Карающий орден (СИ) - Маркелова Софья. Страница 45

   Непримечательная продолговатая поляна, которую пересекал ствол упавшей сосны, прогнившей до трухи, попалась спутникам на глаза далеко не сразу. Сумерки уже укрыли землю мягкой пеленой, поэтому о дальнейших поисках не могло быть и речи. Пара беглецов решила выбрать для отдыха именно это место. К счастью, совсем недалеко от поляны обнаружился крохотный ручей, который показался уставшим путникам не иначе как божественной милостью.

   Вороной конь первым бросился к воде: он жадными глотками хлебал из ручья, а острые ухи поворачивались во все стороны, прислушиваясь к лесу. Следующая очередь была за девушкой. Оставив своего спутника собирать хворост, она отправилась промывать заживающие ожоги и стирать грязную одежду. Оказавшись наедине с собой впервые за сутки, Ашарх несколько минут просто в тишине сидел на земле, поглаживая пальцами намокшую от росы траву. Подобное путешествие он предпринимал впервые за много лет, и, хотя навыки езды верхом он все еще не растерял, но тело ныло и болело из-за непривычных нагрузок.

   Где-то за деревьями раздавалось тихое плескание воды - Лантея явно намеревалась провести половину вечера за водными процедурами. Стреноженный жеребец отдыхал после долгой дороги и топтался на поляне, выискивая сочную траву. Краем уха прислушиваясь к лесу, профессор уловил тихое уханье филина, охотившегося в темноте ночи. И пока настойчивые комары и мелкая кровососущая мошка не обкусали полностью лицо и руки мужчины, он не решил наконец заняться делами. Походив по поляне в поисках хвороста и сухого мха, Аш к тому же набрал полные карманы лисичек. Конечно, грибы вряд ли бы утолили тот чудовищный голод, который обуревал обоих путешественников, но после яблок и это было достойной пищей. Воспользовавшись кремнем и кресалом Лантеи, Ашарх развел небольшой, но жаркий костер, который сразу же пахнул ему в лицо облаком дыма и отогнал всех мелких насекомых.

   Оранжевые языки пламени понемногу пробовали на вкус ароматные хвойные ветки, истекавшие густой смолой, а яркие искры так и норовили брызнуть в стороны, чтобы через мгновение потухнуть в сырой траве. Профессор с удовольствием подставил свое небритое лицо теплым потокам, исходившим от костра, а после лениво начал насаживать грибы на веточку, подготавливая их к прожарке. Через какое-то время раздались тихие шаги чужеземки.

   - Посмотри, что я набрала.

   Рядом с мужчиной на землю упало что-то тяжелое. Это был намокший красный мешочек, в котором хетай-ра раньше носила свой песок для магии. Теперь он под завязку был набит чем-то мокрым.

   - И что это? - спросил Ашарх, отвлекшись от работы и взглянув на девушку. Она раскраснелась после купания в ледяной воде, темные волосы намокшими прядями, похожими на щупальца, облепили ее шею и голову. Зябко поджимая голые ступни, Лантея скорее разложила одеяло на земле и села поближе к костру, протянув тонкие пальцы к живительным языкам пламени. На ней была лишь тончайшая нижняя рубаха, которая бесстыдно облепила мокрое тело.

   - Дно этого ручья песчаное. Так что я набрала песка. Пусть только высохнет у огня.

   - Как я понял, ты совсем не можешь творить свою магию без песка? - поинтересовался профессор, нехотя отводя глаза от фигуры спутницы.

   - Да, я должна его касаться, чтобы управлять структурой.

   Как только руки хетай-ра отогрелись, она достала из сумки гребень и осторожно принялась вычесывать влажные волосы, распутывая пальцами колтуны.

   - Получается, что за пределами пустынь твой народ практически теряет свою силу.

   - Видимо, так... Никогда об этом не задумывалась.

   - Боюсь себе представить, на самом деле, что вы способны сотворить на своих территориях, когда все, что вас окружает со всех сторон - это тонны чистейшего песка, - усмехнулся Ашарх, откладывая в сторону грибы, нанизанные на ветки, и отряхивая руки.

   - Мы способны подчинить себе всю мощь пустынь и обратить ее как в щит, так и в меч.

   - Даже не сомневаюсь!

   - Думаю, ты никогда не бывал в пустынях, профессор...

   Девушка, не отрываясь от процесса расчесывания волос, одарила спутника задумчивым взглядом, а голос ее вдруг зазвучал проникновенно и даже чувственно:

   - И, даже перечитав все книги мира, не сумеешь понять, каково это, когда вокруг тебя пышут жаром и зноем огромные барханы рассыпчатого золотого песка, а хлесткий ветер закручивается в спирали, поднимая песчаную пыль до самых небес, чтобы после с неистовством обрушить ее вниз. В этом краю время перестает иметь значение - оно течет так же незаметно и почти бесшумно, как и мириады крошечных песчинок, скользящих по склону дюн. А эти величественные гиганты - молчаливые барханы - вспарывающие своими бархатистыми гребнями золотой океан! О!.. Мало что в мире умеет так приковывать взгляд, как их легкое едва заметное движение... Но ты никогда не сумеешь почувствовать ту разрушительную мощь, что таится в мельчайших песчинках, и тебе не удастся ее пробудить - для этого нужно родиться в пустынях и уметь прислушиваться к сердечному ритму бескрайних дюн.

   На одно краткое мгновение Ашу показалось, что перед его глазами промелькнули ярчайшие образы, о которых говорила чужеземка. Но, стоило Лантее замолчать, как иллюзия раскололась на тысячи частей и вытолкнула мужчину в реальность. И все же, он был впечатлен. Не словами хетай-ра и не теми туманными картинами, что предстали перед его внутренним взором, но собственным диким желанием, огненной дланью охватившим его сердце. Аш захотел скорее сам ступить на раскаленный песок, погрузить в него пальцы и хоть на долю секунды краем сознания уловить все те тайны и потоки энергии, что пересекали пустынный край и составляли его суть.

   Он резким движением поднялся на ноги, из-за чего даже задумчивая Лантея вздрогнула, а после широкими шагами поспешил к ручью - освежиться и вымыть из головы все эти несдержанные эмоции и желания. И пока Аш купался в ледяной воде, гоня от себя прочь навязчивые мысли, он с раздражением констатировал тот факт, что постоянное сидение в академии и моногамная верность пыльным фолиантам за годы сотворили из него высохшую мумию. Теперь, когда в его жизнь неожиданным свежим потоком ворвались проблемы, странствия, миловидные девушки в мокрых рубахах и фантазии о чужих жарких землях, то он оказался неспособен спокойно их воспринять.

   Его разум, словно ветхую плотину, снес стремительный поток переживаний.