Равенклифф (ЛП) - Гудман Кэрол. Страница 5

— Прекрати! — закричала я, ужаснувшись от мысли, что снова увижу это лицо.

Глаза подменыша резко распахнулись, черты её лица вернулись к отличительным чертам Рут Блюм.

— Что случилось, Ава? — спросила мисс Шарп, прикоснувшись к моей руке. — Ты узнала мужчину, на которого она становилась похожей?

Я покачала головой, не желая допускать, что это был ван Друд. Я испытывала надежду, что он был мёртв — потонул на "Титанике". Но если он был тем, кто заманил Рут Блюм, тогда он до сих пор был жив.

— Если подменыш может показать нам лицо мужчины, который похитил Рут, она может быть полезной, — сказала мисс Шарп мисс Кори.

Преклонив колени рядом с подменышем, она спросила:

— Ты обещаешь мирно вернуться назад в лес Блитвуда, как только мы найдём Рут?

Взгляд подменыша оторвался от мисс Шарп и устремился к Этте.

— Да, — сказала она. — Я сделаю это ради Этты. Так бы поступила Рут.

— Как мы можем счесть возможным поверить ей на слово?.. — начала мисс Кори.

— Нам и не надо, — сказала мисс Шарп, плашмя положив кинжал на макушку головы подменыша. — Я могу провести сковывающее заклинание, чтобы вынудить её сдержать слово.

Мисс Шарп повторила по памяти несколько слов на латыни, которые я слышала на уроке латыни госпожи Календ и которые составляли заклинание сохранения клятвы. Пожилая учительница подвергла всех нас этому заклинанию в целях обеспечения того, что мы вернём свои книги заклинаний на латыни в хорошем состоянии. Я вспомнила, что из-за него макушка моей головы болела несколько дней и что всякий раз, когда я прикасалась к учебнику латыни, я испытывала незначительный импульс, но, если подменыш испытывала какую-либо боль, она не показала этого. Она не сводила глаз с Этты, когда повторяла слова: Do meam verbam tibi in fide.

Когда заклинание было выполнено, мы пошли обратно к квартире семьи Блюм. Рут шла рядом с Эттой, а мисс Кори следовала за ними по пятам, неотрывно следя за подменышем. Мисс Шарп задержалась позади со мной.

— Мне её так жаль, — сказала мисс Шарп, когда мы последовали за ними.

— Потому что она будет вынуждена вернуться к существованию никем? — спросила я, содрогнувшись от мысли. Я плотнее затянула платок Рут вокруг своих плеч, понадеявшись, что мисс Шарп не заметила, что он не был моим.

Она покачала головой.

— Такого рода забвение может прозвучать страшным, но, когда ты думаешь об этом, она не поймёт, что она теряет. Нет, мне жаль её из-за той жизни, что она ведёт сейчас. Вынуждена играть роль в обществе людей, которых любит больше всего…

Её голос дрогнул, и на мгновение я подумала, что она всё знает. Несмотря на то, что она будет полна сожаления делать это, ей придётся сдать меня Ордену. Я буду разоблачена как монстр пред всеми моими друзьями, и затем я буду убита. Если мисс Шарп не сделает это, то сделает мисс Кори. Я видела беспощадный взгляд её глаз. Одно из таких созданий напугало её на всю жизнь, она не испытывает жалости к ним, точно также как у неё не будет никакой жалости ко мне.

Но затем мисс Шарп одарила меня яркой, нервной улыбкой.

— Но ты не должна переживать об этом, Ава. Ты такая искренняя и честная… Я восхищена тем, как ты заступилась там за подменыша.

Затем она ускорила свой шаг, чтобы догнать мисс Кори, а я последовала за ними, задаваясь вопросом, почему легче мне от этого не стало.

ГЛАВА 3

Два часа спустя я ошарашено смотрела на своё отражение в зеркале с позолоченной рамой, в то время как камеристка в накрахмаленном белом колпаке и с кружевным воротничком вплетала в мои волосы бриллианты. Я не могла представить более разительного контраста с арендуемой квартирой, где мы оставили Рут с Эттой.

Как и не могла придумать ничего, чем я хотела бы заниматься меньше, чем наряжаться на балл Джорджианы Монморанси. Джорджиана была самой богатой — и самой надменной — девушкой в Блитвуде. В прошлом учебном году она не делала тайны из того как относилась к тому, что бывшая фабричная швея была принята в ту же школу, что и она. Но в свой выпускной год она решила устроить балл для всех "местных" Блитвудских девушек — то есть с достаточно высоким положением в обществе — и из-за связей моей бабушки она не смогла не пригласить меня. Там будут присутствовать несколько девушек, к примеру, моя соседка Хелен, с которыми я с радостью увиделась бы, но я не была готова встретиться лицом к лицу с остальными, не тогда, когда мои крылья угрожали раскрыться в любую секунду.

Когда я вернулась домой, я посмотрела на свою спину в зеркале и увидела два длинных порыжевших глубоких разреза, опускавшихся вниз по моим лопаткам. По крайней мере, они перестали кровоточить, и крылья погрузились обратно под кожу. Я смыла запёкшуюся кровь и убрала перья, сковала себя в новый тугой кружевной корсет и надела пеньюар, прежде чем Бетси вошла в комнату, чтобы помочь мне нарядиться, но я не знала, как долго смогу удерживать крылья от раскрытия. Что если они прорвутся на свободу прямо посреди балла Джорджианы?

— Ой! — вскрикнула я, укол шпильки вернул меня в настоящее.

— Простите, мисс, но ваши волосы ужасно короткие, а миссис Холл настоятельно высказалась, что она не желает, чтобы вы пошли на бал, выглядя, как лысый птенец ястреба-тетеревятника.

Я развернулась на вращающейся изящной табуретке с резьбой и посмотрела на Бетси.

— Она на самом деле сказала, что я выгляжу как лысый ястреб-тетеревятник? — спросила я.

Бетси покраснела.

— Нет, мисс! Только то, что она не хочет, чтобы вы выглядели… из-за того, что ваши бедные волосы сгорели в огне… не то, чтобы они не отрастут в прекрасные… и такой восхитительный цвет! — сбивчиво закончила Бетси.

Я снова отвернулась к зеркалу.

Цвет был восхитительным. Мне повезло, что волосы вообще вернулись. Два месяца назад я сорвала замыслы "сумерек" в Блитвуде, сжигая их — и себя в процессе. Когда мои волосы вновь отросли, они были ярчайшего оттенка рыжего, нежели раньше. Жилли, смотритель и сокольничий Блитвуда, однажды сказал мне, что когда сокол оперяется, его перья растут быстрее обычного. Мои волосы отросли в густые лоснящиеся локоны, но они до сих пор едва достигали плеч. Мне нравилось, как они обрамляли моё лицо, на вид делая мои зелёные глаза больше, и как легко ощущалась моя голова — как будто я могла летать. Но светское общество требовало более формальной прически; как и моя бабушка, без моего ведома и согласия, купившая искусную накладку для причёски, которая теперь лежала в руках Бетси и была похоже на Померанского шпица дамы Маргарет Рутерфорд.

— Почему бы нам не уберечь себя от множества проблем и забыть об этом? — предложила я взволнованной Бетси. — Никто не посмотрит на меня из-за напыщенной Джорджианы.

— Я слышала, что мисс у Джорджианы целый павлин будет в прическе, точно также как у французской королевы, которая лишилась своей головы!

— Да, она наряжается как Мария-Антуанетта, и все Блитвудские девушки, предполагается, будут походить на её фрейлин.

Мы обе повернулись в сторону огромного светло-вишневого женского платья, выполненного из шёлка, шифона, кружева и оборок, свисавшего со стойки моей кровати. Выглядело оно так, словно могло ходить само по себе — а мне этого очень хотелось. Возможно, было какое-то заклинание, которое могло оживить его, и я смогла бы послать его на танцы вместо себя. Всё что мне потребовалось бы — это дать ему инструкции делать реверансы и выговаривать изысканные банальности — что и говорить, я же взбудоражена быть одной из фрейлин Джорджианы! Сэндвичи с огурцом просто божественны! Почту за честь с вами потанцевать… Вероятно, ходячее платье сделает всё это гораздо лучше, чем смогу я, невзирая на часы уроков танцев, которые оплатила моя бабушка. Я была настолько поглощена идеей послать робота вместо себя, что не услышала, как вошла секретарь моей бабушки.

— Силы небесные! Это платье? Выглядит оно так, будто кто-то исковеркал малиновый бисквит с взбитыми сливками, — Агнес положила большую коробку на кровать и встала, уперев руки в худые бёдра и изумлённо осматривая отвратительное платье. — Кэролайн Джейнвэй сказала, что указания от Монморанси были слегка преувеличены, но это…