Тень чужой луны (СИ) - Журавликова. Страница 32

— Да, но хотелось бы решения о смене места жительства принимать осознанно, — ответила я.

— Понимаю тебя. Сожалею, что всё произошло в таком стрессе, но я прежде всего, заботилась о своём родном мире. По сути, воспользовалась тобой.

— Воспользовались? Что это значит?

— Ты нужна здесь, дорогая. Ведь ты обратила внимание, что жизнь на Сомасте организована исключительно с позиций разума?

Я кивнула.

— За тысячелетия, прошедшие с основания Сомасты, её жители совсем формализовались. И слишком начали доверять машинам. Они даже не задумываются о том, как будет лучше для них. Это делает компьютер. Этому миру нужно немного душевности. Я хотела восполнить её с твоей помощью. Скажешь, я идеалистка?

— Наверное. И ещё скажу, что вы должны были меня спросить, прежде чем переносить сюда!

— Милая, это не я тебя сюда перенесла. Ты сама это сделала. У меня не было никаких гарантий того, что вообще что-то получится. Я действовала наудачу. Увидела тебя, почувствовала, что в тебе скрывается нечто мощное, дала тебе ключ, прошептав над ним формулу перемещения. Но не особенно верила в успех. Не представляешь, как я удивилась, когда ты обратилась ко мне в лавке. Но давай уже перейдём на сфата, из уважения к твоему мальчику. Кстати, он очень славный, хороший выбор.

— Спасибо, — сказала я растерянно.

Продолжили беседу мы на языке, понятном всем присутствующим.

— Позвольте, я расскажу вам, как именно Грета смогла совершить своё удивительное путешествие.

Палайма достала из ящика стола накопитель информации, закрепила его на подставке и мы увидели объёмную модель Сомасты, над которой располагалось два спутника, а значительно дальше — Звезда. Шарики начали двигаться, а Палайма объясняла:

— Несколько раз в году бывают целые часы, когда открываются двери в пространство. Происходит это в дни, которые у вас, Грета, называют «равноденствием», собственно, некоторые из них совпадают с нашим, но не всегда, поскольку циклы оборотов у нас очень разные. Этот Мабон как раз попал на такую синхронизацию. Сомаста встаёт в особой точке, когда в наш мир падает тень вашей Луны и сливается с Эсефео.

На трёхмерной модели между Фалазео и Эсефео появился блик круглой формы. Постепенно он обретал более ясные очертания и я узнала Луну.

— Так как ваша Луна находится между двумя нашими, её сложно здесь заметить. И мало кто на это способен. Но дверь открывается. При благоприятных обстоятельствах возможен переброс. Ключ на твоей шее позволил тебе переместиться, не пострадав физически. По крайней мере, я так предполагала. Сейчас мне кажется, ты справилась бы и без него.

— Госпожа Идо, — почтительно обратился к ней Даймаан. — Получается, вы путешествуете из одной реальности в другую без препятствий?

— Я бы не сказала, что без препятствий, потому что сама никогда не знаю, куда меня вынесет. Но открытие разных миров — моя страсть. Да-да, не делайте такие лица. Миров много, и в каждом есть своё равноденствие. Иногда они совпадают с нашими. Грета, ты помнишь, я в тот вечер покупала у тебя папоротник?

— Да, конечно. Он мне теперь снится.

— Растения действительно помогают мне путешествовать. Их энергию ты ещё откроешь. Вот буквально на днях я вернулась из совсем нового для меня мира. Правда, несколько диковатого. И опять — таки, при помощи растительной магии.

— Магии? Вы же в неё не верите.

— Я верю. Точнее, знаю, что она есть и может кому-то удобно называть её «наукой», но далеко не всё можно просчитать, бывают и откровенные чудеса навроде тебя. Если тебе интересно, в тот Мабон я попала в ваш мир, когда началось равноденствие. А домой отправилась вечером, вероятно, сразу после тебя, но из другой точки. Каждый раз это риск, он пугает, но и бодрит.

— То есть, если я попаду в свой мир в начале этого… процесса, то смогу выбраться обратно в тот же день?

— Да, такой вариант возможен. Но ты ведь можешь выскочить там и под конец, когда двери уже закрываются. Если бы я не успела, проторчала бы у вас полгода.

— Почему полгода?

Она ответила вновь по-русски:

— Следующий благоприятный день, когда приоткроется дверь в ваш мир, это 20 марта. Можешь попытаться.

— Но это… меньше чем через месяц!

— Вот именно! Можешь попытаться, но подумай, не боишься ли рисковать своим новым счастьем?

Щёки мои пылали, дыхание перехватило.

— И ещё, милая, огромная просьба. Я не хочу афишировать свои похождения на широкую общественность. Сама понимаешь, насколько это опасная тема. Ты могла бы не настаивать, что видела меня в своём мире? Скажи, что я похожа на кого-то из твоей реальности. Такое бывает, у нас полно двойников в разных реальностях.

— Да, конечно.

— Я тоже буду молчать, — согласился Даймаан. — Спасибо вам за информацию.

— Но почему вы так хорошо говорите на нашем языке, если посещали мой мир эпизодически?

Палайма улыбнулась:

— Это уже не первый раз. И первый эпизод у меня затянулся на пару лет. Было сложно, но я справилась.

— Скажите, — спросила я вновь на русском, понимая, что наша аудиенция подходит к завершению. — Как именно я смогу попасть в свой мир, если решу использовать открытые двери 20 марта?

Она подошла ко мне вплотную, прошептала на ухо формулу.

— Запомнила? Так активируется ключ. С утра в этот день можешь произнести формулу над камнем. Став засветится — значит она принята. А потом жди подходящей возможности. Вода, зеркало, яркие лучи. Поняла? И обратно так же.

Мы поблагодарили Палайму, попрощались и пошли к йегме.

— Она сказала мне, что… — начала я по дороге.

— Да я всё и так понял.

Даймаан достал из кармана коробочку переводчика.

— Ясно. И что думаешь?

— Нам обоим надо всё осмыслить.

Я согласилась. С того дня словно что-то встало между нами. Даймаан иногда выглядел совершенно отсутствующим, да и я, пожалуй была не лучше. Взаимодействовать без слов у нас получалось куда успешнее, мы словно выражали всё недосказанное с помощью жестов и прикосновений. Когда до даты Х оставалась одна сомастийская неделя, мы проснулись, посмотрели друг на друга и заговорили одновременно:

— Я знаю, как мы поступим!

И оба замолчали.

— Ты первый, — сказала я.

— Хорошо. Я пойду с тобой. Способности у меня есть, пусть и не такие, как у тебя, но если ты возьмёшь меня за руку или я буду держаться за твой ключ, всё получится. И тогда даже если будут трудности с обратным возвращением, не так страшно.

— Нет! — подскочила я в кровати. — Мы не можем так рисковать. Помнишь, обычно путешественников разрывает на части, или они сходят с ума. Я против.

— А ты что придумала?

— Мы попросим мой смартфон. Я в курсе, что его удалось зарядить и в одной из лабораторий его исследуют. Я запишу голосовое сообщение для моих близких, не буду рассказывать всего, но скажу, что жива, со мной всё в порядке, но я в другой стране. Сделаю пару селфи… потом объясню, что это. Запечатаем смарт в коробку, я напишу адрес и номера телефонов своих родителей. А потом, когда дверь откроется, обмотаю посылку шнурком кулона, и заброшу внутрь.

— План, конечно, слабоватый, — сказал Даймаан. — Коробка может и не попасть к получателям. Но это звучит более безопасно для жизни. Давай попробуем. Возможно, к следующему подходящему равноденствию мы изобретём и другой способ попасть к тебе домой. Изучим лучше твои способности и вдруг да окажется, что всё куда проще.

У нас гора с плеч свалилась, честное слово! Я попросила личной аудиенции Унви, не буду её описывать, но через день мне отдали мой телефон и я начала готовить посылку на родину. За три дня до открытия дверей нас захотел видеть Стам. Он принял меня и Даймаана в своём личном кабинете, без свидетелей.

— Ты давно был в штабе противостояния, Дай? — спросил глава совета.

— Очень давно, отец. Ведь у нас идёт дело к примирению, ты сам говорил, что не нужно обострять отношения и пока деятельность сообщества лучше заморозить.