Жертвенная звезда - Герберт Фрэнк. Страница 8

– Предположительно, это некоторая аппроксимация, – ответил калебан. – Отрицание взаимного осознания, окончательное нарушение непрерывности, смерть – все это описания одного рода и порядка.

– Если ты умрешь, не означает ли это, что умрут еще многие? – спросил Макки.

– Умрут все, кто пользуется S-глазом. Все, кто с ним сплетен.

– Все? – выдохнул потрясенный Макки.

– Все, кто на вашей… волне? Это очень сложная концепция. У калебанов есть обозначение этой концепции… плоскость? Плоскостной способ существования? Полагаю, у нас нет общего термина для этого понятия. Проблема загнана в зрительный анклав, а это затрудняет взаимную ассоциацию.

Фурунео тронул Макки за руку:

– Она хочет сказать, что если она умрет, то умрут все, кто пользуется люками перескока?

– Похоже на то.

– Я в это не верю!

– Мне думается, что доказательства припирают нас к стенке, – нам придется в это поверить.

– Но…

– Я хочу знать, не угрожает ли ей непосредственная опасность. – Макки начал рассуждать вслух.

– Согласитесь, что я задал правильный вопрос, – сказал Фурунео.

– Что предшествует окончательному разрыву твоей непрерывности, Фэнни Мэй? – спросил Макки.

– Окончательному разрыву непрерывности предшествует все.

– Да, но сейчас ты на пути к окончательному разрыву?

– У нас нет выбора, все на пути к окончательному разрыву.

Макки ожесточенно потер лоб. Температура в сфере продолжала неуклонно повышаться.

– Я исполняю долг чести, – сказал вдруг калебан. – Я знакомлю тебя с перспективой. Сознающие вашей плоскости, как представляется, неспособны, то есть лишены средства отвлечься от влияния моей общности с Эбниз. Сообщение понятно?

– Макки, – сказал Фурунео, – вы имеете хотя бы отдаленное представление о том, сколько сознающих пользуются люками перескока?

– Черт, да почти все.

– Сообщение понятно? – повторил калебан.

– Не знаю, – рыкнул в ответ Макки.

– Трудно делиться концепциями на понятийном уровне, – констатировал калебан.

– Я все еще не могу в это поверить, – признался Макки. – Это вполне согласуется с тем, что говорили другие калебаны, насколько мы можем восстановить сказанное ими после всего бардака, который они оставили.

– Поймите, что удаление товарищей создает разрушение, – сказал калебан. – Разрушение – это то же самое, что бардак?

– Да, приблизительно, – ответил Макки. – Скажи мне, Фэнни Мэй, существует ли непосредственная опасность окончательной потери тобой непрерывности?

– Объясни значение слова «непосредственная»?

– Скорая! – огрызнулся Макки. – Опасность, которая наступит через очень короткий промежуток времени!

– Концепция времени трудна для меня, – сказал калебан. – Ты спрашиваешь о персональной способности перенести бичевание?

– Вот это уже достаточно тепло, – со вздохом произнес Макки. – Сколько еще бичеваний ты можешь вынести и выжить?

– Объясни, что значит «выжить»?

– Сколько бичеваний ты можешь вынести, прежде чем произойдет разрыв непрерывности? – спросил Макки, стараясь справиться с вызванной гневином растерянностью.

– Возможно, десять бичеваний, – ответил калебан. – Но, может быть, меньше, или больше.

– И твоя смерть убьет всех нас? – спросил Макки, от души надеясь, что неправильно понял калебана.

– Погибших будет меньше, чем все.

– Вы лишь воображаете, что понимаете ее, – сказал Фурунео.

– Боюсь, что я на самом деле правильно ее понял!

– Мои товарищи калебаны, – сказал калебан, – поняв, что попали в ловушку, достигают ухода, удаления. Так они избегают разрыва непрерывности.

– Сколько калебанов осталось в нашей… плоскости? – спросил Макки.

– Единственная единица самости – моя, – ответил калебан.

– Значит, всего один, – тихо простонал Макки. – Очень тонкая ниточка!

– Я не могу понять, каким образом смерть одного калебана может породить всю эту катастрофу, – сказал Фурунео.

– Объяснение по аналогии, сравнением, – ответил калебан. – Ученый вашей плоскости объясняет реакцию звездной самости. Масса звезды вступает в состояние расширения. В этом состоянии масса звезды поглощает и редуцирует все вещества, сводя их к другим энергетическим характеристикам. Все вещества, попадающие в зону расширения массы звезды, изменяются. Таким образом, окончательный разрыв непрерывности моей самости достигает соединений всех прочих связей с S-глазом, меняя и преобразуя форму всех заинтересованных сущностей.

– Звездная самость, – простонал Фурунео и покачал головой.

– Неверный термин? – спросил калебан. – Может быть, стоит заменить его энергетической самостью.

– Она говорит, – подсказал Макки, – что использование эффекта S-глаза и люка перескока каким-то образом связали нас с ее жизнью. Смерть ее настигнет нас, как взрыв сверхновой звезды, и уничтожит всех, кто вплетен с ней в одну сеть.

– Вы лишь думаете, что она это говорит, – возразил Фурунео.

– Я вынужден поверить в то, что она говорит именно это, – сказал Макки. – Наше общение довольно натянутое, но мне кажется, что она ведет себя искренне. Вы не чувствуете исходящих от нее эмоций?

– Представители двух видов могут лишь условно говорить о том, что разделяют какие-то эмоции, – сказал Фурунео. – Она даже не понимает, что мы имеем в виду, говоря о боли.

– Ученый вашей плоскости, – заговорил калебан, – разъясняет эмоциональное основание общения. Отсутствие эмоциональной общности приводит к сомнительности совпадения смысла ярлыков. Концепция эмоции не определена для калебанов, а это предполагает трудности в коммуникации.

Макки мысленно кивнул. Теперь он видел и другие сложности: проблема, заключавшаяся в том, что слова калебана не то произносились, не то излучались каким-то немыслимым способом, и это только усиливало растерянность и путаницу.

– Думаю, что в одном вы точно правы, – сказал Фурунео.

– В чем же?

– Надо предположить, что мы ее понимаем.

Макки судорожно сглотнул. Во рту стояла нестерпимая сухость.

– Фэнни Мэй, – сказал он, – ты объяснила эту концепцию перспективы окончательного разрыва непрерывности самой Млисс Эбниз?

– Проблема разъяснена, – сказал калебан. – Собратья калебаны попытались применить средство от ошибок. Эбниз не смогла ничего понять или пренебрегла последствиями. Связь с ней затруднительна.

– Связь затруднительна, – пробормотал Макки.

– Все связи единичного S-глаза, – сказал калебан. – Хозяин S-глаза самости создает взаимные проблемы.

– Только не говорите, что вы это поняли, – сказал Фурунео.

– Эбниз использует право хозяина S-глаза самости, – сказал калебан. – Контрактное соглашение дает ей такое право. Один хозяин S-глаза самости. Эбниз его использует.

– Значит, она открывает люки перескока и посылает своих паленки через них, – сказал Фурунео. – Почему бы нам просто не подождать здесь и не задержать ее?

– Она сможет захлопнуть люк, прежде чем мы успеем приблизиться, – прорычал Макки. – Нет, здесь есть еще кое-что, помимо того, что говорит калебан. Думаю, что Фэнни Мэй пытается объяснить нам, что есть только один хозяин S-глаза, контрольной системы, возможно, всех люков перескока… и Млисс Эбниз распоряжается S-глазом, или каналом перехода, или…

– Еще чем-то, – ехидно заметил Фурунео.

– Эбниз распоряжается S-глазом по праву приобретения, – сказал калебан.

– Ты поняла, что я хочу сказать? – спросил Макки. – Ты можешь перехватить контроль и перевести его на себя, Фэнни Мэй?

– Условия найма не позволяют мне вмешиваться.

– Но разве ты не можешь воспользоваться собственным люком перескока? – настаивал на своем Макки.

– Этим пользуются все, – сказал калебан.

– Черт возьми, какое-то безумие! – в отчаянии воскликнул Фурунео.

– Безумие определяют как отсутствие надлежащего течения мыслей в универсальном принятии логических условий, – сказал калебан. – Безумием является суждение представителей одних видов сознающих о представителях других видов. В противном случае интерпретации бывают правильными.