Забор, чердак и прочие неприятности (СИ) - Митро Анна. Страница 41

Саша положила трубку и повернулась к арене, ее фаворит прижимал соперника ногой к земле, высоко подняв меч вверх в знак победы, а ей пришла в голову мысль, что эта фигура очень напоминает статую архангела с колумбария. Тут подбежал ряженый, отдал ей выигрыш, и она, попрощавшись с подругами и прикупив перекус для парней по пути на стоянку, уехала на работу.

Девчонки же решили прикупить себе пару амулетов на счастье, поэтому не спеша пошли вдоль торгового ряда, примеряя то брошь, то серьги, то подвеску. На очередном «замере» к ним подошла цыганка и, не обращая внимания на продавца, сказала Дарье, меряющей серьги с янтарем:

‒ Оставь милая, камень настоящий, а ворожбы ни грамма, не стоит он того, что за него этот ирод просит, ‒ блондинка с укоризной посмотрела на торговца и сняла побрякушки. ‒ Давай я тебе лучше погадаю.

‒ Ага, конечно, с вами ‒ атсинганами свяжешься, без штанов окажешься! ‒ огрызнулась Марина.

‒ Ни гроша не возьму, не переживай, кошечка, ‒ рома схватила ее за руку и мельком глянула в ладонь. ‒ Вот твоя судьба рядом ходит, стоит глаза разуть и руку протянуть, а ты бестолковая нос воротишь, что он человек простой.

‒ Это вы правы, она такая, бестолковая. А у меня посмотрите, ‒ подсунула ладошку вездесущая суккуба.

‒ А у тебя и так все прекрасно, циферка к циферке, и на работе, и в личной жизни, тут и гадать не нужно, пары лет не пройдет, как мамой станешь, ‒ девушка ошарашено отняла руку, а женщина продолжила говорить, смотря на двух подруг. ‒ Только вот две вас, кровных сестры, третьей тут нет. А дикая свора наметила целью справедливость иных. Третью сестру спасать надо, тьма за ней огромная и если не остановите, то погаснет ведьмин огонь у майского древа, а после тьма поглотит эту землю, ‒ тут сзади, поскользнувшись, упал пожилой мужчина, девчонки бросились его поднимать, обернулись, а цыганки и след простыл. Сколько не искали они ее, испарилась, будто и не было.

‒ Что будем делать? ‒ Даша с надеждой смотрела на оборотницу, так как та обычно была очень рассудительна.

‒ Не знаю, но как бы я не относилась к представителям этого народа, гадалка правду сказала, ведь никто не знал о кровном родстве, кроме семьи. Никто кроме нас ее не чувствует. Значит, она видит больше остальных. Надо сказать Саше, обязательно, чем раньше, тем лучше. Звони. Только пока ни слова, ‒ Даша кивнула и достала телефон.

‒ Привет сотрудникам сыска!

‒ Дарьюш, мне немного неудобно и мы только что расстались, что могло произойти за такое короткое время?

‒ Шурка, а давай за то, что ты пропустила гуляния, устроим сегодня девичник? Отметим, костер разожжем, попрыгаем?

‒ Хорошо, Елизар как раз позвонил, предупредил, что уезжает в командировку. Только я тут надолго, часов в девять вас заберу, будьте у Марины.

‒ Отлично! Мы тебя любим! И Марка! И даже Антона, пусть пока кое-кто еще не осознал, ой.

‒ И я вас, подзатыльник получила? ‒ рассмеялась Саша и, услышав лукавое «Угумс» в ответ, сбросила разговор.

На город спустились сумерки, девушка устало рулила в сторону подруг, сил было только доползти до подушки и рухнуть, но раз обещала, то празднику быть, да и не помешает легкое веселье, после все увиденных и услышанных ужасов. Смерть это всегда страшно и печально, но убийство это еще и мерзко. Ведьме хотелось очиститься от этой скверны, что разъедала ее душу после места преступления. И влетевшие и радостно галдящие подруги были как никогда кстати.

‒ С чего начнем? ‒ спросила она у них.

‒ Начнем с разжигания костра, распивания горяче-горячительного, ‒ потрясла термосом Дарья, ‒ а потом пойдем на чердак, ты же остаровский алтарь не делала? ‒ ведьма отрицательно покачала головой.

Через сорок минут девушки прыгнули по три раза через костер, Саша потушила его «словом огня» и они поднялись на «ведьмин чердачок».

‒ Нам нужны бледно-зеленые и персиковые свечи, крашенки и распустившиеся ветки, и если с первым нет проблем, то со вторым и третьим я не знаю, как быть, ‒ развела руками Саша.

‒ Чтобы ты без нас делала? ‒ прищурилась блондинка и жестом фокусника достала из пакета палетку раскрашенных яиц, несколько веточек пушистой вербы и кадку с нарциссами. ‒ Вот, оцени, какая прелесть.

‒ Мило получилось, ‒ подбодрила суетящуюся подругу Марина, глядя, как загораются одна за другой свечки.

‒ Кузя, выходи! ‒ Саша поставила на стол блюдца с молоком и блинами, рядом тут же возникло мохнатое нечто, довольно проурчало: «спасибо», и начало методично уничтожать угощение, не обращая внимания на девушек. ‒ Ну вроде все сделали как положено, ‒ она с блаженством села на уютно принявший ее в свои объятия диван.

‒ Дорогая, нам жаль портить тебе настроение на ночь глядя, но нужно серьезно поговорить, ‒ начала было Марина.

‒ Вот так и знала, что что-то случилось, когда ты мне позвонила, ‒ Саша расстроено и немного сердито посмотрела на Дашу. ‒ Что сразу не сказали? ‒ та развела руками и ткнула брюнетку в бок.

‒ Понимаешь, когда ты уехала мы наткнулись на цыганку, и я бы ее отшила, знаешь же как к этому народу отношусь, но слова ее запали в душу. Она и правда ‒ видящая, ‒ Марина замолчала.

‒ Что она вам сказала?

‒ Ты не поверишь! ‒ вскинулась Дарья. ‒ Маринке сказала, что она со своей судьбой уже знакома, только тормозит жутко. Мне, что я рожу в ближайшее время, но это все фигня, она увидела нашу кровную связь и сказала про тебя. В том-то и вся загвоздка. Предсказание странное, ‒ замялась девушка.

‒ Она сказала, что дикая свора наметила целью справедливость иных. Третью сестру спасать надо, тьма за ней огромная и если не остановите, то погаснет ведьмин огонь у майского древа, а после тьма поглотит эту землю, ‒ процитировала Марина. ‒ Но расшифровать этот ребус нам придется самим, гадалка испарилась, стоило нам на секунду отвлечься.

‒ Потрясающе, и как это понимать? ‒ Саша недоуменно глядела на подруг.

‒ Ну мы тут рассуждали, пока тебя ждали, справедливость иных это Судья, ты. Дикая свора сама знаешь, что это.

‒ Да, Марин, это собаки дикой охоты дьявола, низшие демоны. Но на меня давно никто не нападал, последний раз еще до нового года. А остальное? Стой, Майское древо это символ Белтайна, а ведьменым огнем называют и нашу силу, и Вальпургиеву ночь, что предшествует ему. Девочки, это же про мою свадьбу?! А тьмой может быть только демон? Что происходит-то? Ничего не понимаю, причем здесь то, что я выйду замуж?

‒ Ну не знаю, может что-то должно произойти в это время? Или Елизар не тот за кого себя выдает?

‒ Марин, ты что? Это же любимый человек нашей кровной сестры! Как ты можешь так говорить? ‒ бросилась на нее Даша.

‒ Я рассматриваю все варианты, даже самые худшие, и поверь, этот мне тоже не нравится.

‒ Даш, успокойся, она права. Я люблю его, он самый лучший на свете, но морально мне надо быть готовой к любому повороту событий. Хотя в это не верю. Он замечательный. Да и демон, что я два раза видела, на него не похож совсем. Давайте посмотрим книгу по теневикам, а то у меня руки до нее не доходили все это время. А надо бы изучить противника.

С этими словами она залезла в тайник, достала книгу в обложке из черной коже и, склонив над ней три головы, подруги погрузились в чтение. Первую половину талмуда пролистали почти не глядя, так как там было описание низших демонов, а нужен был кукловод. Наконец, Саша ткнула пальцем в картинку.

‒ Он, оба раза я видела его. Причем вот это лицо мне тоже знакомо.

‒ Шур, точно? Это Данталион, герцог, демон, со многими лицами, заставляющий делать скверные поступки, и добрые намерения меняющий на злые. Но тут написано, что он командует многими легионами, зачем ему делать что-то самому? Только если его об этом попросил кто-то более могущественный. Давай смотреть дальше, может кого-то и узнаешь.

Вновь зашуршали страницы. Подруги дошли до высших чинов, пролистали искусителей во главе с Маммоном, обвинителей с повелителем Астаротом, фурий с Абаддоном, Мерезина с бедствиями, карателей с Асмодеем, обманщиков с Сатаной, князя беззакония Велиала и дошли почти до конца, когда дойдя до лжецов, после Пифона, на развороте увидели две фигуры, одну с большими кожистыми крыльями и страшной красной головой с огненными глазами и вторую, с изображением такого знакомого всем троим жгучего брюнета с обворожительной улыбкой, и такого любимого Сашей. По щекам последней потекли слезы, недолгая тишина нарушилась ее в раз осипшим голосом.