Алиса в Замужикалье (СИ) - Халь Евгения. Страница 30

– А что? Мне нравится, скромненько так, неброско, – с фальшивой бодростью утешил меня дракоша и нервно шмыгнул носом. – Теперь бы еще заклинание прочитать и будет совсем хорошо! – он нырнул в браслет и тут же вынырнул обратно, с превеликой осторожностью держа в руках разноцветную бабочку-заклинание, которую поймал для меня в классе на уроке Грима Судьбы.

Точно! А слона-то я и не заметила! Страшно как… первый раз в жизни феячу сама. Ладно, где наша не попадала! Я осторожно взяла бабочку в руки, прошептала заклинание, написанное на ее крылышках, и… вдруг весь Грим взметнулся в воздух серым облачком и исчез. Вот те на! Точно заклинание перепутала. Я внимательно осмотрела в зеркале свое лицо. Вроде бы всё, как всегда. Алиса как Алиса. Только дорогущий Грим зря перевела. Потом феечка прицепится, почему у меня меньше, чем у других.

И тут в туалет зашли две ящерки, одетые в одинаковую униформу с эмблемой музея. Они сразу направились к умывальнику, возле которого стояла я. Дракоша взмыл под потолок, приклеился к алому плафону в форме клубники и полностью с ним слился. Обе ящерки вели себя так, словно я – пустое место. Одна вообще задела меня плечом.

– Осторожнее, пожалуйста! – обратилась я к ней.

Она подпрыгнула от неожиданности, словно увидела привидение, и принялась долго и витиевато извиняться:

– Простите меня, пожалуйста! Я вас совсем не заметила! Прошу прощения за такую чудовищную неучтивость! – она прижала к груди изумрудные руки.

– И меня тоже извините! – скороговоркой забубнила извинения вторая.

– Да ничего, – улыбнулась я. – Со всеми случается!

– Да, у меня получилось! – завопила я, как только ящерки вышли из туалета. – Кто великий маг? Я – великий маг! Я!

– Да не кричи ты! – свистящим шепотом попросил дракоша, соскальзывая с плафона. – Сейчас на твои крики все сбегутся! Жди здесь, я сейчас, – он нырнул в зеркало на браслете.

Несколько минут томительного ожидания, и из зеркала появилась его красная физиономия. Он выбрался из браслета, а вслед за ним появился Милокот, фамильяр Доли. Он завертел круглой головой, осматриваясь вокруг. Скользнул по мне равнодушным взглядом, словно не замечая, и спросил, озадаченно нахмурив бровки:

– А где… ммм… Алиса?

– Да здесь я, прямо перед тобой! Алё, гараж! Эй, там на барже, лом не проплывал? – я щелкнула пальцами перед его носом.

Он подпрыгнул от неожиданности и промурлыкал:

– Совершенно незаммммметна! Мурррр… как хорошо! Пойдеммммм за мммнооой, –  он  потерся круглым лобиком о мою руку.

Мы быстро пробежали по музейным залам. В одном из них лоб в лоб столкнулись с нашей группой.

– Замммммри! – прошептала Милокот и шмыгнул обратно в зеркало на моем браслете.

Я столбом застыла посреди зала. Ибица сердце перестало… то есть, великая Судьба, как же я напугана! Тук-тук-тук! Сердце забилось не в груди, нет, а в горле, и ухнуло в панталоны. Хорошо, что они широкие! Ему там будет где трепетать. Студентки огибали меня, как невидимое препятствие. Шамтара, раздутая от гордости за чудеса родного мира, едва скользнула по мне янтарными глазами, и быстро прошла мимо, оживленно болтая с подружками-крокодилицами. А Камцан вообще остановился рядом, да так близко, что едва не коснулся моей руки, выудил из фиолетового атласного жилета часы-луковицу на тяжелой цепочке, взглянул на них и простонал такие ругательства, от которых покраснела даже я. При этом меня он в упор не замечал, словно я растворилась в воздухе. Странное чувство… с одной стороны радостно, что получилось. С другой, я настолько привыкла притягивать к себе взгляды, что в обличье незаметной серой мышки чувствовала себя просто ужасно.

И вдруг я вспомнила нашу официантку в клубе. Нормальная девчонка вроде была чисто внешне. Как все. Ничего особенного: рога на голове не росли. Не дурнушка и не красавица. Все мечтала с хорошим мужиком познакомиться. Клиентам так улыбалась, как майская роза в помойном ведре. Только никто ее не замечал. Она рядом с нами все время крутилась, работала, ела, пила, а потом вдруг пропала.  И никто не мог вспомнить, как ее зовут и как она выглядит. Может, на нее тоже Судьба Грим нанесла? И вот что получается: живут рядом с нами такие неприметные люди. Хорошие, милые, только счастья у них совсем нет. И не потому что не заслужили, а потому что какой-то фатум или фаталья вот так кисточкой с Гримом махнули, и перечеркнули человеку все мечты. Замазали их серой краской мышиного оттенка. Если я стану Судьбой, то отменю  этот чертов Грим. Пусть все серые мышки станут райскими птичками.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Как только наша группа скрылась в соседнем зале, из зеркала снова вынырнули Милокот и Нистар. Фамильяр Доли так бодро покатился к выходу, что я едва за ним успевала. Мы выскочили из музея с заднего входа, пересекли широкий двор и оказались на узкой уличке, забитой крошечными магазинчиками. Милокот бодро бежал мимо магазинчиков. Я скачками неслась за ним, бросая мимолетные взгляды на витрины. И вдруг увидела свою мечту. Родные мои! Как же долго я вас искала! Я аж прослезилась от счастья. На двери лавчонки, на изящных вешалках висели трусы. Почти такие же, как были у меня. Бикини на завязках, украшенные камешками и какими-то стекляшками в форме фруктов. И еще и разных цветов: белые, розовые, сиреневые, и даже черные.

Я резко затормозила.

– Алиса, у нас времени нет. Доля ждет, – напомнил дракоша, высунув мордочку из зеркала на браслете.

– Лучше молчи! Я без них не уйду и убью каждого, кто встанет на пути между мной и трусами! – мои руки жадно потянулись к трусикам, как у кота Базилио в фильме про Буратино, когда перед ними поставили блюдо с жирными жареными карасями.

– Лап-табуди-ду-ду-дай! Там-пам-пам! – шепотом пропела я, ощупывая трусики. – Лап-табуди-ду-ду-дай … а скажи мне, Нистар, у тебя деньги есть? Или что тут у них вместо этого?

– Мммм… Доля ждет, – промурлыкал Милокот, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.

– Не уйду! – помотала головой я. – Без них не уйду! Если денег нет, значит, будем действовать по старой детдомовской схеме. Возьмем во временное пользование.

– Во временное польз… украдем, что ли? – простонал дракоша и истерически забил крылышками. – Даже не думай! Не смей! Ты теперь другой человек! Нет, Алиса!

– Последние гастроли, и завяжем, – пообещала я. – Хлеб-сол клянусь! – пропела я с кавказским акцентом. – Только сейчас не мешай мне.

Умные они все! Полностью мозг мне проели, что нужно очаровать ректора. И как я буду очаровывать Горала в этих бабушкиных штанишках? Нормальный мужик при  виде их  сразу вспоминает поликлинику и длинную очередь на сдачу анализов. А ректор ведь, прежде всего мужик, хоть и дракон. Хотя кто их, драконов, знает? Может мне в шмат сырого мяса завернуться, как леди Гага? В любом случае, трусы мне нужны для поднятия самооценки. И для зрительного уменьшения кардашьяна, который в их белье выглядит, как настоящая Кардашьян! Я на себя в зеркало из-за этого смотреть не могу. Как разденусь – так зажмуриваюсь.

Так, вспомним-ка навыки нищего детства.

Да, воровать нехорошо, согласна. А хорошо одевать детдомовских в обноски фабрики "Большевичка", когда у одноклассников, что живут в семьях, с папахен, мамахен и сдобными булками к чайку, фирменное шмотье? Хотите или нет, а встречают по одёжке. А у некоторых такой тонкий ум, что и до его проводов дело не доходит. На первом этапе разглядывания одёжек всё и замирает. И вот мы с девочками приходили на рынок и крутились там возле вещевых развалов. Якобы мы прицениваемся да присматриваемся. А хозяева глазастые, мимо них не проскочишь. Тогда мы  придумали схемку: изображаешь, что тебе плохо, падаешь, хватаясь за шмотку, и пока хозяин развала бежит за водой, тихо тыришь приглянувшуюся вещичку.

– Я на это смотреть не собираюсь! – пропищал дракоша и юркнул в зеркало на браслете. – И если тебя поймают, то я из зеркала не выйду, – из зеркальной поверхности показалась его мордочка с горящими гневом глазками. – Никогда! До конца и мира и полного развала Ковра Судьбы. Алиса, может быть, не нужно? Умоляю тебя!