Ревизор 007 - Ильин Андрей. Страница 2

— Пятнадцать минут назад был жив.

Врач нащупал на шее раненого пульс.

— Жив. Хотя и странно, что жив. Носилки.

— Погодите, нам надо одежду проверить.

— Некогда. В больнице проверите.

Тело на носилках затолкали в «рафик» «Скорой помощи» и захлопнули заднюю дверцу.

— Кто с нами поедет? — спросил доктор.

— Эй, практикант, кончай там возиться! Собирайся, с врачами поедешь, — распорядился начальник следственной бригады.

— А как же расследование?

— Без тебя как-нибудь справимся.

Милиционер-практикант полез в «рафик».

— Осмотри там все как следует! И сразу нам сообщи.

«Рафик» развернулся на узком шоссе и, включив сирену, помчался в сторону города.

В приемном покое с раненого срезали остатки одежды и лохмотья кожи и перевалили на каталку. Наблюдая за передаваемой в руки милиционера одеждой, раненый попытался что-то сказать.

Но не успел, потому что его выкатили в дверь.

— Кто его так? — поразился прибывший в операционную дежурный хирург.

— Неизвестно.

Хирург внимательно осмотрел тело:

— Удивительно!

— Что удивительно?

— При таких повреждениях он давно должен быть мертв. А если жив, должен кричать. Все время кричать! Или хотя бы стонать. А он молчит… Ладно, приступили.

На лицо оперируемого надвинули маску.

— Как пульс?

— Семьдесят пять.

— Сколько?

— Семьдесят пять!

Хирург очень внимательно взглянул на анестезиолога и на закрытое маской лицо пациента.

— Наверное, я что-то не понимаю, — пробормотал он. — Скальпель…

Прооперированного потерпевшего вывезли из операционной. Вперед ногами. Но с открытым лицом.

Ждавший исхода операции милиционер протиснулся в дверь.

— Ну что, будет он жить?

— Вы как посмели сюда войти?! — возмутился хирург. — В сапогах!

— Они у меня чистые! — объяснил милиционер. — Мне бы про потерпевшего узнать.

— Вон отсюда! У нас операция!..

— У меня тоже — операция! У вас своя, у меня своя! — повысил голос милиционер. — Майор велел узнать, будет он жить или нет!

— Выведите его, — распорядился хирург. Медсестры вытолкали милиционера за дверь.

— Ну хоть вы скажите, будет он жить или нет?

— Неизвестно. Операция была тяжелая…

— Ну как он там? Жить будет? — спросил майор.

Практикант пожал плечами:

— Наверное… После операции был жив. Я сам видел.

— Тогда и дальше за ним смотри! Ты им заниматься начал — тебе и карты в руки!

— Но как же так, товарищ майор? Он же живой… А мне обещали серьезное дело доверить…

— А это что, не серьезное? Мужику, понимаешь, ухо под корень оттяпали, а ты…

— Так это же только ухо. Одно… Это даже не тяжкие телесные. Мне бы расчлененку. Ну или хотя бы убийство с отягчающими…

— Ишь чего захотел! Ты вначале с этим делом разберись, а потом…

— Потом — обещаете?

— Потом обещаю подумать. А сейчас хочу дать один совет. В восемь утра начхоз собирает участковых, чтобы какие-то там тумбочки пересчитывать, — потолкуй с ними насчет твоего мужика. Может, они его узнают.

— А если не узнают?

— Тогда пойдешь обычным порядком.

— А они меня послушают?

— Это смотря как ты будешь их просить.

Участковые выслушали горячую речь практиканта с еле скрываемыми улыбками. Потому что пришли в надежде на внеоочередное списание чего-нибудь из подотчетного имущества, а тут…

Но они недооценили прыти практиканта, которому за раскрытие этого дела обещали расчлененку. Практикант вцепился в них мертвой хваткой, по три раза на дню обходя участки.

— Да нет его у меня!

— А вы работников жэков опрашивали?

— Опрашивал.

— А старших подъездов?

— И старших подъездов.

— А когда вы с ними со всеми успели встретиться?

— Как утром встал — так и успел.

— Но время всего десять часов!

— А я рано встал!

— Во сколько?

— Слушай, шел бы ты…

И практикант шел… Вначале в жэки. Потом в сберкассы, куда вносились коммунальные платежи. Потом по старушкам, сидящим во дворах…

— Посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию. Вы не узнаете изображенного на ней человека?

В одном месте узнали:

— Вроде похож. А вроде не похож.

— Чем не похож?

— Тот с ухом был.

— Откуда вы его знаете?

— Да не знаю я его! Видел раз.

— И запомнили?

— И запомнил! Потому что позавчера видел. Утром. Когда мимо седьмого дома проходил…

— Я нашел его! — радостно сообщил практикант.

— Уже?! — поразился майор.

— Так точно!

— Ну и кто он?

— Еще не знаю. Но знаю его место жительства.

— Тогда съезди, проверь этот адрес.

— Но, товарищ майор!

— Езжай, езжай. А я пока тебе какое-нибудь серьезное дело присмотрю, — пообещал майор, прикидывая в уме, какой бы еще потенциальный «висяк» сбросить на не в меру шустрого, с шилом в форменных штанах практиканта…

Квартира была обычной двухкомнатной хрущевкой. Правда, с мощной железной дверью и решетками на окнах.

— Похоже, здесь что-то прячут! — уверенно заявил практикант.

— Почему «прячут»? — удивился привлеченный для производства обыска участковый.

— Потому что на окнах решетки! Зачем на окнах решетки?

— Затем что первый этаж…

Участковый махнул рукой на бесноватого следователя и пошел на кухню пить найденный в шкафчике чай с добытым там же сахаром.

Практикант вывернул из стенки всю одежду и все вещи. Обыкновенную одежду и ничем не примечательные вещи.

— Ну что, нашел что-нибудь? — поинтересовался из кухни участковый.

— Найду! — пообещал практикант и стал простукивать стены.

Понятые с интересом наблюдали за его действиями.

— У вас лома не будет? — спросил их следователь.

— Зачем?

— Пол вскрыть.

— Чего вскрыть? — ахнул на кухне участковый.

— Пол. Под полом часто устраивают тайники!..

Практикант выворотил несколько половиц, но ничего, кроме пыли, там не нашел.

— Скажите, у вас в доме батареи внешние или в стене?

— В стене! — хором ответили понятые.

— А почему здесь внешние? Причем такие длинные? Чуть не во всю стену?

— Для тепла, наверное.

— А что, у вас холодно?

— Да вроде нет.

— Тогда будем ломать батареи!

— Да ты что?! — ахнул участковый. — Ты же всю квартиру разнесешь!

— Будем ломать!

Батареи сломались легко. Потому что оказались не из чугуна. Оказались сделанными под чугун! Практикант ковырнул их ломом, и из батарей посыпались доллары.

— Е-мое! — сел на стул участковый. Долларов было много. Очень много!

— Это же сколько? — поразились понятые.

— До черта! Вернее, до его матери! — быстро подсчитал участковый.

— Пожалуй, что «лимон» баксов будет! В двухкомнатной хрущебе! — радостно сообщил практикант. — Я же говорил!

— А вон еще…

— Что?

— Документ какой-то. Вместе с деньгами.

— Ну-ка, ну-ка…

Практикант открыл корочки:

— Вот это да!

— Что такое?!

— Удостоверение. На Егорова Ивана Петровича. Полковника Федеральной Службы Безопасности. И фотография его. Того мужика с отрезанным ухом…

— Ни хрена себе…

Практикант поднял трубку телефона:

— Это я, товарищ майор.

— Да.

— Нашел. Доллары. Много долларов. И удостоверение. Похоже, он полковник ФСБ. Ну тот потерпевший.

— Что ты говоришь? Номер?

— 248762. Да. Еду.

— Ну, что он сказал?

— Приказывает немедленно доставить все к нему.

— Ну, блин, денек!

Через двадцать минут практикант был на месте.

— Привез?

— Вот!

Майор взял в руки удостоверение и долго вертел его в руках.

— Тут такая хреновина получается… Я с дежурным ФСБ связался. Нет у них шестизначных номеров на пропусках! И Егорова нет. Никакого Егорова нет и никогда не было!