Тринадцатый ученик Дьявола (СИ) - "Violetblackish". Страница 23

— Скорее! Там Юрган! — задохнулся он, но мать вдруг молча схватила его и прижала его голову к своей груди.

— Не смотри! — приказала она, цепко держа, разворачивая к себе и не позволяя вырваться. И вдруг закричала громко, отчаянно и страшно: — Не смотри!

Но он все же вырвался, стряхивая ее с себя, хотя она и продолжала висеть на нём, пытаясь не дать ему взглянуть в окно. Отцепил ее руки, бросился к узкому оконному проему и взвыл, теряя остатки разума: внизу в деревне, освещая половину ночного летнего неба в алое и застилая звезды, пылал и клубился дымом огромный погребальный костер.

Комментарий к Глава Десятая, где мы на время оставляем Ноэля и знакомимся с другим героем истории

Вольпертингер https://ludirosta.ru/post/volpertinger-zayats-khimera_3464

========== Глава Одиннадцатая, в которой Йохан решает докопаться до правды ==========

— Ешь!

Мать поставила перед ним миску, от которой пахнуло наваристым мясным рагу и, обтерев передником ложку, положила ее рядом на стол, но Йохан слабо качнул головой. Последние несколько дней он провел в каком-то коконе, в который почти не долетали звуки, краски и свет. Он не мог плакать, потому что слезы не шли, и не мог думать ни о чем другом, как о том, что приключилось в деревне.

— Ты должен поесть, — снова вклинился в его мозг голос матери, но он лишь молча мотнул головой — горло словно пережали. Ни говорить, ни тем более есть он не то чтобы не хотел, а просто не мог. Мать присела рядом на скамью. Ее рука легла на его плечо, но легче не стало. Как не стало легче от слов, которые она произносила день за днем. Поскольку это была ложь: — В том, что случилось, нет твоей вины.

Он стряхнул ее ладонь и уставился перед собой.

— Ты не можешь нести ответственность за людскую жестокость, — продолжала мать, и Йохан впервые за несколько дней обрел голос.

— Я должен нести ответственность за свои поступки, — упрямо пробормотал он. Голос был сиплым. Он словно принадлежал другому человеку и выходил из горла с трудом. Так же трудно было свыкнуться с тем, что единственного друга больше нет и волшебство оборвалось.

— Должен был, — согласилась мать и устало опустила плечи. — Но мир таков, что такие, как Юрган, обречены. Ты же знаешь, что твой отец…

— Он мне не отец! — выкрикнул Йохан что было силы. Испуганная птица за окном вспорхнула от его крика и взмыла ввысь в темнеющее вечернее небо. — Это по его приказу истребляют колдунов! Да что там колдунов! Любого, кто делает что-то необычное! Во мне нет его крови! Я чувствую это!

— Тише, дорогой! — мать пугливо покосилась на дверь. — Он тебя услышит!

— Пусть слышит! — не сдавался Йохан. Он порывисто повернулся к матери и схватил ее за руки, заглядывая в глаза. Лицо его первый раз за несколько дней ожило. Щеки покрылись лихорадочным румянцем, глаза горели. — Расскажи мне! Почему ты никогда мне ничего не рассказываешь? Я хочу знать!

— Правда может убивать, Йохан, — покачала головой мать. — Чем меньше ты будешь знать, тем лучше…

— Лучше? — Йохан соскочил со скамьи и заметался по кухне. Потом остановился и указал пальцем в окно. То самое, через которое смотрел на полыхающий костер несколькими днями ранее. — По-твоему, так хорошо? Так правильно?

Мать смотрела на него, однако в глазах не было ни капли сомнения, когда она ответила. И ее голос не дрогнул:

— Я делаю то, что должна. Я защищаю тебя.

— Тогда я узнаю все сам! Без твоей помощи, — принял решение Йохан и перед тем, как выйти из кухни и захлопнуть дверь, добавил: — Но я все равно докопаюсь до правды!

***

— С тех пор как Тайфеля Великого инициировали, все пошло насмарку. Разве раньше колдовское отродье посмело бы нос казать на городской площади? — голос сэра Дидрика пилил уши Йохана не хуже тупой пилы, и деваться от него было некуда. Йохан старался не смотреть в сторону стола, где тот ужинал в компании двух мужчин, потому что понимал, стоит ему взглянуть на Дидрика, и ненависть затопит с головой. Руки дрожали от желания вцепиться этой мерзкой скотине в глотку и бить его башкой о каменный пол до тех пор, пока мозги не забрызгают все вокруг. Ему не надо было поднимать голову, чтобы увидеть, как кустистые серые брови сходятся в одну полоску, как деспот жует губы и дергает жилистой шеей. «Рано-рано-рано, — упрямо твердил Йохан про себя как скороговорку. — Ты ответишь-ответишь-ответишь за все!».

— Удалось найти дом этого мерзкого травника? — вывел его из оцепенения голос Дидрика.

— Увы, нет, ваша милость, — подобострастный голос начальника службы констеблей подрагивал от ужаса, ибо владелец округи был не тем человеком, которому можно было давать отрицательные ответы, когда требовался результат. Реакция не заставила себя ждать. Оглушительный грохот, с которым огромный кулак обрушился на стол, казалось, сотряс стены замка.

— Как это нет?! — зашипел Дидрик.

— Ваша милость, мы прочесали весь лес, но ничего не нашли, — зачастил проштрафившийся служитель правопорядка. — Налицо еще одно колдовство — все как один жители деревни показали дорогу и все в разные направления! Мой отряд трое суток петлял по лесу, но безрезультатно.

Воцарилась пауза. Даже стука приборов не было слышно. Йохан не выдержал и аккуратно высунулся из своего укрытия — глубокая ниша, в которой стояла статуя в древних доспехах, подходила для этого как нельзя лучше. Молчаливая тройка за столом выражала разные эмоции. Сэр Дидрик сжимал вилку в кулаке так, что казалось, вот-вот согнет ее. Он сверлил глазами красного от напряжения, обливающегося по́том начальника констеблей, который по виду был рад провалиться под землю. Единственный из присутствующих, кто сохранял невозмутимость, был странный господин, одетый во все черное. Присоединившись к компании ужинавших не более четверти часа назад, этот странный незнакомец не удосужился снять шляпу, которая теперь скрывала его бледное лицо в тени, или на худой конец отставить в сторону трость. Он не притронулся к еде и не произнес ни слова. Теперь его неподвижная фигура и кривящиеся в усмешке бескровные губы живописали, что ему абсолютно наплевать на мучения полицейского чина.

В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась мать с огромным блюдом, на котором исходила паром баранья нога. У Йохана привычно сжалось сердце при виде матери, которая, несмотря на статус леди Дидрик, на самом деле была в замке чем-то сродни кухарки.

При появлении жены Дидрик словно очнулся. Он с грохотом отбросил погнутую вилку в сторону и выцедил злобно начальнику констеблей:

— Семью этого мелкого колдунишки нужно найти и спалить в священном огне!

— Но, ваша милость! — вскинулось было должностное лицо, из багрового превращаясь в бледного так стремительно, но Йохан злорадно понадеялся, что того прямо на месте удар хватит.

— Вы хотите что-то сказать? — тон сэра Дидрика вдруг наполнился ледяной вежливостью, и это было намного страшнее, чем его неприкрытая злоба. Слова застряли в горле у посмевшего перечить ему мужчины. Он дернул на шее расшитый золотом воротник, но вместо ответа издал какой-то странный писклявый звук.

— Тогда выполняйте! — приказал Дидрик и, поймав быстрый изумленный взгляд, отчеканил: — Немедленно! Право ужинать со мной вы еще не заслужили!

Трясущийся начальник констеблей вскочил со своего места так стремительно, что опрокинул тяжелый дубовый стул, грохот от падения которого сотряс, казалось, весь замок. Топот его служебных сапог удалился вниз по лестнице, и все стихло. Мать бочком скрылась в боковой двери, как обычно стараясь не привлекать к себе внимания.

— Боже, какой ерундой мне приходится заниматься, — простонал сэр Дидрик, явно обращаясь к оставшемуся собеседнику, который так и не проронил ни слова. Йохан аккуратно высунулся из-за статуи и затаил дыхание. Сэр Дидрик сорвал с шеи белоснежную салфетку и, утерев рот от томатного соуса, раздраженно бросил ее прямо в блюдо перед собой. Йохану на секунду показалось, что Дидрик утер с губ настоящую кровь, как вампир, а впрочем, именно им он и был. Ногти Йохана вонзились в ладони, а в груди заклекотало от ярости.