Песнь мятежной любви (СИ) - Райль Регина. Страница 17

— Если будет критика — говори, мы не обидчивые, — Саша услышал последнюю фразу и подошёл походкой супермодели. Ребята закончили знакомиться.

— Ладно, но я почти уверена, что мне понравится. Я ведь уже высказала мнение вчера, — моя улыбка Саше получилась в разы бодрее. Родион отвернулся и отступил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Народ! Репа отменяется, что ли? — спросил Илья. — Я настроен. Инструменты тоже.

Верно, у нас дела. В репетиционной могут находиться только музыканты нашей группы. Посторонних прошу покинуть помещение. Чего они вообще припёрлись? Как узнали место и время? Чтобы отдать диск? Получила, расписалась, спасибо. Всего доброго.

— Как это — отменяется? Репа будет! — спохватился Влад. — У нас и зрители есть.

— Зрители? — выпалила я.

Вот это поворот! Так вот зачем они пришли! Я остолбенела.

— Я, в принципе, не против, чего стесняться, — пожал плечами Слава.

— Наоборот, прикольно! — согласился Илья. Тим тоже кивнул.

— Раз несогласных нет, давайте начнём, — сказал Влад.

Как это нет несогласных? А я?

Но все поддержали идею. Я отвернулась, чтобы никто не увидел мою кислую физиономию. Прорвёмся, Майя, ты девчонка не промах. Тогда почему так судорожно вцепилась в гриф басухи, а ноги двигались, будто кто накастовал моментальную атрофию?

Во-первых, глубокий вдох, а, во-вторых, глубокое «забей»!

Я заняла позицию, поправила ремень на плече, пристроила гитару поудобнее. С удовольствием повернулась бы спиной к нашим «зрителям», но решила не переходить границы вежливости и встала в пол-оборота между своим комбарём и синтезатором Тима.

В голове невольно всплыло «три четверти», которое использовал фотограф. Щёки тут же порозовели, и я опустила голову к гитаре, чтобы моего внезапного смущения не заметили. Тот день до сих пор вызывался из памяти яркой вспышкой с болезненной чёткостью кадров.

Волосы чёрными змеями стекли на лицо. Я ещё немного развернулась к Тиму от дивана, на котором расселись гости. Таким образом, Родион благополучно исчез из моего поля зрения, а Саши я не боялась. Теперь применяем вышеупомянутую двух шаговую систему успокоения. Кажется, сработало. Я готова.

Остальные тоже настроились, Влад проверил микрофон. Договорившись, с какой песни начнём и, получив сигнал Ильи, мы заиграли.

Не могу сказать ничего хорошего про свою игру. Неплохо, но хуже, чем обычно. Старалась концентрироваться на музыке, но нежелательные посторонние нервировали. Пальцы подводили, соскальзывали со струн, цепляли не те ноты. Один раз на меня даже Влад обернулся: удостовериться, все ли в порядке с по жизни безупречной и аккуратной Майей. Нет, не всё в порядке, она лажала изо всех сил.

Со второй песней стало хуже. В один момент завеса из волос стала мешать. Откинув её, я нарвалась на взгляд Родиона. Этот засранец смотрел, не отрываясь! А едва заметил, что спалился, отвернулся. Чего надо? Заставить меня нервничать, поржать над косяками?

Майя, ты выдумщица похлеще писателей-фантастов. С таким воображением можно создавать стихи и класть их на музыку. А что, и Влад зашевелится, побоится конкуренции. Ох, и понапишу же я там лирики!

И с чего я вообще взяла, что он смотрел «не отрываясь»? Может, я привлекла его внимание дёрганьем своей бестолковой головы? А в реале он просто наслаждался музыкой.

Оба выглядели довольными: Саша качал ногой в такт и барабанил рукой по коленке, Родион усиленно кивал головой. Стоило признать, когда я увидела, что им нравится, то немного расслабилась, даже косячить перестала. Но стыд за лажовую игру остался. И присутствие незапланированных зрителей раздражало.

Какого чёрта они заявились без разрешения? Но вскоре я получила ответ на терзавший меня вопрос. Сыграв ещё пару песен, мы сделали перерыв, во время которого и узнали мнение гостей.

— Влад, отличный вокал! — охотно делился впечатлениями Саша. — Гармоничное звучание клавишных, барабаны — шик!

— И мне понравилось. Очень круто! — Родион был сдержаннее в эмоциях, но не менее искренен. Безумно польщённый Влад сиял от похвалы как начищенный чайник, забытый на солнечной террасе.

— Хорошо, что ты нас вчера позвал, Влад, — сказал Саша, раскрывая тайну их сегодняшнего пришествия. — Давно не слышал такой хорошей команды.

— Ты их позвал? — не удержалась я. Такой подставы я не ожидала и готова была кинуться с кулаками на виновника моего очередного помрачения.

— Ага, на вечеринке, — отозвался тот, не замечая сгущающихся над головой туч. — Не помнишь, что ли, Майя?

— Нет, — надулась я.

— Наверное, ты как раз выходила, — Саша поправил шляпу на голове, захрустев кожаными перчатками.

— Видимо. Поэтому ваше появление стало для меня сюрпризом.

«Неприятным» — добавила я про себя.

— А что такое? Что-то не так? — Владислав, кажется, заметил тучи и удивлённо округлил глаза. Куда деваться — пришлось реабилитироваться.

— Что ты! — я поспешила развеять его сомнения. — Просто обидно, что не помню. Голова до сих пор трещит. Сам же слышал, как лажала местами.

Про игру с похмелья это я ловко ввернула, удалось списать нервное напряжение на последствия пирушки. Браво! Я аплодировала сама себе!

— Брось, ты классно играла, — возразил Саша. — С отличной скоростью, чётко, как под метроном. Для басиста важно создать хороший ритм. То, что сбилась и малость косячила — не страшно на репе — есть кому прикрыть.

Я кивнула. Жаловаться не приходилось — ребята отлично работали на «подхвате».

— Похвала от коллеги приятна вдвойне, — благодарно улыбнулась я.

— Ребят, хорошо, что пришли, ещё забегайте, будем рады! — Илья расплылся в улыбке.

— Спасибо за приглашение. Придём, если всем будет удобно, — сказал Родион.

Холодок пробежал вдоль позвоночника. Как так? Эта морда опять читала меня? Ладно ещё, будь я увлекательным романом, так нет же — жалкая газетёнка, напечатанная на бумаге второго сорта. Стало неловко и капельку стыдно. Наверное, неприятно, когда тебе не рады.

— Приходите и вы к нам на репу, — продолжил Родион. — С ответным визитом.

— Ага, хорошая идея, Род! — воскликнул Саша. — Будем ждать.

— Было бы здорово, — Слава выглядел заинтересованным.

Ребята снова завязали разговор. Я не участвовала и вернулась к «сцене», где сняла гитару с плеча и прислонила её к комбарю.

Продолжится ли репетиция? Ритм и настрой сбились. Ладно, в любом случае, я сегодня не совсем адекватна из-за похмельного синдрома. Голова гудела. И мне казалось, что гул усиливался, когда Родион оказывался поблизости.

Неожиданно трель телефонного звонка прервала гомон разнокалиберных мужских голосов (среди которых я явственно различала один низкий с пробирающей хрипотцой). Хотя трелью надсадный рев гитар и оглушительный бой барабанов можно было назвать с натяжкой, но такая мелодия стояла на сотовом Влада.

— Ого, старший руководитель труппы звонит, дело срочное, — парень разволновался, соскочил с дивана, отошёл ближе ко мне. — Вдруг звонит сообщить, что назначает меня на роль Дмитрия Карамазова в готовящемся спектакле? — озадаченность сменилась необоснованной радостью. — Алло! — он принял вызов с улыбкой триумфа на лице. — Здравствуйте, Сергей Георгиевич. Алло! — Влад нахмурился и, отняв трубку, озадаченно посмотрел на погасший дисплей. — Телефон заглючил, что ли? Алло! — снова поднёс он умерший аппарат к уху, но тот молчал как колокол без языка.

— Нелегка доля актёра, — прыснула я. — По ходу телефон сорвал получение роли.

— Смешно, ага, — Влад сердито зыркнул на меня и попытался включить мобилу. — Только поздороваться и успел. А если действительно вопрос важный, а я будто трубку кинул и телефон выключил. Весело будет потом!

Аппарат был мёртв как прошлогодняя утопленница, и толку от старой громоздкой модели стало как от кирпича.

— Блин, зарядка села. — Влад кинул телефон на диван и сокрушённо заходил по гаражу. Остальные отвлеклись от обсуждения и внимали мукам артиста. — И почему не зарядил? Что теперь делать-то? — он остановился в замешательстве, но здравая мысль пришла быстро: — Девятьсот восемьдесят семь, четыреста тридцать два, пятьдесят семь, семьдесят! Есть, помню наизусть, — обрадовался он (кто бы сомневался в актёрской памяти), — дайте кто-нибудь телефон, а?