Сны замедленного действия - Ильин Владимир Леонидович. Страница 51

– Не-ет, – признается, округлив глаза бывший десантник. – Когда?

– Вообще-то еще вчера ночью, но кто-то очень хотел подставить меня милиции, и поэтому утром прокрутил мне по телефону записанный на пленку голос Михаила Юрьевича. Будто бы он еще был жив в то время. В результате, я остался в дураках…

– А Аня? – спрашивает вдруг Круглов. – Мою сестру тоже убрали инопланетяне?

– Трудно сказать, – отвожу я свой взгляд в сторону. – По всем видимым признакам, умерла она сама, от сердечного приступа. Но где гарантия, что эти гады не способны умерщвлять людей на расстоянии способом, не вызывающим никаких подозрений?

Майор наконец выключает плиту и начинает накрывать на стол нехитрую трапезу.

Его стряпня выглядит несъедобно, но пахнет аппетитно, и я чувствую, как желудок мой просыпается и требует дать ему поработать.

– Извини, Лен, – разводит руками Круглов, покончив с приготовлениями, – даже по пять граммов не могу налить: ни капли спиртного в доме нет… Я-то редко употребляю из-за того, что часто приходится быть за рулем…

– Успокойся, – говорю я. – У меня от сегодняшней беготни и без водки голова кругом идет… Знаешь, я ведь успел аж до Инска добраться, еще немного – и в Москву бы улетел. Еще днем кто-то передал мне сообщение по электронной почте… ну, через вот этот компьютер, – я хлопаю по корпусу «мобил», который стоит рядом со мной на полу. – От имени моего непосредственного начальника. Приказ немедленно все бросить и вернуться в Центр… А уже в аэропорту я решил проверить это и позвонил шефу. У того глаза на лоб полезли: нет, говорит, никаких таких приказов я тебе не посылал!.. Как тебе это нравится, товарищ майор?

– Ну и ну-у, – тянет Круглов, задумчиво прихлебывая чай из кружки с отколотой ручкой. – Да ты ешь, ешь. Лен, а то тушенка быстро остывает…

Некоторое время мы едим молча (вернее, ем я один, а Круглов попивает горячий чай), а потом хозяин квартиры спрашивает:

– Лен, а ты… ты сам-то серьезно веришь в то, что здесь замешаны инопланетяне?

– А что, тебе не верится? – усмехаюсь я. Костя с сомнением крутит головой:

– Да как-то не очень… В такие вещи, знаешь ли, верится только, когда ты читаешь об этом в книжке или смотришь кино, а чтобы так, в нашей обычной жизни… Не знаю…

Чего-чего, а здравого смысла у него не отнимешь. Мне даже стыдно немного становится, что я морочу этому отличному парню голову байками о том, во что я сам не верю. Но поступить иначе пока не могу…

Поэтому продолжаю, с аппетитом расправляясь с тушенкой:

– Я тебя понимаю, Костя. И кстати, твой скептицизм – не исключение… Подавляющее большинство людей не верит в то, что загадки аномальных явлений объясняются не теми реалиями, с которыми мы имеем дело в повседневной жизни. А между тем бывают ситуации, когда других возможных объяснений просто не остается…

Майор вскидывает голову:

– И у тебя… у вас есть доказательства, что здесь, в Мапряльске, орудуют эти уроды с летающих тарелок?

– Конечно, нет, – признаюсь я. – Именно для этого меня сюда и послали, Костя, чтобы выяснить, не пахнет ли тут зелеными человечками…

– Ну и как, выяснил?

– Нет еще. – Я наконец отодвигаю пустую тарелку и принимаюсь за уже остывший чай. – Но, на мой взгляд, все вполне возможно…

Круглов извлекает из мятой пачки «Примы» сигарету и некоторое время разминает ее своими короткими, грубыми пальцами, перед тем как закурить.

– Все равно не понимаю! – упрямо изрекает он, затягиваясь едким дымом. – На кой черт каким-то там пришельцам, даже если они существуют, понадобился, например, мой Олежка? Чего они хотят? Усыпить всех людей на Земле, что ли?

– Зачем всех? – быстро возражаю я. – Вполне возможно, что они вводят в состояние Спячки лишь тех, с кем вступали в прямой контакт… скажем, в целях изучения или для проведения каких-либо экспериментов… У нас, инвестигаторов, накоплено много фактов о тайных похищениях людей пришельцами. Судя по размаху, речь идет о широкомасштабной программе научно-исследовательской деятельности чужаков в отношении человечества. Но раньше пришельцы ограничивались тем, что стирали память о контакте у объектов своих опытов, и нам, с помощью особого гипноза, удавалось заставить похищенных людей вспомнить если не все, то хотя бы кое-что о том, где они были и что с ними делали… Видимо, теперь пришельцы решили лишить нас этой возможности, потому что до чтения мыслей и расшифровки снов мы еще не доросли…

Круглов с ожесточением давит окурок в банке из-под тушенки, видимо, по окопной традиции заменяющей ему пепельницу.

– Может, ты и прав. Лен, – бормочет он, – в конце концов, тебе виднее, раз ты в такой серьезной организации работаешь… кстати, у тебя корочки этой вашей Инвестигации имеются?..

Я отрицательно качаю головой.

– Только вот чего я еще не пойму… – начинает Круглов, но его прерывает телефонный звонок, раздающийся где-то в квартире.

– Извини, я сейчас, – говорит мне бывший майор и, подсмыкнув на ходу трусы, покидает кухню.

Допивая чай, я невольно прислушиваюсь к ярко выраженному командному голосу, который доносится до меня из большой комнаты: «Да… да… А что?.. Да-а?… Нет-нет… Я сам… Все будет путем… Пока… Я перезвоню».

Глаза мои слипаются, и лишь теперь, утолив голод, я чувствую, что очень хочу спать.

Наконец возвращается Константин, который уже успел накинуть на свой обнаженный торс майку защитного цвета – наверное, тоже армейский «трофей».

– Дружбан один звонил, – сообщает он мне, остановившись на пороге кухни. – На рыбалку приглашает завтра… Никак не мог взять в толк, чудак, что не до рыбалок мне сейчас…О чем мы говорили-то?

– Тебе было что-то еще непонятно. Костя, – напоминаю я, закуривая, чтобы хоть немного избавиться от дремоты.

–А, да…

Он наклоняется надо мной и тянется через стол к своей зажигалке, но потом его рука вдруг изменяет траекторию своего движения, и я, не успев сообразить, что произошло, ощущаю резкий, тупой удар по шее, после чего воздух в комнате вдруг превращается в тугую, вязкую массу, которую невозможно вдохнуть, в глазах темнеет, в ушах звенит, и я долго-долго лечу куда-то, пока не врезаюсь в ватную, поглощающую все звуки и образы, тьму…

* * *

Как обычно после «отключки», невозможно сразу сообразить, где ты, что с тобой и вообще кто ты такой. Вот и сейчас, когда дух мой возвращается после путешествия по астральным мирам в бренное тело, я обнаруживаю, что полулежу-полусижу в довольно мягком кресле в какой-то смутно знакомой, но все-таки чужой комнате. Первым временем я обнаруживаю, что запястья и ноги мои туго стягивают импровизированные путы из брючных ремней, а горло болит так, будто я накануне проглотил десяток эскимо. А через несколько секунд ко мне возвращаются имя и ориентация во времени и пространстве.

Я по-прежнему нахожусь в квартире Круглова, только уже не в кухне, а в комнате, которая выполняет функцию гостиной. Большие настенные часы показывают час – судя по тьме за окном – ночи, а не дня, хотя кажется, что за время моего отсутствия в материальном мире прошло по крайней мере несколько часов.

Все еще длится ночь.

Круглова в поле зрения нет, но я слышу в прихожей какую-то возню, приглушенные голоса, и вскоре мое одиночество нарушается целой группой людей.

В комнату входят Нагорнов, с ним еще два человека в штатском и с оружием, а замыкает шествие торжественно-невозмутимый Круглов, все в той же майке и шортах.

Капитан подходит ко мне вплотную и некоторое время изучает мои связанные руки и ноги.

– Неплохо сработано, – замечает он Круглову.

Константин скромно поводит мощным плечом, как бы говоря: я еще и не то могу.

Вот тебе и «отличный парень»! Теперь понятно, кто ему звонил и что он имел в виду, заявив: «Я сам»…

– Что происходит, Евгений Петрович? – хрипло пробую я голос.

Лицо капитана вряд ли можно назвать сейчас дружелюбным. Скажи я кому-нибудь, что еще сегодня утром мы с ним были на «ты», а вчера он плакался мне в жилетку, меня сочли бы наглым обманщиком.