Последняя дверь последнего вагона - Ильин Владимир Леонидович. Страница 51

Чтобы уяснить обстановку, требуется не больше минуты.

Я лежу под одеялом на небольшой, явно детской кровати. Однако весь остальной интерьер помещения вовсе не напоминает детскую комнату.

Стены, окрашенные в бежевый цвет, встроенные в них плафоны освещения, шкаф, кресло и даже столик с компьютером. Через приоткрытую дверь виднеется закуток с раковиной и душевой кабиной. Все это — миниатюрное, видимо, сделанное по спецзаказу, и без труда умещается на двенадцати квадратных метрах. Относительный комфорт: сплит-система над окном наполняет комнату свежим воздухом с лесными ароматами. Окно, кстати, с наружными решетками — ну, конечно, разве они могли от этого удержаться? Хотя непонятно, какую функцию призваны выполнять эти решетки: предотвратить мое бегство или не допустить, чтобы кто-то влез в комнату снаружи?..

Первым делом подхожу к окну, отгибаю одну пластинку жалюзи и убеждаюсь, что уже вовсю светит солнце. Часов двенадцать, не меньше. Это же подтверждает и желудок, требующий немедленно удовлетворить его голодные судороги. Окно выходит на парк с высоченными соснами, густыми кустами и довольно аккуратно заасфальтированными дорожками. Я ожидал увидеть высоченный забор, который должен был бы непременно смахивать на этакую крепостную стену в миниатюре, но никаких ограждений в поле зрения не обнаруживается, хотя это наверняка не означает их полного отсутствия. В парке не видно ни души. Судя по высоте, комната моя находится примерно на третьем или четвертом этаже какого-то бетонного параллелепипеда, стены которого уходят влево и вправо с удручающей казарменной прямолинейностью.

Тут дает о себе знать переполненный мочевой пузырь, и я устремляюсь в закуток-санузел.

Следующим в очереди на инспектирование числится шкаф. Обычно я не люблю исследовать шкафы, особенно стенные, в помещениях, куда попадаю на временный постой. Лет этак двадцать назад, будучи проездом по служебным делам в одном из среднеазиатских городов, я беззаботно раздвинул створки стенного шкафа в номере гостиницы, совмещенной с чайханой. и был парализован взглядом в упор довольно мелкой, но весьма подозрительно выглядевшей змеи, которая уютно устроилась на полке для белья как раз на уровне моей головы. В ходе интенсивной игры в гляделки на протяжении добрых пяти минут, каждая из которых наверняка унесла не меньше года моей потенциальной старости, я осознал, что пресмыкающееся смахивает на знаменитую эфу, одного грамма яда которой достаточно, чтобы почти мгновенно отправить на тот свет табун лошадей. Однако всякая инициатива разрешения ситуации была чревата тем, что данный грамм достанется лично мне, поскольку я знал также и то, что реакция у этих, пустынных змей намного превосходит реакцию даже бывшего интерполовца.

Дело тогда кончилось неожиданно мирным исходом. На мое счастье, именно в этот момент хозяин гостиницы, одновременно исполнявший функции портье, официанта и носильщика, заглянул ко мне в комнату, чтобы осведомиться, не желаю ли я отведать каких-нибудь экзотических восточных блюд. Увидев меня в оцепенении, он осторожно приблизился к шкафу и заглянул внутрь.

В следующий миг я был покрыт позором до конца своей жизни.

Потому что с сердитым ворчанием хозяин гостиницы небрежно сгреб змею в кулак и швырнул ее в открытое окно. Из его скупых пояснений я понял лишь одно: что это была не эфа, а так называемый песчаный уж, который выполнял в данном заведении функции кошки, довольно успешно охотясь на мышей…

Второй раз мне «повезло» со шкафом в Лондоне, когда я, тогда еще желторотый интерполовец, избрал данный предмет мебели в качестве места для засады, чтобы застукать с поличным участников нелегальной сделки по купле-продажи какой-то наркотической пакости. Радуясь своей находчивости и оригинальности мышления, я залез в стенной шкаф незадолго до того момента, когда в номер люкс шестизвездочного «Хилтона», где разворачивалось действие данного эпизода, должны были заявиться наркодельцы. Услышав шаги в коридоре, я погасил свет, отодвинул дверцу и смело шагнул внутрь шкафа. Только кромешной тьмой можно было объяснить тот факт, что лишь через несколько минут, когда криминальное рандеву было в разгаре, я внезапно обнаружил, что в шкафу сижу не один. Рука моя случайно коснулась чьей-то ноги — голой, холодной, но, несомненно, человеческой. В голову сразу полезли эпизоды из разных фильмов ужасов, и я с трудом сдержал в груди инстинктивный вопль. Лихорадочная рекогносцировка на ощупь лишь подтвердила мои худшие подозрения: в шкафу, помимо меня, прятался мертвец!

Еще несколько унесенных лет жизни — и наконец можно десантироваться из страшного убежища с истошным воплем: «Руки вверх! Интерпол! Вы арестованы!»

Потом, сковав наручниками торговцев наркотой, я сунулся в шкаф и оторопел. Труп оказался надувной секс-куклой, которая стопроцентно имитировала голую женщину. Оказалось, что таким образом администрация «Хилтона», зная извращенные вкусы своих постояльцев, решила поставить секс-обслуживание на коммерческую основу, с предварительной доставкой в номер…

Вот и теперь, раздвигая створки шкафа, я готовлю себя к самым неприятным сюрпризам, но, к моему искреннему удивлению, внутри нет ни ползучих гадов, ни манекенов, притворяющихся свеженькими покойниками. Зато имеется разнообразный набор одеяний — взрослых по сути, но детских по размеру, словно их шили для лилипутов, — и я выбираю для себя вполне приличную рубашку практичного серого цвета, черные вельветовые брюки и кожаные туфли на низком каблуке (не люблю все эти современные спецробы в виде джинсов, спортивных костюмов и кроссовок!).

Одевшись, направляюсь к двери.

Однако дверь оказывается закрытой, а ключ от замка — как, впрочем, и сам замок — отсутствует.

Они что — решили меня посадить на диету? Может, вспомнить былые навыки и выломать дверь? Хотя теперь это вряд ли будет мне под силу…

Я возвращаюсь в комнату и уже собираюсь вплотную заняться изучением компьютера, но тут в двери что-то щелкает, и она распахивается, пропуская незнакомую мне фигуру.

Это что еще за фрукт? Высокий, худой, меланхолического вида, с редкими волосами и глазами с томной поволокой. Ни дать ни взять — голливудская звезда Том Хэнке, вечный положительный герой с манерами доброжелательного придурка. Каким ветром его занесло в сей приют-отстойник для взрослых младенцев? Может быть, он-то и есть директор данного заведения?

— Здравствуйте, Владлен Алексеевич. Ну, как вы? Отдохнули немного? — осведомляется «Хэнке», по-хозяйски устраиваясь на краю моего недавнего ложа.

Он что — издевается?!.. По-моему, даже самый отъявленный циник не осмелился бы назвать отдыхом сон под «кайфом»!.. Или он сам колется втихаря от подчиненных и своих подопечных?

— Замечательно отдохнул, — нарочито бодрым тоном ответствую я. — Если честно, давненько уже так не отдыхал… Места у вас тут отличные, знаете ли. Природа, воздух, птички щебечут… Просто райский уголок!.. Кстати, вы давно тут работаете?

На лице моего собеседника отражаются значительные умственные усилия.

— Тут? — с непониманием переспрашивает он. — Что вы имеете в виду? — Потом спохватывается: — Ах да, я же вам не представился… Прошу прощения. Издержки должности, будь они прокляты. Когда тебя по десять раз на дню терзают пресса и телевидение, то, сам того не замечая, привыкаешь к тому, что тебя повсюду узнают в лицо… — Он радушно протягивает мне руку. — Астратов Юрий Семенович, начальник особого отдела Общественной Безопасности по борьбе с терроризмом.

Вот тебе и директор сиротского приюта! Преемник Слегина — вот кто он такой. Хотя раньше я не встречал этого типа в Раскрутке. Может, он, как это частенько бывает, из «варягов»?

— Очень приятно, — наклоняю голову я, делая вид, что не замечаю протянутой мне руки. — А ваш отдел случайно раньше не Раскруткой назывался?

— Было дело, — кивает Астратов, как ни в чем не бывало убирая руку восвояси. — До Японии… Впрочем, многие до сих пор по привычке нас так называют. А вы…