Властный, страстный и отвязный, или... (СИ) - Венджинс Ник. Страница 35
- Ты сама... не убираешь руки... – я поймал свой взгляд в отражении зеркала – пьяный, затуманенный, ничего не соображающий...
- Я?
- Да, ты... гладишь меня...
Она вытащила руки из-под моей сорочки и прибрала растрепавшиеся волосы. Ее щеки горели; грудь, откровенно выглядывавшая из порванного платья, вздымалась в такт учащенному дыханию, на шее призывно сигналила пульсация крови, а я зачарованно смотрел на изящные, тонкие запястья, украшенные браслетами, и окончательно сходил с ума, полностью погружаясь в безумство. Горячая кровь стучала у меня в висках, разливаясь нестерпимым жаром по венам, и стоило Акаде сделать едва заметное, нетерпеливое движение бёдрами, как я понял, что пропал: самоконтроль рассыпался в прах. Я уже ничего не соображал, когда припав губами к ее запястью, почувствовал, как Акада обхватила меня ногами, прижав к себе.
Со стола падали какие-то шкатулки... на пол полетела пудра, поднявшись розовато-белым облаком... расчески... гребешки... заколки... мои ладони то и дело оставляли отпечатки на запотевшем зеркале...
От наших синхронных и вполне однозначных движений; от ее частого и шумного дыхания; от нетерпеливых стонов во время ненасытных, глубоких поцелуев, я окончательно распрощался с собственным рассудком и точно не стал бы уже дожидаться полнолуния, если бы не... Юс. Он внезапно вырос в проеме ванной комнаты и своим «кхм...кхм... простите, что помешал...» прервал нашу страстную идиллию.
Могу точно сказать, что мое лицо, с которым я повернулся к королю, не выражало ни капли дружественности. И Юс это отлично понял. На его физиономии застыло точно такое же выражение враждебности и ярой антипатии.
Наверное, целую минуту мы сверлили друг друга хищными взглядами. В это время не существовало уже короля и его гостя. Как ни обидно это признавать, но главный инстинкт, как у людей, так и у нефилимов – животный. Очень хотелось схватки... за самку. Кровопролитной такой, и чтоб обязательно с летальным королевским исходом. Чтобы я увидел его поверженным, с разорванной глоткой, размозженной головой, вырванным сердцем и разметанными кишками... Вероятно, он желал подобного и мне.
Когда же Юс скользнул взглядом по разгоряченной Акаде и ее обнаженным ногам, обвивавшим мое тело, я не выдержал и прорычал:
- Ты что-то хотел, Юс?
- Ты уже сообщил ей?
- Нет, еще не успел. Нам как-то не до этого... сейчас.
- Я заметил, - зло сощурился Юс. Его ноздри трепетали, словно у загнанного жеребца, кулаки сжались, оголенные предплечья украсились жгутами надутых вен...
«Вот урод! Ну, давай, только вякни, чтоб я отдал ее!» - подумал я, но тут Юс вспомнил о том, что он всё же не животное, а человек, король, и медленно, с расстановкой, произнес:
- Я решил, что военный поход лучше не откладывать. Выдвигаемся через час. Тебя прямо сейчас... ждут в оружейной, Риши. Будь добр, оторвись от нее и следуй за мной.
- Что за военный поход такой? – перепугалась Акада. – Мы куда-то уезжаем?
- Не «мы», - поправил ее король, разворачиваясь к выходу, - а только твой муж. Ты остаешься. Бабы в походе нам совершенно не нужны. Риши, я жду!
- Я вернусь через десять дней, - тихо пообещал я, оставляя последний поцелуй на ее сочных губах. – У нас нет выбора... Всё осложнилось. Есть еще один «я», мне нужно всё выяснить...
- Что значит еще один «ты»?.. – опешила Акада, судорожно вцепившись в мою растрепанную одежду.
- Риши! Хватит чмокаться там!
- Я иду, - сквозь зубы отозвался я, отправляясь за королем.
Глава 24 «Легко ходить по земле, не оставляя следов, но трудно ходить, не касаясь земли»
День близился к закату, когда мы остановились отдохнуть в сосновом бору. Впереди раскинулось пшеничное поле – словно желтеющий океан в обрамлении строгих утесов. Ветер трепал шатры нашего лагеря, гонял по полю волны, нещадно пригибая колосья и порой выписывая замысловатые узоры на пшеничном полотне.
Меня совершенно не заботило, какого цвета будет мой шатер, в отличие от министра обороны по имени Арь. Тот визжал из-за всего в дороге: то его бесило пасмурное небо, то не устраивали ямы, в которые периодически попадали колеса его кареты, но главное – его не устраивало отсутствие противника! А тут еще маленький размер шатра и клубничный цвет...
- Я, что, по-вашему, девица?! – яростно вращал глазами министр. – Где мой черный походный шатер?!
- Порван, ваше благородие, еще в позапрошлом походе, - развел руками его слуга.
- Едрён-батон! – хлопнул себя по ляжке Арь. - А новый?
- А нового вам не выдали, уж как я не уговаривал. По знакомству удалось выклянчить только этот.
- У какой же гаремной девки ты его выклянчивал? И что мне в нем делать? Губы красить?
- Да нам же только отобедать и дальше поедем, - успокаивал его слуга, - а там, вечерком, я палатку поставлю. Она-то целехонька у нас, черненькая, в зеленых разводах, как вы любите...
- Болван! – наградил его затрещиной министр. – Зачем я только держу тебя?! Ты даже шатер нормальный вытребовать не в состоянии. Борщ подавай. Со сметаной! И холодец говяжий.
- А кулебяку? – лепетал слуга, накрывая столик в клубничном шатре.
- И ее тоже, едрёна кавалерия!
Тут Арь приметил меня.
- Риши Третий! – воскликнул он. – Что ты там слоняешься без дела? Иди сюда, вместе отобедаем.
- Мне к Его Величеству заглянуть нужно. Благодарю за приглашение, обязательно присоединюсь. Минут через десять.
- А-а, к Юсу идешь, - уважительно закивал вояка, подкручивая свои усы. – Ну, тогда потом приходи. Видишь, какой нерасторопный у меня слуга? Всё никак борщ не принесет. За это время уже битву можно дважды выиграть.
- Или проиграть, - заметил я.
- Это точно, - хмуро уставился на свои старые сапоги Арь, явно вспомнив былые победы и поражения.
Он казался мне неплохим стариком, страдающим в королевском дворце также, как и волк в клетке. То, что он выжил из ума, не подлежало никакому сомнению, но эта шутка с клубничным шатром показалась мне слишком уж жестокой. Юсу нравилось измываться над ним, постоянно раззадоривая и рассказывая о наступлении «невидимых врагов». Тогда Арь вскакивал со своего места и со сверкающими глазами, оголял шашку, с которой, как поговаривали, он даже спал в обнимку. Правда это была или пустая сплетня, но издевались над ним все, кому не лень. Министру даже кличку дали «Кругом-враги», и старик Арь неизменно на это приветствие спрашивал: «Где?!!». Королевский двор бился в экстазе от смеха, наблюдая, как старик осматривает каждый угол дворца, бормоча себе под нос отборные ругательства.
Безрадостно оглядев нашу стоянку, я отправился искать Юса, но как только подошел к его королевскому шатру, меня тормознула охрана.
- Его Величество отдыхает. Никого не пускаем, - сведя в переносице брови, строго посмотрел на меня страж.
- Мне лишь словом с ним обмолвиться. И только.
- Не велено пускать. Никого.
- Ясно, - раздраженно развернулся я.
Вероятно, Юс пребывал в жуткой обиде. Но на что, спрашивается? По какому праву?! Для него Акада - моя жена, и...
Тут я заметил «себя» номер два и бросился за ним, углубляясь в лес.
- Подожди! – окликнул я мага.
Тот обернулся. Непривычно видеть свои глаза на другом лице, пусть даже как две капли похожем на твоё собственное. Это не просто близнец, нет, клон - это гораздо неприятней. Возможно, всё дело во взгляде. Он отличается, он совсем иной. Это выражение чужих-своих глаз и отвращает, и восхищает одновременно. Не знаю, что именно преобладало во мне в тот момент, но я первым начал разговор.
- Как тебя зовут?
- Реций, - ответил он, почесав свой нос. И сделал он это именно так, как я обычно делаю. Меня передернуло, да тут я заметил на его запястьях наручники, и раздражение поутихло само собой: эти магнитные оковы - жуткая штука.
- Как мне помочь тебе?
- А ты хотел бы помочь? – усмехнулся Реций.
- А разве ты не нуждаешься в этом? – красноречиво указав на его наручники, резонно переспросил я.