Шпион федерального значения - Ильин Андрей. Страница 36

Кавказцы, опасливо хватаясь за леера, попрыгали на сходни и, с непривычки, после долгой болтанки покачиваясь, сошли на берег. За каким дьяволом им понадобился маяк, капитан больше не думал, потому что пошел спать — ему еще предстояло свое судно обратно вести.

Он пошел спать, сделав самое мудрое, что только мог сделать!..

Через час его разбудил оставшийся на борту кавказец. На сходнях столпились размахивающие руками пассажиры. Рядом с ними стояли большущие прямоугольные сумки. Судя по всему, тяжеленные, потому что они вдвоем их еле-еле поднимали.

Чего это они — камнями, что ли, их набили?..

Нет, вряд ли, слишком у них форма правильная. Уж не аккумуляторы ли это?

Капитан вспомнил, как они, мучась и отчаянно матерясь, таскали ящики аккумуляторов на маяки. На этот — ладно, этот почти на уровне воды стоит, а кое-где приходилось карабкаться по размытым дождями тропам на стометровую высоту.

За каким лешим им аккумуляторы понадобились? К машине их не приспособишь, к моторке тоже… Может, для освещения? Неужели и их к делу приспособить додумались?

Капитан притерся к сходням и, удерживая катер на малых оборотах против накатывающей волны, бросил причальный канат.

— Держи конец!

Начинающие привыкать к морской жизни и терминологии кавказцы поймали его, кое-как привязали к кнехту и довольно успешно переправились на борт катера, перетащив на него сумки.

Всё? Можно отходить?..

Можно…

Капитан дал сирену и отвалил от сходней, держа курс в открытое море.

Кавказцев он ни о чем не спрашивал — а зачем, у каждого свой бизнес: у него — свой, у них — свой. Если они нашли место, куда можно сдавать это вторсырье, значит, они молодцы, значит, они умнее местных жителей, которые до этого пока еще не додумались!

— Куда дальше?

— А еще маяки есть?

— До чертовой матери!

— Тогда давай езжай к следующему!

Через двадцать часов катер пришвартовался к знакомому пирсу. Кавказцы вытащили из трюма сумки, перетащив их на берег. Почти сразу же туда подъехал грузовик — тентованный «КамАЗ» с местными номерами.

С трудом, кряхтя и гортанно перекрикиваясь на своем языке, кавказцы забросили сумки в кузов.

«Хорошо, если бы их у них кто-нибудь взял», — подумал бравый старпом.

Тогда они, возможно, приедут за следующей партией товара и снова наймут его. А он тех маяков знает только по этому побережью десятка полтора, и на каждом из них этих брошенных аккумуляторов как грязи!

В рубку зашел один из кавказцев и, пошарив в кармане, вытащил доллары.

— Нет, — запротестовал капитан. — Я свое уже получил.

Хотя свое он еще не получил.

— Это премия, — сказал кавказец.

Капитан взял предложенные ему деньги. Дают — бери, а бьют — беги.

— Если вам ещё нужно будет зачем-нибудь в море, милости просим, — прочувствованно сказал он.

Эти пассажиры, с лицами кавказской национальности, понравились ему гораздо больше, чем прежние, которые были свои. Эти, хоть и были кавказцами, хотя бы платили деньги. А еще говорят, что с ними лучше не связываться!..

— Прощай, капитан!

Кавказец улыбнулся и протянул навстречу ему руку. Капитан поднял свою. И даже не заметил, как в рубку, через вторую дверь, зашел ещё один кавказец. Он ступал бесшумно и очень уверенно, потому что за эти двое суток пообвыкся ходить по палубе. Он молча кивнул своему приятелю, который так удачно развернул русского к нему спиной, держа его за руку и глядя мимо него куда-то назад и улыбаясь…

Капитана нашли спустя сутки, нашли возле борта его катера, в воде. В правой руке у него были крепко зажаты какие-то бумажки. На капитане, как на островке, сидели чайки…

Судмедэксперты, с трудом разжав его судорожно сведенные пальцы, увидели, что это обрывки раскисших в воде долларов. Дальнейшая экспертиза показала, что доллары были фальшивыми.

Все случилось в точности так, как случилось на Арале. Только там был Казахстан, а здесь — Россия, была не надувная лодка, а катер, и море было гораздо теплее…

Еще через некоторое время в Вологодской области, на обочине дороги, был обнаружен пустой «КамАЗ», в кабине которого, на сиденье, в луже собственной крови, лежал водитель с перерезанным горлом. Преступники ничего, кроме груза, не взяли, потому что в кармане у водителя была найдена довольно крупная сумма денег — рубли и несколько сотен долларов. Впрочем, доллары оказались фальшивыми.

Два эти разделенных тысячей километров и несколькими днями случая никто воедино не связал. Ну, потому что они были разделены тысячей километров и несколькими днями, расследовались разными следователями, работающими в разных отделах внутренних дел, и всякому, даже практиканту, было понятно, что это стопроцентные «глухари».

Правда, одна зацепка все же была — обшивка кузова «КамАЗа» слегка фонила, словно в нем перевозили какой-то радиоактивный груз.

Но мало ли кто и что возит по дорогам России…

Или не сейчас, а раньше возил…

Если вообще возил…

Да и кому до этого какое дело? При таком-то вале захлестнувших Россию криминальных трупов! Тем более что эти трупы при жизни были не банкирами, не политиками и не популярными телезвездами и у этих трупов не осталось никаких способных стимулировать следствие родственников…

Такие дела быстро и по-тихому сдают в архив, а трупы зарывают за казенный счет на окраинах городских кладбищ, помечая могилы бетонными столбиками с выбитыми на них номерами. Или не помечают вовсе.

До этих людей никому нет никакого дела — ни при жизни, ни тем более после смерти. Никому…

Глава 34

Компания даже на первый взгляд подобралась разношерстная и довольно странная: женщины — молодые, больше похожие на девочек вдовы, мальчики-подростки, заметные, как белые вороны среди кавказцев, «лица славянской национальности», принявшие ислам, и другие сомнительные с виду личности, которые менее всего напоминали боевиков. Но опыт показывает, что именно такие совершают самые кровавые террористические вылазки…

Гази Асламбеков был здесь моложе многих, но в своей жизни видел больше других, потому что всю свою жизнь жил в Москве, а последний год в Европе. Так что ему было что порассказать своим новым приятелям. Им, конечно, тоже было — но они рассказывали об одном и том же — о боях, об убитых ими русских и взорванных ими бэтээрах. Что было скучно и никому не интересно. Это все и без них знали, потому что несколько лет жили на войне, ничего, кроме нее, не видя. То ли дело Гази!.. Гази мог рассказать о европейских странах, о том, как там живут, во что одеваются, на каких машинах ездят. Для детей гор это была экзотика, похожая на сказку.

Гази оказался здесь не случайно, равно как и все остальные. Он бы мог спокойно пересидеть эту войну в мирной Голландии, но не смог пересидеть, потому что узнал, что его отца убили русские. Узнал из сюжета в выпуске новостей, который бессчетное число раз повторили европейские информационные каналы. Его отец лежал на полу, с вывернутыми руками, в луже крови, и через него безразлично переступали бойцы в форме.

Русские назвали его одним из террористов. Но он не был террористом, он был ученым-историком и был москвичом потому что был женат на москвичке и последние годы жил в Москве. Он был против выхода Чечни из состава России и против войны русских с чеченцами, которую считал вредной и бессмысленной. Но он пошел воевать против русских, когда они застрелили его отца, потому что этого требовал обычай его народа. Он должен был отомстить за смерть близкого ему человека. Он отомстил — и умер.

Но если его отец поступил так, а не иначе, то его сын должен был последовать примеру своего отца — должен был отомстить обидчикам за его смерть! Или должен был покрыть себя позором на всю оставшуюся жизнь.

Гази был наполовину русским и всю жизнь воспитывался среди русских, но после смерти отца осознал себя чеченцем. И врагом русских, которые убили его отца!

Законы гор созвучны юношескому максимализму… Через неделю Гази собрался в дорогу.