Право собственности - Ильин Владимир Леонидович. Страница 3
Лиль опустил голову.
– Нет, – проронил он. – Конечно же, нет… Мы знаем, как вам будет трудно пережить подобное известие и каким трудным окажется для вас выбор. Но это – единственный выход, если вы хотите уберечь ваше дитя от смерти.
– Мама! – раздался вдруг сверху детский голосок. – Кто это к нам пришел?
Цинтия подняла голову и увидела сына, прижавшегося к прутьям лестничных перил.
Лиль тоже оглянулся и сделал движение, собираясь подняться из кресла.
– Уходите! – сказала Цинтия, вскочив со стула и быстро перемещаясь так, чтобы оказаться между ребенком и незваным гостем. – Немедленно уходите! Я не хочу с вами больше разговаривать!
– До свидания, госпожа Сейфи, – вежливо произнес Лиль. Сейчас лицо его было намного бледнее, чем в начале разговора. – Я умышленно не прощаюсь с вами. Подумайте как следует над тем, что я вам сказал. Только помните: у вас мало времени на размышления…
– Убирайтесь вон! – прошипела Цинтия, вне себя от ярости. – А если я еще хоть раз увижу вас, я обращусь в полицию!
Переступая порог, Лиль обернулся.
– Я бы не советовал вам этого делать, – невозмутимо отозвался он. – Не тратьте напрасно нервы, они вам еще пригодятся.
Едва за странным посетителем закрылась дверь, Цинтия кинулась к телефону.
Прежде всего она набрала номер мужа.
Леонель Сейфи работал в банке одним из тех клерков, которые носят гордое звание менеджера, но на самом деле являются лишь мелкими винтиками в финансовой махине. Банку были нужны такие люди, которые обрабатывали бы потоки разнообразной информации, раскладывали бы документы по отведенным для них полочкам и корпели бы днями напролет у компьютеров, внося изменения в гигантские массивы данных о клиентах.
Тем не менее платили за это неплохо. Единственным недостатком было то, что все восемь часов Леонель был прикован к своему рабочему месту, не имея возможности отвлекаться на посторонние дела. Даже в туалет приходилось наведываться чуть ли не бегом – каждая секунда была на счету, в строгом соответствии с изречением, приравнявшим время к деньгам.
Когда позвонила Цинтия, Леонель был очень занят. Только что ему поступили данные из банковского филиала в Санперси, и их требовалось рассортировать в течение ближайшего получаса, причем малейшая ошибка была смерти подобна.
Продолжая пальцами одной руки в бешеном темпе стучать по клавишам, Леонель взял трубку и услышал голос жены. То, что она ему поведала, было настолько далеко от его насущных дел, что суть проблемы, нежданно-негаданно свалившейся на их семью, не сразу дошла до него.
Когда же это произошло, он посоветовал жене не принимать случившееся близко к сердцу, поскольку человек, который выдает себя за инопланетянина, может быть только либо психом, либо аферистом.
– Ну, спасибо, успокоил! – язвительно воскликнула Цинтия. – Ты хоть слышишь, что я тебе говорю?!. Во-первых, на сумасшедшего этот тип не очень-то похож. Во-вторых, он может вернуться в любую минуту, и где гарантия, что в следующий раз он не попытается забрать Ольфа силой? В-третьих, он может прийти не один! Возможно, речь идет о целой шайке негодяев, которым взбрело в голову отнять у нас ребенка?! Я боюсь, Лео!.. Ты не мог бы сейчас отпроситься и приехать домой? Мы бы с тобой все обсудили…
– Цинтия, пойми, это просто невозможно! – с досадой отозвался Леонель. – У меня тут дел выше крыши, и начальство ни за что не отпустит меня среди рабочего дня!.. Но я обещаю тебе, – торопливо добавил он, услышав в трубке какой-то подозрительный хлюпающий звук, – что сразу после работы примчусь домой…
Цинтия швырнула трубку на аппарат.
«Вот так всегда, – с возмущением и обидой думала она. – Все они, мужики, одинаковы! Кроме работы, их ничего не интересует. Хотя нет – еще футбол. Или бейсбол. Или регби… Но только не жена и дети!.. Даже если нас тут будут убивать, резать на мелкие кусочки, он все равно не оторвется от просиживания штанов в своем чертовом банке! Как же, ведь это он зарабатывает деньги, а мы – лишь его нахлебники!.. Что ж, если с нами что-нибудь случится, пусть это останется на его совести. А пока придется самой бороться за свою жизнь и безопасность…»
Она опять сняла трубку и набрала номер городского полицейского управления.
Однако ей хватило всего пяти минут, чтобы убедиться, что ответивший ей дежурный – клинический дебил, непонятно как затесавшийся в ряды служителей закона.
Потому что только законченный идиот мог сначала дотошно выспрашивать все данные о ней и ее семье (не хватало только, чтобы он поинтересовался, какой размер бюстгальтера она носит!), а потом, когда она перешла к сути дела, усомниться в том, что ее ребенку действительно угрожает опасность!.. Чего стоят его гнусные намеки на то, что у нее не все в порядке с головой (плюс сентенция о домохозяйках, насмотревшихся фильмов ужаса и начитавшихся триллеров низкого пошиба)!.. Разве такой тип может взять в толк, что речь идет о настоящей охоте на Ольфа?!.
«С чего вы взяли, госпожа Сейфи, что этот человек намерен похитить вашего сына?»
Как будто это и так не ясно!
«Знаете, я не вижу логики в его поступках. Если бы он действительно собирался украсть вашего мальчика, то зачем ему было светиться перед вами? Он мог бы улучить удобный момент и сделать это, не вступая с вами в переговоры».
Откуда я знаю? Разве я – сообщница этого вымогателя, чтобы знать, какими соображениями он руководствовался?!
«У вас есть враги или недоброжелатели?»
Нет, это исключено! Мы никому йичего не должны, мы жили тихо-мирно, никому не мешая, кроме того, мой муж – спокойный и скромный человек, и он никогда бы не осмелился кого-то оскорбить…
«А есть ли среди ваших друзей, знакомых или родственников любители розыгрышей?»
Ну, знаете ли!.. Это уже слишком! Вам говорят, что жизнь ребенка под угрозой, а вы намекаете, что кто-то решил поразвлечься таким образом?!. Вот что, соедините-ка меня с вашим начальством!
Однако дежурный вежливо, но твердо ответствовал, что у полиции и без того хватает дел, чтобы разбираться с мнимыми угрозами, а что касается начальства, то оно слишком занято, чтобы выслушивать жалобы сумасбродных дамочек. Если же госпожа Сейфи все-таки желает сделать официальное заявление, то ей надо лично явиться в управление и…
Цинтия не дослушала полицейского.
Хам! Болван в мундире! И это называется – страж порядка! Зачем только мы, налогоплательщики, содержим эту армию тупиц и лентяев, если в решающий момент они отделываются от нас под любым удобным предлогом?!..
Она взглянула на сына. Ольф увлеченно строил какую-то замысловатую конструкцию из кубиков «Лего».
– Сыночек, – позвала его Цинтия, – подойди ко мне.
– Что, мама? – В ее колени уткнулась пушистая, теплая головка.
«Родненький мой, неужели все, что этот мерзавец наговорил про тебя, – правда?!»
– Как ты себя чувствуешь, крошка? – спросила Цинтия, гладя мягкие детские кудряшки и пытливым взором осматривая мальчика.
– Хорошо!
– Правда? У тебя не болит горлышко?
– Нет, мамочка. А мы пойдем с тобой сегодня гулять?
– Нет, малыш. Сегодня у меня слишком много дел, так что придется нам побыть дома. Завтра пойдем гулять. Если все будет хорошо…
– А сегодня все плохо, мамочка?
– Нет-нет, это я так…
– Мама, а кто к нам приходил утром? Цинтия на секунду задумалась. Говорить Ольфу или нет?.. Наконец она решилась:
– Вот что, сынок. Этот человек – очень нехороший. Наверное, он преступник или больной. Потому что он хочет, чтобы я отдала тебя ему.
– Зачем?
– Он хочет увезти тебя далеко-далеко, и ты будешь там жить…
– Один?
– Во всяком случае, без нас с папой.
– Насовсем-насовсем?
– Да, он так сказал.
Ольф теснее прижался к Цинтии и заплакал:
– Я не хочу, мамочка!.. Не отдавай меня никому, ладно? Я хочу быть с тобой и с папой! Всегда-всегда! На глаза Цинтии тоже навернулись слезы.
– Ну что ты, мой маленький? – срывающимся голосом прошептала она, обнимая Ольфа. – Разве я могу так поступить? Ты же у меня самый родненький, самый любимый! И мы всегда будем вместе с тобой, обещаю тебе!..