Обрушившая мир (СИ) - Лирийская Каролина Инесса. Страница 9

— Я воин, — угрюмо говорю я, обида плещет через край. — И рассчитывала, что меня отправят в бой…

— Ты наемник Люцифера — снова. Это не должники, — насладившись паузой, говорит Самаэль. — Несколько людей, которые могли бы изменить ход войны, будущие пророки, святые, и поэтому их необходимо убрать. Приставы сделали несколько послаблений для нас, занесли их в списки, но сами выходить на работу боятся: вдруг на ангелов напорются, а этих душ в списках нет. Для этого нам как раз и нужен воин.

— Потрошить людей — не совсем то, что я хотела.

— Не людей. Души.

И без каких-либо пояснений он обрывает связь. Прошипев пару нелестных слов в его адрес, я падаю обратно на жалобно скрипнувшую кровать и кусаю губы. Я ведь хотела действовать и не сидеть сложа руки — пожалуйста, Люцифер придумал задание, но оно не воодушевляет. Но все-таки это поручили мне, а у Сатаны ничего не происходит просто так. Я думаю о том, какой здесь подвох, глядя в потолок. Старательно изучаю трещины в старом бетоне.

Внезапный стук в дверь заставляет меня вздрогнуть и приподняться на локтях, изучающе следя за коридором. Гостей я не жду, и потому чувство тревоги, никак не способное угомониться, начинает ворочаться в душе все сильнее и сильнее. Решительно встав, я направляюсь к двери.

— Кого там черт принес?

Но это оказывается не мифический черт, а скромно улыбающаяся Ишим, прижимающая к груди плотно упакованный длинный сверток, в котором я наметанным глазом определяю оружие. Она переминается с ноги на ногу и никак не может спросить разрешения войти.

— Что вам всем надо, а? — возможно, слишком грубо спрашиваю я. Устало вздыхаю, тру лицо руками: — Ох, сука… Прости, я это так, слегка на взводе с утра. Знаешь, что этот Люцифер придумал?

Ишим колеблется, тревожно вертит хвостиком. Пока она молчит, я, внутри ругая себя за такое обращение последними словами, хватаю ее за руку и втаскиваю в квартиру, захлопнув дверь с громким стуком. Ключ проворачивается пару раз со скрипом. Ишим растерянно поглаживает запястье, и я почти готова извиниться за причиненную ей боль — наверное, сильно сжала пальцы, — но она заговаривает первой:

— Вообще-то, я на минутку…

— Задержись, мне надо кому-то пожаловаться на жизнь, — настаиваю я и первая иду на кухню.

Я исподтишка разглядываю сверток в ее руках, а в голове роится множество вопросов, которые можно задать ей за чаем. К тому же я нуждаюсь в кружке крепкого кофе, иначе так и прохожу весь день с полузакрытыми глазами. На кухне я первым делом лезу к раковине, врубаю ледяную воду, умываюсь долго и со вкусом, под конец уже не чувствую кожи.

Чайник вскипает, вспыхивая магией, заменяющей нам все электричество. Ишим садится за стол и нервно подметает пол кисточкой хвоста, пока я вожусь с чаем: лезу на табуретке наверх, к кухонным шкафчикам, грохочу в них пустыми банками, пока не отыскиваю нужную. Чая совсем мало осталось, но я не отваживаюсь предлагать ей кофе, зная, что растворимый Ишим на дух не переносит. Ишимка терпеливо ждет, пока ее напиток заварится, и я понимаю, что нам обеим нужно это время. Я все чаще возвращаюсь взглядом к таинственному свертку.

— Т-так вот, — заикнувшись, начинает Ишим. — Мне приказано передать тебе оружие для сбора душ. Самаэль явился и сказал, что я должна тебе помогать, поэтому и перекинул на меня доставку. А сам он куда-то спешил — мне так показалось… — Она пододвигает предположительный меч к моей стороне стола.

Я задумчиво касаюсь белой ткани пальцами, прислушиваясь к ощущениям. Опасности для меня оружие не несет — это точно, иначе бы все инстинкты взвыли во весь голос, а я ошпаренной кошкой взвилась бы прочь, но я все равно медлю и не вскрываю сверток. Ишим ерзает на стуле, чем немного отвлекает, и я недовольно повожу плечами.

— Что-то случилось? — напрямик спрашиваю я.

Она вертит головой, словно на кухне есть еще кто-то, к кому я могла обратиться, но понимает, что отвечать так или иначе ей придется. Вздыхает тихонечко.

— Ты правда этого хочешь?

— Чего?

— Ну, конца Рая, — поежившись, уточняет Ишим. — Это же… ужасно! Есть ведь и ни в чем не повинные ангелы, которые никогда на нас не нападали. Там же не все воины, как и у нас. Я знаю многих демонов, не способных взять оружие в руки, и среди ангелов наверняка много таких. А ты готова уничтожить их всех без разбора! Кара, это… это неправильно.

Я медлю с ответом, хотя сама отлично знаю его. Ишим вымученно улыбается и встает к утихшему чайнику, наливает себе чай, чтобы успокоиться. Пытаясь ответить, я вдруг понимаю, что не могу сказать ни слова. Не для нее.

— Последняя битва была предрешена. Это должно случиться рано или поздно. Какая разница, начну я это сейчас или через сотни лет придет кто-то еще, такой же ебанутый на всю голову. Это война, Ишим. Вечная война. Или они нас, или мы их, третьего не дано. Мы не сможем жить в мире, станем опять грызться за людей, которым стали нахуй не нужны.

— Ты не похожа ни на одного из нас, Кара. Я так никогда тебя и не пойму.

В ее голосе слышится застарелая и хроническая уже грусть, и я растерянно думаю, что зря мы начали этот разговор. Ничем хорошим он закончиться не мог точно. Чтобы отвлечься, я расшнуровываю ткань на мече. И пораженно выдыхаю.

— Это мой меч?

Ишим на самом деле рада, что я сменила тему. По крайней мере, я надеюсь.

— Как я поняла, копия. Твой старый меч поражал на физическом уровне, этот способен рассекать души. Специально для задания. Это неиспытанный аналог небесной стали.

Я нерешительно провожу пальцами по поверхности лезвия, осторожно касаюсь острия. Короткая и внезапная вспышка боли заставляет пропустить пару вдохов, а кровь пачкает столешницу. Ишим закатывает глаза и осторожно отбирает у меня меч, как у неразумного ребенка.

— Аккуратней быть надо, — ворчит она, разглядывая короткий порез у меня на ладони. Совсем рядом с прошлым — от контракта. — Не будет мешать? Может, сбегать в аптеку за лечебными амулетами?

Отстраняясь, я небрежно вытираю кровь о свободную домашнюю рубашку. Красное на черном не видно, и это подсознательно успокаивает.

— Мне пора, к сожалению, — напоминаю я. — Прости, сама не в восторге. Ты заглядывай в любое время, если хочешь о чем-то поговорить, я…

Я так и не знаю, что хочу ей донести, потому удрученно замолкаю. Ишим внимательно следит, но не идет за мной, когда я прохожу мимо нее в свою комнату и открываю шкаф. Защита в этом деле вряд ли понадобится, но на всякий случай я достаю из глубин тяжеловатую куртку из черной кожи какого-то местного зверя — мечом такое не прорубить, а на ней еще и защитные пластины с рунными насечками. Я быстро скидываю одежду, слыша шорох на кухне, и поспешно достаю рубаху и штаны поприличнее, чем то домашнее тряпье, в котором я сплю. Ишим допивает чай, а я застегиваю пояс ножен. Меч подходит идеально.

— Ничего себе! — Ишим стоит в дверном проеме и рассматривает меня. — Я давно тебя в этой куртке не видела. Классная…

— И дорогущая, — вполголоса говорю я, добавляю громче: — Мне пора.

Я почти выбегаю из квартиры, но вдруг меня настигает ее крик:

— Береги себя!

Крылья немыслимо дерут спину, а я все набираю высоту. Здесь это делать легче, чем в мире людей, потому что облака не мешаются и я отлично вижу Столицу сверху. Каждая крыша, каждая улочка, каждое кривое дерево без листьев, шпили Дворца, купола строений, мощные арки, соседствующие с ровными блоками пятиэтажек спальных районов… Это все настолько обыденно, настолько по-человечески, что аж тошно немного.

Мне надо вырваться в небо, подальше от удушающей тяжести Ада, но там ждут ангелы, которых я ненавижу. Там ждут и люди, от которых я иногда безмерно далека: понять их сложнее, чем тысячелетних владык Ада. Смешно наблюдать, как смертные грызутся между собой, уничтожая и мир, и себя, но становится не так забавно, когда понимаешь, что рано или поздно они могут добраться и до нас. Они ведь устраивают всякие исследования паранормального, ходят в церковь и истово верят в своего Бога. И если им придет в голову, что где-то внизу действительно есть Ад…