Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon". Страница 87

— Да гляди, — хмыкнул ведьмак и завалился на подушку, умостив под голову руки. — Это ведь ворожеи. Они все ходят вокруг да около, но толком ничего конкретного не говорят.

— А я смогу ворожить? — Дера огладила пушистую холку духа и, взяв двумя пальцами его хвост, принялась кривиться и рассматривать. — Прибыльное дело ведь.

Киф, к удивлению Эскеля, был совершенно не против. Да оно и понятно. Он ведь так охоч до девок молодых. Потому и потворствовать всему готов, лишь бы дали энергии своей.

— Кто знает. Но боюсь, что Кейра не одобрит такое твое увлечение, — Эскель громко зевнул и прикрыл глаза. — Ты поосторожней с ним. Эта недоросль девок уж шибко любит.

— Ого, так ты опасен? — усмехнулась травница и ткнула кончиком пальца в маленький рог. — И что же, убьешь меня когда я бдительность потеряю?

— Не убью, — тихо заговорил тот. — Много в меня не влезет, так что ты даже ничего не почувствуешь. Я годами жил с одной семьей и питался там. Они не замечают, а мне хорошо.

— И чем конкретно ты питаешься? — все не унималась Дера, пододвигаясь ближе к изголовью и опираясь о него спиной. Кифа она переложила на покрывало, как раз на свой живот. К тому же, если Эскель был так спокоен в его присутствии, то и ей волноваться нечего.

Ведьмак тем временем исподтишка все наблюдал за ними, едва приоткрыв глаза.

— Энергией, эмоциями, снами. Но больше по душе мне всякая похабщина. Она слаще всего.

Фредерика раскраснелась, а Эскель громко хмыкнул:

— Мелочь такая, а туда же.

— Кто бы говорил, — зафырчал Киф. — От самого так и разит. Видать, хочешь девку, а не дает?

— А это уже не твоего ума дело, мелюзга, — насупился ведьмак.

Травница тихо хихикнула и погладила его по выглядывающей из-под покрывала обнаженной груди, якобы успокаивая. Вот только злость Эскеля была совсем не от слов какого-то извращенного духа. Все дело было в самой Дере. Не нравилось ему, что она так душу его будоражит и сердце, что при виде нее, того и гляди, норовит выскочить из груди. Вот только приходилось одергивать себя постоянно. Не ему она предназначена, пути у них разные, из разных сословий они, в конце то концов. Хотя, шутка ли? Какое у ведьмаков вообще может быть сословие? В общем, туго ему было сейчас. Тем более стыд пробирал за то, что так сорвался на ней. У нее ведь напасть эта женская приключилась, а он вот так с ней обошелся. Но, судя по всему, Дера была девкой не гордой. Ведь даже после такого все равно позаботилась о нем, залечила раны и спать рядом легла.

Вспомнилось, как он впервые столкнулся с этой щепетильной проблемой, о которой раньше вообще и не подозревал. Случилось это в стенах Каэр Морхена. Когда Цирилла — Предназначение его хорошего друга — внезапно начала взрослеть. Тогда Цири смущалась пуще прежнего, говорить стала мало, тренировалась слабо, неуклюжесть появилась и ела плохо. А еще обидчивой сделалась, просто страх. Поглядеть на нее нельзя было лишний раз. Геральт измучился с ней весь, как и все ведьмаки в крепости. Благо, что Трисс появилась вовремя, а Эскелю хватило мозгов просить ее о помощи, пока остальные чесали репы и не знали, что с этим всем делать. Ведь как мужикам справляться с такими «делами» без помощи опытной женщины? Да и какой уход девчонке нужен был в этот период, никто из них не знал. Они-то дураки ее как мальчишку натаскивали, но на деле оказалось, что чуть не погубили. Но то уже другая история. Дера, конечно, была уже не девчонкой и к своим годам наверняка поднаторела в том, как совладать с собою в такие «особые» дни. Но все равно ей нужен был покой, забота и хорошее питание. А еще тряпок побольше и юбки подлиннее. Кажется, о чем-то таком талдычила Меригольд?

Фредерика повозилась немного, покряхтела и улеглась как раз под боком ведьмака. Скомкала руками подушку, затолкав ее под голову, согнула ноги, прижалась коленями к его ногам, а Киф взобрался на ее бедро, лег и свернулся калачом. Словно кот какой, иначе и не сказать. Эскель сдавленно выдохнул и положил ладонь на талию травницы, не переставая таращиться в потолок. Тепло ему было с ней, уютно и хорошо. Вот только лучше для них обоих будет как-то обуздать свои неуемные порывы и вернуться к тому с чего они начали — денежный уговор и не более.

— Спокойной ночи, — прошептала Дера, окончательно расслабляясь под тяжестью мужской руки, и плотно закрыла глаза.

— Спокойной, — малость прокашлявшись, хрипло ответил ведьмак, вот только сна не было ни в одном глазу уже.

Переведя взгляд в сторону окошка, он тихонько вздохнул, понимая, что уже откричали вторые петухи и скоро начнет светать, да и разумней было бы постараться уснуть хоть через силу, иначе начнет клевать носом в седле. Сделав глубокий вдох, Эскель в очередной раз порадовался тому, что у него наконец-то целые ребра, и прикрыл глаза. Не уснет, так помедитирует. Тоже ведь дело полезное, а там не заметит, как одолеет сон.

Фредерику разбудили скворцы, что как не в себя распелись, зараза, под самым окном. Сдавленно застонав, она улеглась на живот, накинула на голову подушку и прижала ее обеими руками. Киф на ней уже не сидел, а валялся на маленьком узеньком подоконнике и грелся в утренних солнечных лучах. Ведьмак же спал, даже и не думая вставать. Никакие птицы его не будили, как и возня под боком и девичьи стоны.

Погода за окном стояла что надо. Солнечно, безветренно и совсем не жарко. Сразу так и не поверишь в то, что ночью тут творился самый настоящий ужас. Дера повозилась еще немного, понимая, что уснуть у нее теперь никак не получится, и, стащив с головы подушку, приподнялась на локтях, заглядывая в лицо спящего Эскеля, который лежал на боку. Такой умиротворенный, такой красивый он сейчас необычайно сильно привлекал ее. Хорошо ведь, что она отходчивая. Только вчера готова была вцепиться ему в лицо, а сегодня с утра пораньше любоваться им удумала. Да и он не шибко обидчивый, раз закрыл глаза на тот ее удар осиновыми ветками. К тому же она ведь за дело приложилась. Да и чего греха таить, у них обоих выдались нелегкие дни. Так, может, было бы уместно уделить немного времени себе? Отоспаться, позавтракать без спешки или пообедать. Тут уж как пойдет. Может быть, даже заняться кое-чем для души и тела, как говориться. Хотя о чем это она? На ближайшие три-четыре дня ей придется воздержаться от всякой близости, пусть и весьма заманчивой.

Грустно вздохнув, Фредерика, решая не будить ведьмака, легонько коснулась губами его обнаженного плеча и осторожно сползла с кровати, чтобы ничего не измазать.

— Выспалась, наконец? — тихонько пискул Киф и перевернулся на спину, раскинув руки и ноги в стороны.

— Не совсем. Но всяко лучше, чем на голой земле, — шепнула в ответ Дера и потянулась к своему отрезу ткани, что валялся прямо на незакрытых сумках.

Обмыться, конечно, было негде, но тем не менее поменять тряпицу надо. А потом можно и к Ивонне спуститься, спросить о завтраке и чистой воде. Потому, быстренько справившись с тряпьем, Фредерика осмотрела на наличие кровавых следов рубаху, а как удостоверилась, что ничего постыдного нет, быстренько всунула ноги в свои поношенные сапоги и, крадучись, вышла из комнаты. Напоследок только глянула на ведьмака, проверяя, спит ли тот.

В корчме, тем временем, во всю кипела жизнь. Словно ничего из ряда вон ночью не случилось. Только едва уловимый запах тимьяна и поблескивающие свежей краской стены, исписанные вновь целыми оберегами, напоминали о ночном кошмаре. Ленка стояла на четвереньках и надраивала полы, Ивонна натирала свои излюбленные кружки, а за столами то тут, то там, сидели местные. Вернее, те, кто от них остался. Дера торопливо направилась вниз по лестнице и, придержавшись за перила, по-ребячески спрыгнула с последней ступеньки. Настроение было великолепное. А как оно может быть плохим? Эскель и она остались живы, отоспались на настоящей кровати, искупались и сейчас даже поедят хорошо.

— О, госпожа проснулась, — радушно заулыбалась корчмарка, отбрасывая тряпку на стол. — Как спалось?