Ревизор 007 - Ильин Андрей. Страница 81

Судя по всему, в Регионе имеет место быть, ни много ни мало, — заговор. Что, конечно, было понятно давно, но не было понятно, какие цели он преследует. Теперь все стало более или менее ясно.

Стало ясно, что заговор ставит целью выход Региона из состава России или приобретение им особого статуса.

Вот такие пироги. С чужой «капустой».

Впрочем, чему удивляться: если из страны бегут ее граждане, то рано или поздно побегут субъекты Федерации. Причем побегут тем вернее, чем дальше расположены от столицы.

Интересно, кто все это задумал? Те — вряд ли. Они бы действовали по-другому. Они бы обгрызали пирог с краев и постепенно. А тут разом, на авось. Значит, свои. Значит, Первый. По кличке Монарх.

Но даже если не Монарх, то все равно главный в этой истории он. Без него здесь никому ничего не светит. А вот с ним… С ним заговор приобретает совсем другой вес и совсем другие шансы на успех.

Большие шансы! Потому что место уже расчищено. Убраны с дороги все, кому могла не понравиться идея самоопределения, в том числе физически убраны. Теперь не надо гадать, кому были нужны все те несчастные случаи и немотивированные убийства, случившиеся с непоследними людьми Региона. И понятно, почему была на них столь жесткая, вплоть до отставки высших милицейских чинов, реакция.

И главный его телохранитель! Его ведь тоже… Он-то зачем?..

Затем! Чтобы подмять или хотя бы на какое-то время нейтрализовать местную ФСБ. А раз так, то события действительно не заставят себя ждать.

Ай да Первый, ай да Монарх! Какую кашу заварил!

Нет, не его используют те ребята в хитрой церкви. Он использует! Потому что такая хватка… Мертвая хватка…

Глава 43

Глава администрации был доволен. Последнее препятствие с его пути было убрано. Впрочем, даже не препятствие, так, шероховатость. Если сравнивать с такими глыбами, как ФСБ и милиция. И с другими, тоже не кочками.

Путь был расчищен. Пора было начинать возводить на руинах новое здание. Свое здание. О котором он мечтал с той поры, когда был мелким инструктором в обкоме партии. И когда впервые соприкоснулся с властью. Не с этой, на глиняных ногах, с той, прежней, железобетонной, какую невозможно было поколебать никаким силам со стороны, можно было только изнутри.

Та власть была всем властям — власть! Он помнил благоговейную тишину пустых коридоров в доме на площади. Тихие тени инструкторов, скользящие по ковровым дорожкам. Ощущение чего-то неуловимо-значительного, витающего в просторных приемных Секретарей. Чувство причастности к великому.

И дело не в тощих пайках, выдаваемых к праздникам, и не в праве раз в год отдохнуть на обкомовских дачах. Все это мелочь в сравнении с собственными, но за казенный счет построенными на Кипре дачами новых правителей. И с их миллиардными вместо двухкилограммовых пайков состояниями. Дело совсем в другом, дело во власти. В самой власти, которая не осязаема, как воздух, которым мы дышим, но без которой, тому кто ее испробовал, жизни уже нет. И даже они, новые нувориши, не задумываясь, отдали бы все свои миллиарды за власть. И отдают. Потому что власть выше денег. Выше всего, что может предложить смертному этот мир. Ведь когда есть власть, все остальное можно просто взять.

Но до того надо взять власть!

В целой стране вряд ли получится. Это бывший инструктор бывшего обкома понял быстро. Все не взять. Но можно взять часть. За часть драка идет не такая жестокая. И, значит, в этой драке можно выиграть.

Обязательно нужно выиграть! Потому что обратно дороги нет. Раньше — была, а теперь — нет. Теперь путь назад перекрывает гора трупов. А вот вперед… Вперед дорога выстелена, впереди никого нет. Уже — нет…

Глава администрации вызвал Сценариста.

— Ну, что у тебя? Сходится пасьянс?

— Теперь — сходится.

— Покажи.

Сценарист развернул ноутбук.

Начинали, как всегда, белые. Начинал — Монарх.

Ход первый. Не е-2, е-4. Гораздо более сильный ход!

В центре города, в здании педагогического университета, на шестом этаже студенты пятого курса исторического факультета объявляют акцию протеста против существующего положения дел. Они запираются в аудитории, заваливают столами дверь и, раскрыв окна, встают на подоконники, так встают, что до шестиэтажной пропасти остается полшага. Несколько, из самых отчаянных, юношей и девушек обливают друг друга бензином и берут в руки зажигалки, твердо пообещав поджечь себя, если кто-нибудь попытается ворваться в аудиторию.

Ход второй.

К зданию университета прибывает бригада операторов местных телестудий и корреспонденты газет. В том числе несколько собкоров центральных газет.

Студенты выкрикивают с высоты шестого этажа свои требования.

Их не устраивает чрезмерно централизованная система управления страной, дискриминационная политика в отношении окраин, различие в возможностях субъектов Федераций, завышенные налоги, влияющие на розничные цены…

Студенты требуют довести до сведения населения свои требования к власти. Студенты поют революционные песни, скандируют зажигательные речевки и танцуют на подоконниках рок-н-ролл.

Возле университета начинает скапливаться толпа зевак. Милиция им почти не препятствует. В ряде институтов и техникумов прекращаются занятия. Студенты от нечего делать тащатся к университету, где бузят «педагоги».

Ход третий.

В весело плещущейся возле университета толпе кто-то предлагает собрать подписи в поддержку требований засевших на шестом этаже студентов. По рукам идут общие тетради. Кто-то из спонсоров студенток выкатывает на середину ящики с пивом. Толпа оживляется, горланит бодрые песни, грозит власти.

На место событий прибывают депутаты областной Думы, выяснять настроение населения. Приезжают представители власти успокаивать толпу. Но толпа не успокаивается. Толпа бузит.

Ход четвертый.

К толпе пешком, без охраны идет Глава администрации. Ему дают мегафон.

Он соглашается с тем, что Центр ведет узурпаторскую в отношении провинции политику. Но не считает это поводом для стихийного самоуправства.

Одинокой голос в толпе кричит:

— А мы без Центра проживем! Пусть катятся к…

В толпе радостно ржут, кричат:

— Пусть катятся… Пусть! Хотим самостоятельности от Центра!

— Даешь свободу!..

Всю ночь студенты пьют дармовое пиво, горланят песни и танцуют при свете импровизированных костров. Все очень романтично и здорово.

Ход пятый.

Утром к университету прибывает подкрепление — несколько сотен по боевому настроенных молодых людей. Они предлагают пройти по городу до площади и предъявить власти ультиматум.

А чего бы не пройти? Пошли! Покажем им!.. Во время марша толпа, как снежный ком на мокром снегу, обрастает новыми людьми. На площадь выходит несколько тысяч человек.

— Мы требуем самостоятельности!

— Долой власть проходимцев!

Со стороны администрации выдвигается ОМОН. Но несколько десятков милиционеров не могут сдержать многотысячную толпу.

— Долой ментов!

— Ура свободе!..

В сторону милиции летят пустые банки из-под пива. Горохом разбиваются о сомкнутые пластиковые щиты и каски. Что становится толчком к разгону демонстрации. Кто-то из омоновцев, не сдержавшись, огревает приблизившегося к нему студента дубинкой по голове. В ответ на него сыплются пустые бутылки и камни. Омоновец падает.

На балкон третьего этажа выходит Глава администрации.

— Прекратить! — кричит он. — Я приказываю — прекратить избиение людей! Я приказываю…

Его слышат многие, но его не слышат озверевшие омоновцы. Они врубаются в толпу, отчаянно орудуя «демократорами». Студенты разбирают ближайшие скамейки. Теперь драка идет почти на равных, против дубинки — кол. На асфальт капает первая кровь. Кто-то страшно кричит. Студенты достают омоновцев длинными тяжелыми жердинами, попадая в каски и щиты, но попадая и в руки и лица. Столь ожесточенное столкновение не может кончиться добром, это понимают все. Но изменить что-нибудь уже невозможно. Пролитая кровь распаляет дерущиеся стороны. Студенты меняют тактику, нападая втроем, вдесятером на одного милиционера, забивая его кольями. Потерявшие над собой контроль омоновцы вытаскивают оружие и открывают стрельбу на поражение. В общей сложности погибает восемнадцать студентов!