, мисс Кеззи? — спросила Ханна. — Эти мужчины действительно старые. У таких старых мужчин не может быть эрекции, не так ли?

— Ага, — прошептала я. — Их члены не будут достаточно твёрдые.

— О, неужели, Энн? — Кеззи посмотрела на меня. — Доктору Виллету восемьдесят шесть лет, но у него твёрдый член, не так ли? Достаточно твёрдый, чтобы засунуть его тебе в задницу?

— Ну да, мисс Кеззи, но…

— И вы можете поблагодарить фармакологическую науку за это, — а затем она указала на бар, где трое стариков чокнулись пивными стаканами, а затем хихикнули, когда все они выпили синие таблетки овальной формы. — Виагра! — воскликнула Кеззи.

— Отлично, — пробормотала я. — Это просто чертовски здорово…

Бармен спустил штаны и с голым задом сел на стойку.

— Подойди сюда, большой медовый пирог, — сказал он Ханне, — и начни болтать с капитаном.

Его член был уже наполовину тяжёлый, просто глядя на Ханну, но Ханна выглядела так, будто вот-вот сдохнет.

— Боже мой, боже мой, боже мой! — закричала она.

— Просто сделай это, Ханна, — сказала я. — Покончи с ним, — а затем я повернулась к Человеку-родинке и вздохнула.

Толстый хер сидел на своём табурете с вытащенным членом. Этот старик был достаточно мерзким, но его родинки вызвали у меня ещё бóльшее отвращение. Они были похожи на крошки какого-то шоколадного пирога, прилипшие к его лицу.

— Без обид, толстуха, — сказал он, — я имею в виду подбрасывание монеты. Мне нравятся женщины с мясом на костях, но, чёрт возьми, не с таким количеством мяса.

— Ну, большое спасибо, — сказала я.

Он пару раз хлопнул своим членом, и тот начал становиться твёрдым, но потом я подумала: «Чёрт возьми, вот ДЕРЬМО!», потому что тогда я увидела, что у него также были родинки на члене.

Но тут Мерси закричала.

Скелет — Наум — сидел на стуле, кудахтал, как петух, и полностью снял штаны. Его грёбаные ноги были как белые мётлы, я не шучу. Было легко понять, почему кричала Мерси. Этот старик имел полный стояк, который был почти таким же большим, как у Зенаса, и его мошонка провисала с яйцами в ней, как пара детских кулаков. Было ужасно просто видеть этого тощего, как труп, старого иссохшего кретина с лицом черепа с торчащим большим стояком.

— Мерси, ты никогда раньше не отсасывала парням, не так ли?

— Нет! — закричала она.

— Ну, во-первых, это называется минетом — и не спрашивай меня, почему это так называется, потому что я не знаю. Ты просто как бы берёшь его в рот, а затем скользишь по нему, двигаешь по нему губами вверх и вниз, и это называется сосать. Это легко.

— Нет, это не так! Боже! — она раздражающе вскрикнула. — Это грех!

Опять старая история…

— Это не грех, Мерси, и вот почему. Потому что ты делаешь это не как акт похоти. Похоть — это грех, верно?