Тысяча И Одна Ночь (СИ) - Умарова Наталья. Страница 22

— Тшшшшш, — прикладывает палец к своим губам. — Думаю на сегодня достаточно твоих пустых реплик. Концерт твой я оценил. Браво.

Бросилась к дверям, молясь про себя, чтобы только она была открыта. Дергаю ручку изо всех сил. Я в ловушке.

— Если честно, я даже начал подозревать, что ты специально меня провоцируешь. Будешь спящего медведя.

Он не шелохнулся, стоит как каменное изваяние.

— На медведя ты точно не тянешь! Так, обычный дворовой пёс. Слишком высокого о себе ты мнения. — с моего рта льётся невесть что. Сама себя закапываю. Но молчать уже сил нет. Все равно что он задумал, осуществит и не пожалеет. Ведь циничное сердце закрыто в толстый панцирь.

Он подходит ко мне близко. Я невольно задираю голову наверх. Шторм синевы поглощает и затягивает. Наш зрительный баттл продолжается, надеюсь он сможет ошутить взглядом как он мне омерзителен.

— И всё же ты дура. Твои мозговые извилины напрочь атрофированы. И дальше своего носа ты ничего не видишь. — вздыхает, словно с сожалением. — Да и воспитание отсутствует, чему в принципе я не удивлён. Но я тебя научу манерам, Лана. И сделаю так, что для тебя я стану Богом и центром твоего мироздания.

Рассматривает внимательно моё лицо своим странным взглядом.

— Ты полюбишь меня! Полюбишь так сильно, что будешь задыхаться и это ты будешь сгорать заживо. — мои лёгкие сжались, воздуха неимоверно, итак, не хватало. Слова палача звучат как приговор. — Стану твоей осью, вселенной и тогда когда это произойдёт начнутся твои муки.

Более бредового абсурда не слышала. Размечтался.

— Ты ненормальный и это точно. Но нет, Максимилиан, полюбить тебя я не смогу, для этого нужно иметь сердце. А моё благодаря тебе мёртвое.

Скривил губы в ехидной усмешке и наклонил голову в бок.

— Время покажет. Хватит препираться, надоела. Сейчас мы приступим к твоему воспитанию.

И одним резким движением толкает меня к тахте. От неожиданности я падаю животом навзничь. Все происходит очень быстро. Цепкие руки хватают мои кисти и цепями сковывает запястья. То же самое происходит с ногами. Задирает чёрное платье и по оголенной заднице делает не сильный шлепок. Лёгкое жжение охватывает попку. Я вскидываю голову вперёд, мое лицо перед огромными окнами. Распятая мать его звезда.

— Максимилиан прошу тебя, отпусти меня.

В ответ тишина. Слышу лязг ремня, разъезжающей молнии. Что это скотина задумал? Открывающуюся дверь шкафа. И только потом его дыхание ошпаривает прямо на правом полушарии сзади. В животе начал зарождаться бутон возбуждения. Только не это. Как ему это удаётся? Он ещё не дотронулся до меня, а я начинаю гореть. Как мне это выдержать? Не подаваться его чарам, спрятать своё наивное сердце за броней равнодушия.

— Максимилиан, не смей ничего со мной делать. — попытка достучаться остаётся тщетной. Пылкие поцелуи оставляет влажную дорожку на ягодице, прикусывает слегка. Ещё один удар и нежное поглаживание. Озноб пробивает до кончиков пальцев рук и ног. Страх и желание, как две змеи текут по венам одновременно. Я стискиваю зубы, от шокирующего ощущения языка между двумя булочками. Запрокидываю голову. Небеса помогите.

— У меня есть для тебя не большой сюрприз — шипит мужчина.

Что-то тёплое проталкивает в мою промежность и охаю от заполнившей мою вагину инструмент. Не знаю что это, но исходящая вибрация открывает новые, неопознанные ощущения в моём юном теле. Волна неудержимого кайфа рассыпается на миллионы звёзд.

— Вижу, тебе нравится.

Что-то жидкое он мажет мне в задний проход, все чувства до предела обострились. Очередная борьба началась между телом и разумом. Насколько нужно низко упасть и быть слабой, чтобы отвечать на ласки этого человека, кричал здравый смысл. А тело уже таяло, стало гибким и податливым как пластилин.

Затем в анус проскальзывает тёплый предмет, который также вибрирует. Боли как таковой нет, скорее всего из-за нанесённого туда крема. Сумасшедший коктейль двойного проникновения и лёгких шлепков, сводит с ума. Бросает в пот. Во рту собираются слюни.

— Твоё тело источает ох*енный аромат, Лана.

Разве я могла с ним разговаривать или что-то ему отвечать, нет. А грязные словечки не вызывают отторжения, плавят не хуже афрозодиака.

— Ты сегодня была плохой девочкой.

Очередной удар по ягодицам, прерывистое дыхание свидетельствует о том что Максимилиан также возбужден.

— И меня это чертовски заводит. — накрывает двумя пальцами половые губы и начинает стимулировать. Грудная клетка готова разорваться от нахлынувшего экстаза. Руки, ноги трясутся словно я наркоманка со стажем. Кожей чувствую его внушительную дубину и молю мысленно Максима, чтобы вошёл в меня. Прекратил эти томительные мучения. Сегодня он уже дважды играл с моим телом весьма виртуозно, распаляя и доводя до исступления. А сейчас я на грани, оголен каждый миллиметр кожного покрова.

Легким движением он неожиданно вытаскивает всё тот же предмет из моего влагалища, без подготовки растягивает проталкивает окаменевший член в мою влажную плоть.

— Сука, как в первый раз…..и ты мокрющая.

Подобрать слов не могу насколько мне сейчас приятно. Каждый жёсткий толчок возвышает до нирваны. Никогда не предавала значения сексу, нет и не надо. Но то, что сейчас со мной творилось это невероятно. Этот мужчина однозначно дьявол. Распустившийся бутон страсти сжигает низ живота. Прикосновения клеймят, порабощают, свободы воли лишает. Меня надолго не хватает. Измученная им ранее я стремительно лечу в космос, взрываюсь в фееричном салюте.

— Кончила, а теперь моя очередь.

Не понимаю, что делает Максимилиан. Я начинаю дёргаться, ощущение раскаленного железа рассеивает весь кайф. Но Макс крепко придерживает мои бёдра и остановившись над ухом прошептал:

— А вот сейчас Руслана от тебя многое зависит. Или ты расслабишься и получишь ошеломительное удовольствие. Либо ты зажимаешься и тебе будет больно, дискомфортно. Но в любом случае я тебя сегодня буду только туда трахать, воспитывать и заново трахать. И может впредь, в следующий раз ты будешь сначала думать, прежде чем что-либо говорить.

Слова звучат как приговор. Бежать некуда. Мои конечности в оковах. Теперь я понимаю для чего эта конструкция сделана перед окном. Хочу вырваться из этих грубых лап. Мечтаю оказаться снаружи. Подальше от этого чистилища в котором умирает моя душа, а тело в рабстве. Воздух, который пропитан похотью и пороком, отравляет, оседает клубьями под кожей.

— Отпусти подонок, — мои жалкие попытки вызывают смешок у мужчины. В ответ бёдрами начинает раскачиваться плавно и медленно. Его пошлые слова льётся как музыка. Он прав нужно абстрагироваться, сволочь уже во мне. Я отомщу ему, не знаю когда и как, но это обязательно произойдёт. Успокаиваю себя данным обещанием и отключаюсь, расслабляю мышцы, боль отступает.

— Ещё одну твою девственную щелочку я распечатал. Лана ммм, как же хорошо в твоей дырочке. — краснею до корней волос. Извращенец, а вместе с ним и я, так как моментально физиология тела откликается и зарождается новый виток тягучего желания.

ГЛАВА 20

РУСЛАНА

Все последующие дни проносились в непонятном для меня состоянии. Бесконечные перелёты, за которыми я перестала следить. Днем и вечером рестораны, театры, закрытые вечеринки. А ночами страстный, нескончаемый секс. Его было очень много. Везде. Он мог в любую минуту снять брюки и брать меня, не волнуясь о том, что нас могут увидеть или услышать. И с каждым разом он глубже и сильнее всасывался в кровь, под кожу. Отравлял своей похотью. Казалось, всё сконцентрировано на нем. Его мужском запахе, синеве взгляда, лёгкой усмешке. Медленно и методично Максим становился всё ближе и нужным для моего глупого сердца.

Безумие смешалось с пороками. За все проведённое время вместе Максимилиан не отпускал меня ни на минуту. Всегда был рядом. Его крепкие канаты рук, алчные поцелуи не успевали остывать на моем лице и теле. Мы говорили обо всём, иногда смеялись, танцевали медляк, когда в клубе все бесились под ритмичные басы музыки. Но, в основном, забывали обо всем и отдавались съедающей внутренности страсти. Та комната со странным строением стала спусковым крючком для нас обоих. В ту ночь он выполнил своё обещание. Брал меня снова и снова, играл с моим телом, не жалея мое сознание и разум. И это было бесподобно, невероятно.