Верная (не)верная (СИ) - Грозд Евгения. Страница 42

В результате, с первым приступом острой преэклампсии приехала на скорой через две недели. К счатью, всё обошлось, но акушер-гинеколог сурово отчитал меня буквально на следующий день, как пришла в себя.

— Вы знаете, что такое отслойка плаценты?

Мотнула головой, затравленно глядя на врача.

— При гипертонии сосуды очень хрупкие, поэтому в плаценте возникают множественные инфаркты и тромбозы. Контакт между плацентой и стенкой матки нарушается и образуется гемотома, которая способствует отслоению плацентарной сумки. В данный момент, на месте отслоения образовался тромб и кровотечение остановилось, поэтому беременность снова протекает как положено. Вы понимаете, что с таким диагнозом можете не только потерять ребёнка, но и погибнуть сами?

Нервно сглотнула, потряся головой.

— Если хотите жить и дать жизнь этому плоду, начните думать правильно, мамаша!

Слёзы потекли по щекам, но я храбро отвешивала кивки. Он прав и ругать меня имеет полное право, раз я настолько безответственна. Кто-то же должен вбить это всё в мою дурную и глупую голову.

Декрет. Официально и за копейки. Чтобы немного выкрутиться, попросила директора об удалённой работе. Почему бы и нет? Много мамочек работает дистанционно и вполне неплохо зарабатывают, но управляющий с сожалением помотал головой.

— Лёль, ты сама знаешь, банк переживает не лучшие времена. Сотрудникам на зарплату с трудом хватает.

— Пожалуйста, Виктор Андреевич, хоть что-нибудь, — проклятые слёзы опять на готове.

— Нет, Лена. Но я могу отдать тебе свой старый ноутбук и посоветую одному своему знакомому. Он специализируется на интернет-магазинах. Менеджеры по продажам им определённо нужны.

— Спасибо огромное, Виктор Андреевич! — и кинулась ему на шею обнимать.

— Тише ты, Ткачук, — закряхтел управляющий, отстраняясь.

Неновенький компьютер босса перекочевал в мои объятия, и я с верностью и доверием ждала обещанного.

Андрей Бронный — PR-менеджер магазина женской одежды "Валета" — связался со мной через пару дней. Заключив договор, с головой влилась в новую работу. Гонорар получала раз в неделю. Скудо-бедно, но что-то даже удавалось откладывать.

В один из таких дней на пороге моего дома появилась пожилая женщина.

— Ну что, брюхатая?

Она взирала на меня насмешливо и недобро. Пальто слегка поедено молью, старая шаль, крупная покатистая фигура матёрой старухи. Гостья держала позади себя громоздкую сумку на колёсиках, подобно товарке с уличного рынка. — Будем знакомиться или прикажешь обратно в Казань возвращаться?

От непонимания и лёгкого шока застыла на пороге, как истукан, пытаясь определить кто эта старуха и почему настолько фамильярна со мной.

— Простите?

— Ух, остолопище! — женщина раздраженного отодвинула меня в сторону и властно вошла внутрь квартиры. — Ну и генофонд у моего правнука. Папаша — блядун, а мамаша — амёба. Антонина Макаровна Мезина — родная бабушка придурка-внука Никиты.

Я лишь поражённо охнула, прикрыв рот ладошкой. Да, Никита пару раз говорил мне о своей бабушке из Казани, которую он и его семейка не долюбливали и избегали, так как старуха отличалась чрезмерной сварливостью, упрямством и диктаторством.

— Ну что, так и будешь стоять истуканом или примешь старуху, как положено? Я не из соседнего дома пёрлась к тебе.

Наконец мозг среагировал, и я засуетилась вокруг нежданной гостьи. Помогла ей снять пальто и шаль, припарковала её скарб у платяного шкафа и проводила до дивана.

— Сейчас чайник поставлю, — пообещала я, стыдливо оглядывая свой домашний беспорядок — кружка с давно остывшим чаем, обёртка от шоколадки, переполненная корзина бумаг и скомканный плед на диване. — Вы крыжовниковое варенье любите?

И, не слыша ответа, несусь в кухню, едва не запинаясь о пса.

— На место, Граф! — шикнула на живность.

Нервно теребила пуговицу на манжете линялой клетчатой рубахи, наблюдая как Антонина Макаровна, молча жуёт беззубым ртом варенье и хлюпает чаем. Рой мыслей готов был взорвать голову от тонны вопросов и догадок о цели визита этой грозной и властной старухи.

— Я останусь у тебя. Надолго, — безапелляционно осведомила бабушка Никиты. — Одной растить малыша негоже. Всяка помощь нужна и в воспинании, и в деньгах. Не боись, я троих вырастила, а вот внука мне не давали воспитывать, может быть бы и не выросла из него такая сволочь. А вот правнука мы вырастим в мирового мужика, нечета папаше.

От мысли, что эта сварливая и угрюмая бабка устроит жандармерию в моём доме, скрутило желудок.

— Антонина Макаровна, спасибо конечно за готовность, но мне…

— Цыц, дурёха, — рявкнула старуха, и я подавилась своими словами. — Кожа да кости одни, взгляни на себя. А квартира? Ни ремонта, ни условий. Чего ты справишься-то?! Не бреши.

От обиды губы задрожали.

— Да не лей ты слёзы, — бабка покачала головой и, достав из своего застиранного кардигана белоснежный платок, протянула мне. — Знаем мы как это. Я в войну троих вырастила. И ты справишься, коль не дура. А помощь тебе всяк нужна, Лёлька. Всё в жизни бывает.

Пока Антонина Макаровна вещала свою тираду, внутренний голос подсказывал о мудрости данного решения. Вдвоём и правда легче. А то, что незнакомы, недолог срок стать близкими.

Устроила прабабушку своего будущего сына в спальной комнате, сама же начала обустраивать свой угол в гостиной.

Все прелести житья с Антониной Макаровной вкусила прямо на следующий день. Старуха ввалилась в комнату ни свет, ни заря и велела идти завтракать. На столь командный рык даже мёртвый солдат встанет.

Рисовая каша на молоке сдобренная сливочным маслом, чай всё с тем же крыжовниковым вареньем и большое глянцевое яблоко. Нет, это не из истории о Белоснежке.

— Вы что уже успели и в магазин сходить? — удивлённо уставилась на бабушку.

— Ты на часы глядела? То, что ты спишь боярыня до одиннадцати, не значит, что все такие. Ничё родишь и забудешь, что такое сон. Ешь давай, и кобеля своего выгуляй, а то обгадит всю квартиру.

— Он воспитанный, — посмотрела на пса, который тут же обиженно завилял хвостом. — Сейчас Граф и тобой займёмся.

Антонина Макаровна почти сразу взяла бразды правления в свои руки. По началу душа немного бунтовала от её вмешательства, но со временем поняла, что мне вполне удобно и даже комфортно. Завтрак, обед и ужин до отвала всегда на моём столе, вечерние беседы за чашкой чая. Цоканье спиц у подножья дивана, пока я полулёжа оформляла заказы клиентов. Буквально спустя месяц, я уже и не представляла свою жизнь без этой ворчливой с острым языком женщины, под толстым панцирем которой проглядывалась доброта и искренняя забота.

Постепенно с имени-отчества мне было разрешено перейти на бабу Тоню, что давалось с трудом.

За период нашей совместной жизни старуха ни разу не обмолвилась о своём внуке, лишь понуро сцепляла зубы, если от меня вдруг звучало его имя.

— Сыну-то имя придумала? — невзначай бросила баба Тоня, гладя ворох постельного белья.

— Хотела Иваном назвать по началу, а теперь всё больше нравится имя — Дима, — пожала плечами, бесцельно блуждая компьютерной мышкой по рабочему столу.

— Дмитрий, значит? Да, неплохо, по-царски.

Утюг снова запыхтел, скользя по ситцевой простыне. Задумчиво смотрела ей в спину, разглядывая седую голову.

— Баб Тонь, — позвала негромко. — Никита сын вашей дочери или…

— Сына, — закончила за меня. — Стыдиться меня этот дурень. Старуха выжившая из ума. Прайдоху свою всю жизнь слушает. Богатая ведь она у него. Этой холёной девице не нужна матёрая ветеранша в свекровки. А зря… — Антонина Макаровна усмехнулась. — Я в своём уме и любому всезнайке сто очков форы дам. Не пора ещё на свалку.

— Совсем не пора, — улыбнулась я и, кряхтя поднявшись, обняла старушку со спины. — Чтобы я без Вас делала?