Сердце камня (ЛП) - Торн Джессика. Страница 67

— Кон, нет, — зову я. — Не уступай ей.

Она задерживает взгляд на мне и снова улыбается. Надеюсь, моё лицо не выглядело таким жестоким, когда настоящая я улыбалась.

В одной руке она держит камень, в другой нож. Нож Фейстуса. Тот самый, которым Лиетт его зарезала.

— Это ты. Почему ты продолжаешь сопротивляться? Откуда в тебе столько сил, юная королева? Посмотрим, что будет, когда ты не сможешь помочь своим друзьям.

Она направляет все свои силы на меня. Камень вспыхивает, я отшатываюсь, магия сковывает меня. Она прокалывает меня, будто иголками, проникает в разум, вытягивает из Ренны. Я слышу несколько кричащих голосов — Петру, Зендера, но громче всех Кона.

— Остановись! — кричит Кон. — Я же уже сказал, что всё сделаю. Отпусти её.

— Отпустить? Мудрая мысль, антейм. Она не должна находиться в этой тюрьме. Это неправильно.

Связь между мной и Ренной — уж не знаю, что она сделала, чтобы спасти меня от пустоты, — рушится. Меня вытаскивают из неё, Ренна падает, как игрушка из разжатой руки отвлёкшегося ребёнка. Я тянусь обратно, чувствуя, как меня поглощает пустота. Хватаюсь, цепляюсь за что угодно, за кого угодно.

Кон инстинктивно тянется ко мне. Он не видит меня, но чувствует.

— Бел, пожалуйста, Бел!

Свет — что-то в его руке, похожее на светящееся кольцо из осколков льда, — притягивает меня, даёт опору. Я чувствую привкус меди, словно кровь во рту. Невидимые путы сдавливают тело, запирая в какой-то конструкции.

Кон бросается к Копариус. Не успевает она или кто-либо из её последователей отреагировать, как Кон налетает на неё. Она дёргается в сторону, теряет равновесие и выходит из себя. Она действует чисто инстинктивно. Ею движет желание жить. Это всё, что имеет для неё значение. Ничего больше. Возможно, она запаниковала. Возможно. Мелькнуло лезвие ножа, я кричу предупреждение, но Кон не отвлекается, не медлит, не колеблется. Она вонзает нож в живот Кона по самую рукоять.

Но в то же время диск в его руке оказывается на её шее — его изобретение впивается в кожу и растворяется в её — моём — теле. И я вместе с ним.

Несмотря на слабость, охватившую их, кто-то из Рондета взвывает от паники, злости и ужаса. Последний раз я слышала такой рёв, когда погибла Матильда, и это было душераздирающе. Теперь я часть этого, кричу в унисон, и это разрывает меня на куски. Копариус откидывает голову назад и визжит. Окружающие нас люди сгибаются пополам, закрывают уши от боли. Но Петра, Том и наши стражники ещё могут свободно двигаться, прорываясь через последователей Копариус. Зендер ловко использует парализатор, но всё это неважно. Это всё уже не имеет значения.

Кон ранен. Он падает на колени, от шока становясь холоднее камня.

Мой Кон. Любовь моя. Жизнь моя.

Я хочу выбраться из неё. Его кровь — густая и горячая — на моих ладонях. Я снова вижу его своими глазами. Его лицо мертвенно бледное. Тело немеет. Он не может пошевелиться. Только падает, не дыша от всеобъемлющей боли.

Копариус, похитившая моё тело и мою жизнь, стоит неподвижно. Она смотрит на него сверху вниз моими глазами, застыв на месте. Как и я.

Маленький диск на её коже — чип Кона, похожий на крошечный лабиринт, с кусочком того камня, что она всё ещё сжимает в своей руке. Камня, который сейчас полыхает огнём её ярости. Она замерла на месте, запертая в моём теле. Я чувствую её злость, перед тем как всё погружается во тьму.

Мы сражаемся во мраке. В горящем метеорите, рассекающем атмосферу и врезающемся в землю, пробившие литосферу и погрузившиеся в кристальную бездну. Она пытается утопить меня, а мне почти удаётся сбежать. Я, как Ренна, простираю крылья и взмываю вверх, но она накрывает меня лавой и возвращает назад. Мы стоим на одиноком островке отчаяния, наконец, лицом друг к другу. И я думаю: если сама выбраться не смогу, то хотя бы удержу её здесь. Я не дам ей больше возможности причинять боль другим. Я могу…

— Я могу спасти его, — пытается она договориться. — Прямо сейчас он умирает. А твоё сердце больше всего на свете желает спасти его, ведь так? Просто сдайся, Беленгария, позволь мне выбраться отсюда, и вместе мы сможем спасти ему жизнь.

Я открываю глаза — свои глаза, которые я так долго не могла использовать, — и меня ослепляет резкий свет после всей то тьмы. Я вижу его. Джондар стоит на коленях рядом с ним, пытаясь остановить кровотечение, и зовёт врача — Хэли. А мы с Копариус стоим, как статуя, запертые в ловушке, и наблюдаем.

Она продолжает шептать, что может спасти его. Но только если я разделю с ней своё тело. Или хуже — уступлю ей его навсегда. Я не верю ей. Я не могу рисковать. Но и Кона потерять не могу.

— Так что? — настаивает она. — Ты позволишь своему возлюбленному умереть?

Мой выбор очевиден, и она это знает. Это вообще сложно назвать выбором. И это она тоже знает. Я у неё на крючке. Вся моя жизнь крутится вокруг него. И весь этот мир.

— Ты не можешь позволить ему умереть, — говорю ей. — Ведь тогда ты потеряешь Антеес.

— Я и есть Антеес.

— Нет. Ты просто паразит. Ты пришла из какого-то другого мира и прицепилась к Антеесу, как клещ. Ты живёшь за счёт него. Ты чуть было не уничтожила древних антейцев, и я не дам тебе сделать это снова.

Она скалится — моё же собственное лицо скалится на меня. Я словно смотрю в кривое зеркало. И слышу собственный голос. Кон, любовь моя, жизнь моя…

— Тогда он умрёт, Бел. От твоей руки.

Глава 33

ПЕТРА

Копариус застывает на месте, и от неё исходит ударная волна, накрывающая всех. Оружие выпадает из онемевших рук: ещё несколько секунд назад они сражались, но вот уже растерянно отступают. Словно лопнувший мыльный пузырь, переворот предотвращён, чары развеяны.

И тело Бел стоит, как статуя, и без каких-либо эмоций смотрит, как прямо перед ней истекает кровью Кон. Хэли отмирает раньше других: встряхивает головой и оценивает разруху вокруг. Может быть, срабатывают её профессиональные рефлексы. Точно не знаю. Но именно Хэли первой приходит в себя и сразу же понимает, что должна делать. Она подбегает к Кону и накрывает ладонями его рану, пытаясь остановить кровотечение.

Она даже не смотрит в сторону Тила. И я злюсь на неё за это. Я всё понимаю, но злюсь. Вырываюсь из хватки Зендера, который бросается следом, крича моё имя. Я дотрагиваюсь до Тила. Он холодный. Очень холодный. Лицо бледное и безжизненное. О чём он только думал? Пытался защитить Кона, или меня, или что? Хотел обыграть Копариус?

— Петра, — выдавливает Кон сквозь стиснутые зубы. Наверное, ничей больше голос я бы сейчас слушать не стала. Или, скорее, дело не в голосе, а в словах. — Ты должна помочь Бел. Пожалуйста, помоги ей.

Я? Чем я могу ей помочь?

— Она доверяет тебе, — подсказывает Зендер. — Попытайся до неё достучаться.

— Но ты же её брат!

Я не хочу бросать его. Не могу. Я не готова сейчас отпустить Тила.

Как вдруг — внезапно — он жадно хватает ртом воздух. В моих объятьях он снова начинает дышать, словно заклятье, что было на нём, тоже развеялось, и в нём слишком много жизни, чтобы поддаться смерти.

Я зову его по имени, буквально шепчу:

— Вел…

— Я позабочусь о нём, — заверяет Зендер. — Клянусь честью. Петра, пожалуйста.

Разве я когда-нибудь могла ему отказать? Прижимаюсь губами к лбу Тила. Подняв взгляд, я замечаю, что Зендер смотрит на меня, и в его глазах отражается боль.

— Я направлю тебя, — говорит Ренна. — И ты можешь положиться на Зендера, сама знаешь. Бел сейчас в камне. Она продолжает бороться. Ей нужна твоя поддержка. Ты её воин, её чемпион. Доверься мне.

Довериться ей. Инопланетному существу с ментальными способностями. Хотя именно из-за инопланетян, промывающих мозги, мы и оказались во всей этой ситуации. Вот только она права. Да и фактически инопланетянка здесь не она, а я. И все мы. В том числе эта тварь, обитавшая в недрах Антееса и паразитировавшая на целой планете больше тысячи лет.