Ничейная магия. Сполохи (СИ) - Ростова Ирина. Страница 64

Но потолок ей ответить не мог. Не мог даже показать каких-нибудь утешительных картинок, похлопать по плечу или дать дружеского пинка, поэтому Мист пришлось поднимать себя, собирать себя и отправлять себя в дорогу самой. Это было нелегко: в последнее время она оставалась усталой и сонной даже после вполне приемлемого ночного отдыха.

— Мы выйдем в Башне, в которой кто-то живет, — предупредила волшебница Тилайну перед меткой. За время отдыха Мист педантичный Эловир то ли сам убрался, то ли призвал кого-то на помощь, поэтому путь с этой стороны был свободен и чист. — Сразу ни на кого не набрасываться, не лезть поперек меня и Воина, и вообще лучше своими очевидно эолен запчастями не светить.

— Я поняла, Мирт, — пообещала Тилайна. — Я буду в капюшоне и снимать не стану.

— Не забудь только, а то за твои уши нас могут сжечь просто в один момент, без разборок.

— Но почему так?

— А я почем знаю? У меня даже напарник мой и то эльфов людоедами считал, — вздохнула Мист и протянула ей руку. — Идем.

Хоть Тилайна и сказала, что видела, как Мейли проходит через Метки, самой ей этого делать не приходилось, видимо — или не было такой развитой привычки, как у Мист. Эльфийка буквально повисла у нее на плече, вцепляясь руками, как в край обрыва при падении, и глаза зажмурила, а для пущего эффекта еще и провизжала что-то невразумительное, когда они спустились на землю с другой стороны, и Мист подтолкнула ее локтем под бок, чтобы она уже пришла в себя.

Конечно, визг был услышан.

Наверху кто-то прошелся, потом скрипнул люк или дверь, и по лестнице зазвучали торопливые шаги, от которых со ступеней летела мелкая пыль. Воин, заняв позицию сбоку от спуска, замер, выжидая, но даже оружия доставать не стал — видимо, жертву он уже распознал как безоружную и не слишком опасную.

Стоило ногам в сапогах показаться наверху, как Воин подсек их рукой, заставляя человека упасть и пребольно прокатиться вниз по лестнице. Это было достаточно жестоко — Мист бы не рискнула такое делать, потому что жертва такой недоброй шутки могла всерьез разбиться, ударив голову о ступени. Но Воину гуманизм был несколько чужд.

Скатившегося на пол человека в простой, добротной одежде Воин моментально скрутил, перехватывая руки и ноги веревкой, и практически за шиворот посадил на кровать. Его собственную, видимо, кровать.

— Вы кто такие? — возмутилась жертва агрессии. — Кто вы такие? Как вы смеете? И что вы делаете на моем маяке?!

— Маяк! — со значением повторила Мист. — Так это маяк?

— А что это еще может быть?

— Прости, мил-человек, попутали, — повинилась Мист почти совсем не шутовским тоном, болезненно вспоминая Торрена и его ерничания, которые сбивали людей с толку и помогали значительную часть конфликтов разрешить без особых потерь. — У нас в таких башнях только злые ведьмы живут, вот мы и обознались.

— Да с чего вам тут на колдунов-то охотиться? — возмутился смотритель маяка, дергая связанными руками. — Тут же святые земли, никакая нечисть гнильцовая на них ступить не может, ни мертвая, ни живая.

Мист поглядела на своих вполне “гнильцовых” спутников, но с исправлениями, конечно, приставать не стала.

— Да что это мы, раз вы не колдун, давайте-ка вас освободим, а потом поговорим, — сказала она вместо этого и развила бурную деятельность по освобождению несправедливо связанного. — Извините. Мы вас, правда, хватать не собирались. У нас ровно в такой Башне рядом с деревней ведьма жила. Мы ее убили, голову отрубили и вот, несем в славный Атенаум, чтобы святые отцы проклятие если какое есть, то сняли бы, — Мист уверенно похлопала по объемной сумке за своими плечами.

— Это вы мертвечину … откуда тащите? — ужаснулся смотритель маяка, растирая запястья, которые даже за короткое время успели пострадать от совершенно недоброжелательных приемов Воина.

— От Сарэна, — без запинки ответила Мист. — Слыхал про ведьму там болотную?

— Нет! А там ведьма, что ли?

— Да еще какая! Страшная — во, — начала живописать волшебница, активно жестикулируя, чтобы еще больше сбить смотрителя с толку. — А уж как колдовала! Будто сам Святой Амайрил ей не указ. И все бы ничего, но из болота своего повадилась, глядь, выходить, и дань требовать. Ну мы собрались с народом, и того.

— Сожгли?!

— Поймали и голову отрубили, и к заду лицом приложили, все честь по чести, — на ходу сочинила Мист небылицу на основании одного из известных ей, но совершенно не рабочих обрядов изгнания нежити.

— Да что же вы так! Надо было жечь!

— А мы решили вот Святым отцам ее предъявить. И вот шли мы, шли… вышли сюда, а тут во, Башня. Точно такая, как та, где мы ведьму скрутили. Вот и обознались, мил-человек. Уж прости нас.

— Да чего уж тут, — проворчал он, косясь на мешок с явным подозрением. — Только шли бы вы, добрые люди из Сарэна, дальше с вашей ношею.

— А вот сейчас мы и откланяемся, — сказала Мист и махнула рукой своей команде. — Спасибо за доброту, за понимание.

— Да уж будет вам, — отмахнулся тот. — Главное, чтоб крепко мы все стояли против гнильцовой отравы.

Мист старательно изобразила священный круг и забормотала молитву, и у Тилайны хватило сообразительности сделать вид, что она молится, тоже. Воин, конечно, без приказа и не подумал ничего сделать такого, но, к счастью, смотритель маяка на него и не смотрел.

Конечно, его можно было бы и убить, если что — это всегда оставалось вариантом. Но Мист, уходя с маяка в компании своих спутников, была уверена, что они поступили правильно.

Башня-маяк в самом деле стояла на отшибе — остальные дома растянулись на скалистом берегу намного правей, и Мист даже через центральную улицу своих не повела, предпочтя обойти краем, чтобы встретить как можно меньше людей. И тем более странно было ощутить снова уже почти подзабытое ощущение пристального, наблюдающего взгляда, которое внезапно снова вернулось вскоре после того, как они миновали Старый Авернер и двинулись по дороге, ведущей в Атенаум.

— Да что такое? — Мист покрутилась вокруг себя, пытаясь поймать след движения преследователя, но он был, наверное, слишком ловким, опытным и хитрым. Или просто не существовал.

— Что такое? — уточнила Тилайна, которая, видимо, или ничего не чувствовала, или значения не придавала.

— За нами кто-то следит, — Мист сощурилась, снова оглядывая придорожные кусты. — Ты разве не замечаешь?

— А разве за нами не должны следить?

— В каком смысле? — не поняла волшебница. В голове у нее тут же пронесся хоровод версий, одна другой краше, о том, что следят за ними какие-нибудь звери Оллар Риннтае, по совместительству — бессмертные стражи на службе Треллиона. И, конечно, Тилайна об этом знает, потому что так положено, а Мист просто не в курсе.

— Мы никогда не бываем одни, — заявила эльфийка, воздевая указующий перст к небесам. — Дея всегда с нами, в наших помыслах, и следит за нами глазами солнца.

Мист на всякий случай даже глянула на небо, но ощущение сверлящего затылок взгляда никуда не делось.

— Из каких-то странных мест смотрит твоя Дея, — не согласилась Мист.

— Дея смотрит только из правильных, — нравоучительно сказала Тилайна, а Мист только махнула рукой. Воин, правда, оставался спокоен — значит, следящие все-таки могли не быть проблемой. Или быть проблемой — но не дня сегодняшнего, как это обычно бывает со всеми проблемами.

В любом случае, ощущение слежки было единственным их спутником на долгое время, пока их не нагнал какой-то караван. Мист, пожевав губу, признала это за знак судьбы.

— Эй, почтеннейший! А места не найдется до Атенаума для уже вконец одичавших путников?

— Отчего же нет? — отозвался, видимо, сам мастер-караванщик, ехавший первым вместе с бойцом охраны. — По монете, серебряной, что ли, давайте с носа, ну и еда отдельно.

— Идет, — согласилась Мист и, покопавшись по карманам и кармашкам, выгребла искомую сумму. Караванщик, протерев монетки о долгополую куртку, степенно попробовал каждую на зуб. Мист бы ему отсоветовала, если бы имела возможность, потому что в ее карманах за последние годы что только не перебывало, от волос Мейли-из-Сполохов и кладбищенской пыли до ядовитых растений, и вряд ли все оставшиеся следы было легко убрать такой простецкой гигиенической операцией. Впрочем, караванщик замертво, к счастью, не упал. Просто кивнул за спину, на телеги, медленно продвигавшиеся мимо них все это время.