Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс. Страница 68
Следом за ней шли свидетели приносимой клятвы. По правилам, их должно было быть не меньше пяти. Матильда, трое Сперанских и – внезапно – Василий. Каждый тоже нес по свече. И хотя бы они были одеты тепло.
Приблизившись ко мне, Ирэн поклонилась. Не исполнила привычный реверанс, а именно поклонилась. До земли.
Матильда загремела связкой старых ключей и, выбрав нужный, отперла массивный, похожий на амбарный, замок. Наставница распахнула двери, и мне в нос ударил запах сырости и спертого воздуха. Еще здесь пахло чем‑то вроде благовоний – тяжелый сладковатый аромат, которого я не знал.
– Прошу входить, – шепнула баронесса. – Будьте осторожны. Это самое сердце нашей усадьбы.
Здесь не было ни единого окна, да и само помещение оказалось совсем небольшим. Круглый зал без отделки – стены голые, из темного камня. Никакой мебели, никаких украшений или убранств. В центре зала располагался каменный столик, на котором на мраморной подставке сверкало и переливалось всполохами разных цветов что‑то маленькое.
– Осколок, – выдохнул я, догадавшись.
Матильда кивнула.
– Это наша родовая реликвия. Клятва будет принесена над Осколком, ибо это – величайшая ценность нашей семьи. Он скрепит клятву своей силой.
Пятеро свидетелей встали у круглой стены на равном расстоянии друг от друга. Света, как ни странно, хватало. По крайней мере я мог различать контуры, да и свечные огоньки придавали этому действию больше мистицизма и торжественности.
– Ирэн, ты готова? – спросила баронесса.
Девушка кивнула.
– Да.
– Тогда начинайте.
Ирэн поставила свою свечу на столик возле Осколка так, чтобы оплывающий воск не попал на реликвию. Затем опустилась предо мной на колени, а одну руку положила на реликвию.
– Я, Ирина из рода Штоффов, носительница Благодати, в присутствии пятерых свидетелей из одаренных и неодаренных, клянусь своей жизнью и целостностью Осколка своей семьи, что беру на себя долг жизни перед тобой, Михаил из рода Соколовых. Клянусь выполнить любую твою волю и освобожусь от клятвы лишь тогда, когда исполню твое веление.
Ее голос отзывался тихим эхом и тонул где‑то под сводами старого зала. Я положил одну руку на Осколок, а второй взял свободную ладонь Ирэн – так требовал обычай. Осколок оказался холодным, обжигающе ледяным. Девушка подняла на меня глаза и доверчиво улыбнулась.
– Я, Михаил из рода Соколовых, принимаю твою клятву.
– Да свяжет эту клятву Благодать Осколка Штоффов, – ответила Ирэн. – Да расколется он на десять частей, если я ее нарушу. Да покинет жизнь мое тело, если ослушаюсь. Подчиняюсь тебе, Михаил из рода Соколовых, и молю о доброй воле.
Да уж. Ничего себе клятва. Признаться, я до последнего не верил, что все будет настолько серьезно. Однако теперь эта девица и правда от меня зависела.
– Да будет так, – отозвался я.
И в этот момент Осколок вспыхнул. Сверкнул всеми цветами радуги, осенив стены зала ярким, почти дневным светом. Сияние охватило нас с Ирэн и погасло через пару мгновений. Только на долю секунды я заметил, как тонкая светящаяся нить обвилась вокруг шеи девушки. Словно петля затянулась.
– Клятва принесена, – Матильда подошла к нам, взяла свечу и передала мне. – Помни о моей просьбе, Михаил.
***
“Михаил, спустись, пожалуйста”.
Ментальный зов Матильды застал меня врасплох. От неожиданности я едва не выронил зубную щетку – как раз заканчивал утренние банные процедуры после тренировки.
“Что‑то срочное?” – сосредоточившись, ответил я. Ментальное общение все еще давалось мне с трудом.
“Пришли кое‑какие вести из Аудиториума. Думаю, тебе будет интересно. Ждем тебя в столовой”.
Глава 8
“Пять минут”, – ответил я и торопливо дочистил зубы.
Новости из Аудиториума – это всегда интересно. И важно. Особенно сейчас, когда все стало еще сложнее и совершенно неопределенно.
Напялив привычную форму без опознавательных знаков – хвала добрым горничным, что ежедневно чистили подарок Корфа, я обулся, кое‑как причесал недосушенные волосы и выбежал в коридор.
И едва не сбил с ног Ефросинью.
– Ой, господи! – пискнула стилистка, нагруженная пакетами с чем‑то нетяжелым, но объемным. – Доброе утро, ваше сиятельство. Почему вы так торопитесь?
– Доброе, – поздоровался я и взглянул на ее ношу. – Прошу прощения. Помочь донести?
– Что вы, ваше сиятельство… Я сама.
– Не обсуждается.
Я буквально насильно отобрал у нее пакеты. К слову, те оказались тяжелее, чем выглядели. Под шуршащей бумажной оберткой обнаружились отрезы черной ткани.
– Нижайше благодарю, Михаил Николаевич, – Фрося семенила за мной, глухо стуча каблучками по ковру. – Но это было излишне. Негоже вам так утруждаться ради меня.
– Негоже женщинам таскать тяжести, – отрезал я. – Вы мастерица, а не грузчик. А если бы руки перетрудили? Как вам тогда работать?
Девушка зарделась и смущенно отвела глаза. Ну приятно же, чего отпираться? Всегда приятно, когда помогают. Да и поддерживать дружбу с ней было полезно. Тем более что меня это совсем не обременяло.
Когда мы подошли к двери ее кабинета, Фрося торопливо отперла замок и распахнула дверь.
– Просто положите на стол, пожалуйста. Дальше я сама разберусь.
Из пакета высунулся краешек ткани. Явно очень дорогой, с интересным блеском.
– Готовите траурный гардероб?
Стилистка грустно кивнула.
– Да, ваше сиятельство. Их благородий пригласили на церемонию прощания с семейством Шуваловых. Все пройдет в родовом имении почивших. Я уже почти все подготовила к завтрашнему, но кое‑чего не хватает. Буду срочно дорабатывать. Вот, взяла несколько отрезов про запас…
Логично, что Матильда и Ирка должны были быть в списке приглашенных, но мне ничего об этом не говорили. Впрочем, и не мое это дело. Хотя после того, что случилось на похоронах Петра, мне было боязно отпускать Штоффов прощаться.
Паранойя снова разыгралась. Шуваловы были очень знаменитым семейством. Влиятельным, с множеством связей и обширными владениями. И на их похороны должны были съехаться многие важные персоны. Вдруг Радамант попробует снова напасть на них в это время? Вдруг опять воспользуется человеческим горем?
Нужно поделиться опасениями с Матильдой. Хотя мне казалось, что наставница и сама должна была оценить риски.
На ее месте я бы не ехал. Как бы ни было горько и больно, но остаться в Лебяжьем было безопаснее.
– А на какую дату запланировано прощание?
Ефросинья тяжело вздохнула.
– Завтра в полдень. Чувствую, у кого‑то снова будет бессонная ночь. И этот кто‑то – я…
– Что‑то вы зачастили бодрствовать по ночам, – мягко улыбнулся я. – Может вам подумать о поиске помощницы?
– Давно уж думаю. Но не уверена, что сейчас подходящее время. Вы же знаете, что в столице творится. Праздники и балы отменили, свет разъехался. Тут бы свое место сохранить.
– Конечно, сохраните. Куда же их благородиям без вас?
Фрося смущенно улыбнулась.
– Спасибо за теплые слова, ваше сиятельство. Вы очень любезны. И добры.
– Стараюсь, – пожал плечами я.
– Надеюсь, скоро этих страшных убийц поймают и город вздохнет спокойно. Если честно, я ужасно переживаю за их благородий. – На глаза Фроси навернулись слезы, а голос сел. – Матильда Карловна была очень дружна с Аркадием Павловичем и Екатериной Константиновной. И, скажу по секрету, они даже обсуждали возможность породниться еще ближе…
Хм. Интересно.
– Насколько мне известно, у Шуваловых было только три дочери. А у Штоффов нет наследников мужского пола…
– У Аркадия Павловича был младший брат. Павел Павлович. А у того – сын, племянник Аркадия Павловича. Семен Павлович. Хороший юноша. Сейчас он учится в Швейцарии. И до меня дошли толки, что Семен Павлович очень заинтересовался нашей Ирэн…
Вот как. Впрочем, сложно было его за это винить. Ирка – девица видная во всех отношениях. Неглупа, красавица, одаренная, с титулом и деньгами. Чего еще желать?