Третья террористическая - Ильин Андрей. Страница 10

Глава 10

Принадлежность безголового трупа установили довольно быстро. Труп при жизни был гражданином Мамедовым, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, уроженцем города Грозного, тогда еще Чечено-Ингушской Автономной Советской Социалистической Республики. Последние лет десять гражданин Мамедов жил в их городе, состоя в браке с гражданкой Курочкиной, от которой имел двух детей. В настоящее время он нигде постоянно не работал, подвизаясь на ниве частнопредпринимательской деятельности, держа на местном колхозном рынке несколько палаток.

Что сильно усложнило задачу следствия, потому что у уроженца Чечено-Ингушской Республики, да еще частного торговца, да еще в наше время врагов должно было быть немерено. Следствие выдвинуло несколько основных версий — конфликт на бытовой почве, на производственной и кровная месть. На большее у местных сыщиков фантазии не хватило. Или желания…

Потому что узнать имя его убийц было не так уж сложно. О них весь город знал, по крайней мере, та его мусульманская часть, которая занималась торговлей.

Гражданина Мамедова «замочила» чеченская «крыша». Та, что «держала» в городе колхозный рынок, еще два рынка помельче, автомобильную толкучку, автосервис и без счета торговых палаток.

За что «замочили», было тоже хорошо известно. За то, что Мамедов отказался им платить. Нет, не дань, дань Мамедов, равно как все остальные «колхозные» торговцы, отстегивал исправно и в срок. Это дело святое, это как в Америке подоходный налог.

Мамедов отказался платить дополнительный сбор, который назначила «крыша» в прошлом месяце. Другие хоть и скрепя сердце, но согласились, он — нет!

К нему пришел «бригадир».

— Ты не хочешь помочь своим братьям, которые сейчас там воюют? — спросил он.

— У меня нет братьев. Они все погибли, — ответил Мамедов. — И нет денег.

— Тогда бери оружие и иди воюй, если ты мужчина, а не презренный трус!

Воевать Мамедову хотелось даже меньше, чем давать денег. Он этого удовольствия уже хлебнул в первую войну. Причем под завязку! Лучше было отдать деньгами, чем кровью, но его только что кинули на крупную сумму, а его жена ждала ребенка. Не эта — та, вторая, жена.

— У меня сейчас нет денег, — повторил он.

— … — сказал «бригадир» по-чеченски, что было угрозой и было оскорблением.

Пугать чеченцу чеченца дело пустое. Даже если тот струсит, он все равно этого не покажет. И уж совсем глупо оскорблять.

Мамедов ответил. Ответил в том же тоне, на понятном торговцу и его «крыше», не чеченском и не русском, а на блатном языке. Ответил в том смысле, что, пока он там за свободную Ичкерию свою кровь, не жалея, проливал, они здесь по-легкому «бабки» заколачивали и с «телками хороводились», как последние, трусливые шакалы.

Что было правдой, и потому было вдвойне обидно!

Чеченская группировка, «крышующая» колхозный рынок, еще два рынка и без счета торговых палаток, гибнуть в неравной борьбе с русскими захватчиками не спешила, предпочитая бомбить безоружных лохов в российской глубинке, откупаясь от войны чужой «зеленью».

А Мамедов осмелился сказать об этом вслух, нанеся тем оскорбление, которое можно было смыть только кровью. Его кровью.

Мамедова убили и отрезали ему голову, представив банальную бандитскую разборку патриотическим актом. Чтобы другим неповадно было воз-бухать против «крыши» и «бабки» жать.

Как можно на такое дело не давать?..

Нельзя не давать!..

Потому что все дают, от Калининграда до Владивостока и от Салехарда до Астрахани. Нищие попрошайки, которые сидят на вокзалах и в переходах, торговцы на рынках и известные всей стране нефтяные магнаты, качающие нефть из тюменских недр. Попрошайки «отстегивают» по сто рублей, магнаты — миллионы долларов.

Потому что если не «отстегивать», то мало не покажется! Пусть даже ты самая наикрутейшая «крыша». Приедут с родины боевые ребята с автоматами и гранатометами и покрошат в лапшу. Это ж не менты, с ними не договориться. Они же не для себя берут!..

Тоненькие ручейки сотен отнятых у нищих рублей, тысячи — торговцев, миллионы — магнатов, сливаясь в мощные денежные потоки, текут налом, в чемоданах курьеров в Чечню и через границу, с валютных счетов на счета офшорных банков. Каждый день, каждый час. Потому что война питается не только кровью и не столько кровью, сколько деньгами. Причем в та-аких количествах! Ведь каждый отстрелянный в цель или мимо патрон, он не бесплатный, а стоит десять или больше центов, очередь — два или больше долларов, подствольная граната — полтинник, пластид — сотня, автомат — пятьсот, противотанковый гранатомет — от пяти штук, ручной ракетно-зенитный комплекс — пятьдесят…

А сколько в той Чечне на руках автоматов и пистолетов? И сколько из них ежедневно вылетает тех пулек, а из подствольных гранатометов гранат? Сотни тысяч?.. Тра-та-та… Ба-бах!.. — и нет миллиона!

А сколько автоматов приходит в негодность, теряется или изымается войсками? И покупается вновь. Сколько банок тушенки и галет съедается? Сколько одежды рвется? Ботинок изнашивается?

А ведь это не все, есть еще амуниция, радиостанции, видеокамеры, джипы, спутниковые телефоны, медикаменты, палатки, взятки российским журналистам и чиновникам, номера в закордонных гостиницах и койко-места в госпиталях…

И надо платить денежное содержание «личному составу». И премии — от пятидесяти до двухсот долларов за голову каждого убитого солдата-срочника федеральных войск, триста — за более ценного «контрабаса», от пятисот до тысячи за офицера. Доплату — за снайпера. И особо — за генерала.

А сколько тех солдатиков, офицеров и генералов полегло в Чечне? Тысячи! И за каждого нужно платить! И сколько взорвано и сожжено машин, БТРов, танков, «вертушек»? Взорвано мостов и зданий? За которые положена отдельная плата.

Это же миллионы!..

Каждый день!

Каждый божий день!..

И как прикажете воевать, если этот денежный поток вдруг, в один прекрасный для России и несчастный для Ичкерии день, иссякнет? Совсем!

А никак! Из чего стрелять, если то, из чего надо стрелять, не на что купить? И чем стрелять, если нечем стрелять? Чем подбивать танки и сбивать вертолеты? Чем платить за головы убитых солдат?..

Ну не вилами же и косами на танки переть! Да и не попрет никто!..

И все, и кончится война. Если закончатся деньги.

И поэтому они не должны закончиться, и каждый чеченец, где бы он ни был и чем бы на жизнь ни зарабатывал, должен отстегнуть на войну сотку или миллион. Которые пойдут на покупку патронов, гранат и зенитных комплексов. И на оплату голов…

И все будет в порядке!

Потому что пока есть деньги, война будет продолжаться. До тех самых пор, пока будут деньги!..

Глава 11

Следующую посылку они ожидали с тихим ужасом. В следующей посылке должна была прийти голова. Их дочери. Потому что денег они так и не нашли. Хотя обещали их многие.

Если бы все те, что они выслушали за последнее время, обещания можно было обратить в звонкую монету, то они бы стали очень богатыми людьми и смогли выкупить свою дочь. Причем не один, а сто раз! Но обещания остались не более чем обещаниями. Те, кто давал им деньги, сами были нищими, отрывающими кровные сотни от зарплат и пенсий. Те, кто мог дать много, интересовались, на какие они могут рассчитывать дивиденды. Их можно было понять, потому что, когда отдаешь сто рублей из пенсии, теряешь всего сто рублей, а когда одалживаешь полмиллиона баксов, то теряешь оборотные средства, то есть теряешь не пол-«лимона», а пол-«лимона» плюс еще пол-«лимона» утраченной годовой прибыли, еще «лимон» в следующем году, который наварится с первоначальной суммы и наваренной с нее прибыли, и еще два — через год. То есть теряешь почти в десять раз! А таких «бабок» никакие детки не стоят! Тем более чужие. И им отказывали.

Их дочь находилась в плену, а они ничем не могли ей помочь!

— Обижайся, Витя, не обижайся, но ты просе…шь свою дочь! — пророчил Виктору один его приятель. — Попомнишь мои слова!