Если Уж попал в зелье... (СИ) - Марикава Рэй. Страница 18

— Вам кого? — спросила ведьма, уставившись на гостью так, будто никогда прежде не видела.

— Привет. Помнишь меня? — Лита улыбнулась.

Арнитта Бузи, с ног до головы укутанная в чёрный плащ, с брошью в виде змеи у самого подбородка, смутилась:

— Мы…договаривались о встрече? Простите. Тяжёлый день.

— Нет. Не договаривались. Я пришла сама. Без приглашения. Но я принесла печенье, — Лита подняла небольшой свёрток. — Надеюсь, тебе понра…

— Мило. — Арнитта выхватила сверток, и он тут же исчез в складках её плаща, оставив лёгкий запах ванили на прощание. — Большое спасибо! Мне жаль. Правда. Но…сегодня никак не получится. Я занята. Много клиентов. Может, в следующий раз? Что у вас там? Веснушки вывести?

— Нет. Дело не в этом, я просто…

Дверь захлопнулась. Запах выпечки исчез. Вместо него с порывом ледяного ветра в нос вновь ударила вонь Волчьего переулка. Лита поёжилась.

И что теперь?

— Драг… Как ты думаешь, Арнитта…

— Откровенная хамка. Но это вовсе не самое страшное. Посмотри-ка воон туда.

Лита обернулась. Из-за подворотни вынырнул кеб, запряжённый тощими, прихрамывающими псами. Зловеще скрипя колёсами в полумраке, он остановился прямо рядом с ней.

— Подвезти, красавица? Таким, как ты, лучше не шляться одной в подобных местах, а? Залезай! Мы отвезем тебя домой…

Лита забыла, как дышать. Внутри коляски сидели трое. Или…четверо? К ней потянулась чья-то грязная рука с огромными, мясистыми пальцами. Первой мыслью было броситься назад — к не слишком гостеприимной ведьме. Всё лучше, чем попасть в беду, но ноги не слушались. Последнее, что она увидела, пока Уж, плотным кольцом обвившись вокруг головы, не закрыл ей глаза — зловещая ухмылка возницы…

Глава 14

«Я много думал и размышлял, путешествуя по мирам неизведанным — великим, огромным и могущественным, но не только, о мой благодарный и преданный читатель, — не только! Был я среди миров и вовсе крошечных, диких, ничтожных, на первый взгляд и вовсе не заслуживающих внимания волшебника, чья жажда познания подобна зуду от крысиного клеща, частенько мучающего моряков.

И во всех мирах я видел незримые следы высшего разума. Следы, меняющие ритм сердца мира, а сердцем всякого из миров я называю живительный источник неиссякаемой магии — чудо, без которого сам воздух мира становится мёртвым. Без волшебства гибнут даже не волшебники, ибо наличие еды, питья и прочих необходимых для жизнедеятельности вещей для живых существ — этого мало! Как известно люди, лишённые магического дара трансформировать материи, влиять на судьбу и погоду, открывать порталы меж вселенными — не могут. Но это вовсе не означает, что они не генерируют магическую энергию, о нет! Их чувства порой подобны буре чистейшего Золотого песка. Конечно, не все чувства. Но одно из них — особенно. Я имею в виду странную привычку верить в то, чего они не видели. Не имея возможности заключить с высшими силами договор, даже самый простенький и мелкий, они никогда не попадали в загробный мир. Тем не менее, им это не мешает верить, за счет чего их души порой вырабатывают столько же энергии, сколько пламя едва родившегося Дракона.

Однако мы отвлеклись. Золотой песок, его свойства, возможности, равно как и другие виденные и подробно изученные мною источники магии волшебных миров, подробно описаны в трактате седьмом. Здесь же, как я и обещал, мы будем говорить о высших силах. О тех, что часто называют Богами, хотя возможно, те силы, о которых я хочу поведать, находятся ещё выше — над Богами. Нам известно, что даже среди Богов существует чёткая иерархия возможностей. Но почему я думаю, что предполагаемые мной силы находятся выше? Да потому, что под их неусыпным контролем находится то, на что Боги влиять не могут — во всяком случае, те, о которых рассказывали мне мудрецы. Те мудрецы не откроют сокровенных тайн простому путнику, будь он трижды всемогущий маг! Я жил с ними годы, выполняя каждый день тяжёлую работу, читая сокровища храмовых библиотек, участвуя в молитвах. Я втирался в доверие каждый раз заново, приучая светлейших, словно диких зверей — и всё ради того, чтобы мне было дозволено напиться, наконец, из обманчивого, безжалостного сосуда познания. Он жесток, ибо никогда не утоляет жажду до конца.

Вот и сейчас, описывая высших, недосягаемых существ, я думаю о том, что знаю не достаточно. Но я всё равно пишу — ибо искренне верю, как верит в божественную силу лишённый магии, что мой скромный, ничтожный вклад принесёт пользу.

Видел ли я их? Их невозможно увидеть. Говорил ли я с ними? Нет, но я видел тех, что имели подобный опыт.

Внимания Наблюдателей (назовем их пока так), нельзя заслужить ни подвигами, ни жертвоприношениями. Они настолько сильны, что не зависят от веры в них. Они приходят не столько к избранным, сколько к тем, кто им необходим. Их внимание не стоит путать со знамением — они не несут ни истины, ни света.

Наблюдатели бессмертны и всемогущи. Являются ли они создателями миров? Я не знаю. Никто не знает. Но если соединить все невысказанные мысли мудрецов, если попытаться прошептать про себя всё, что написано между строк в тайных книгах, то можно предположить, что контроль над источником магической энергии — в их руках. Это они слышат ритм сердца мира. Это они заставляют его биться быстрей! Это они способны навсегда остановить его…».

Яркий солнечный свет падал на позолоченные буквы. Полный девятый трактат Годрика Рио Ларссона, без редакций, сокращений и исправлений, написанный им самим, единственный в своём роде — жемчужина архивов Академии. Персиваль Хойя, ректор Академии Травничества и Колдовства — был единственным, кому дозволялось вызвать книгу в любое время на неограниченный срок. Правда, книга, подчиняясь принудительному вызову, сама решала, как долго и какие именно её страницы будет читать архимаг. Но ведь в этом-то всё и дело! Иначе как понять, какая информация необходима именно сейчас?

Книга захлопнулась и исчезла. Персиваль Хойя глубоко вздохнул. Внутри огромных песочных часов, что стояли на столе, золотые песчинки, изменяясь, принимали причудливые формы. То змея, то ворон, то вереница горных хребтов, над которыми парил крошечный дракончик.

Мысли Персиваля начинали расплываться, и если бы он не чувствовал, что Атарина Ридея вот-вот появится в его кабинете, волшебник бы с удовольствием вздремнул — этой ночью он не сомкнул глаз. Инициация Литиции Келисаввы-Вербенсклетт слишком сильно взволновала совет. Целая колба Золотого песка, что материализовался в результате связи с фамильяром. Такого не было больше ста лет! С другой стороны, если принять во внимание трактаты о былых временах…

Но как возможно такое?

Быстрые, уверенные шаги. Огромное стрельчатое окно распахнулось, ворон влетел в него как раз в тот момент, когда ведьма в развевающемся чёрном плаще, скреплённом у шеи брошью в форме змеи, вошла в кабинет архимага.

— Атарина… Избавьте меня от этих ваших трюков, — недовольно поморщился волшебник, расстроенный тем, что с мечтой вздремнуть на час-другой, придётся расстаться. — Неужели вы думаете, что тем самым можете произвести на меня впечатление?

— Сегодня мне это точно удастся, уважаемый Персиваль, — устало произнесла ведьма, опускаясь в кресло. — Будьте так добры, налейте мне чего-нибудь. Покрепче. Да и вам не повредит — у меня…

— Плохие новости? — маг нахмурился.

Два наполненных жемчужной жидкостью крошечных бокала (таких крошечных, что, казалось, они предназначались эльфам, живущим в чашечках прекрасных, благоухающих цветов), медленно материализовались в воздухе и величественно поплыли к столу. Над каждым из них дрожал язычок пламени нестерпимо-зеленого цвета, а кабинет ректора наполнил нежный аромат.

— Не знаю, — прошептала Ридея, любуясь на поблескивающий в солнечных лучах хрусталь.- Ликер из цветов вейлы… Откуда такая роскошь?