Автомобильный триптих - Ильина Наталия Иосифовна. Страница 8

Путешествие в Т. оказалось невыгодным лишь бандиту: он в любом случае получал с меня двести рублей. Рассказать осталось немного. К пяти вечера мы получили наконец драгоценный документ, и честный узбек сразу отдал его мне, а бандит пытался у меня его отобрать: хочу, дескать, проверить, не фальшивый ли! Вмешался Слава. Не позволил отбирать у меня документ – оттер бандита, я поспешно спрятала документ в сумку, и наконец в шестом часу вечера мы покинули город Т. За руль сел бандит, рядом с ним уже по-хозяйски, уже владеющий машиной и очень повеселевший узбек, сзади Слава, тихий зять Мижуев, сиречь Федя, и я. Едем. Я – Славе: "Вы с нами в Москву?" Слава: "Если прикажете сопровождать – я готов". Я: "Нет, зачем же? Делайте как вам удобно!" – "Тогда, если позволите, мы с Федей скоро выйдем!" Выехали за город. Справа и слева поля. "Вот здесь!" – говорит Слава. Затем берет мою грязную руку, галантно целует ее и покидает машину в сопровождении Феди... И в заднее стекло машины я еще долго видела желтое пятно рубашки среди бескрайних просторов... И до смерти не узнаю, почему загадочный Слава, (кстати, он все носил под мышкой учебник английской грамматики!) вылез в таком лишенном намека на жилье месте...

Они ушли, а я разлеглась на заднем сиденье, с грустью думая о том, как волнуются обо мне дома. Ехать три с половиной часа. Раньше девяти не приедем. Внезапно повернулся узбек, сияя своей кроткой улыбкой. "Из этой машина я кукла буду делать. Не узнаешь! – И отвернулся довольный... Вскоре повернулся снова: – Дочку выдал замуж большой начальник! Все может достать!" И снова отвернулся. Узбек, значит, мечтал. А бандит поначалу все ругался... "Завезли! А мне зачем надо было ехать? Весь день к черту!" Снова ругал Славу за обман, явно безумно завидуя, что Славе досталось столько денег. Затем внезапно заявил мне, что тоже знает английский язык и понимал каждое слово нашего со Славой разговора... Я молчала. Тогда бандит обратился к узбеку и стал хвалить машину. "Слышишь? Мотор как часы работает! Ну что? Не обманули тебя?" – "Нет обман!" – счастливым голосом сказал узбек. "Повезло тебе!" – говорил бандит. Забыл он, что ли, как поносил мою Старуху еще вчера утром? Впрочем, я догадывалась, в чем тут дело: бандит хотел сорвать что-нибудь еще и с узбека... А вел он машину грубо, дергая сцепление, и – вот мерзость человеческой натуры! – меня это не так нервировало, как прежде, Старуха уже не моя... Впрочем, раздражало. А узбек волновался. Молил: "Ой, так не надо! Ой! Плохо!" А когда бандит, обгоняя справа автобус (что запрещено!), выскочил на обочину, машина загрохотала, застонала, узбек чуть не заплакал, за голову схватился: "Не надо так!" Не стерпела и я. Сказала фальшиво-заботливым голосом: "Вы, верно, устали? Так давайте я поведу!" Бандит остановился, вылез, я села за руль, а он на мое место, с сердцем захлопнув дверь. И я вела машину десятки километров, въехала в Москву (стемнело), высадила узбека у Киевского вокзала (где-то он жил там и обещал завтра утром привезти деньги) и дальше, едучи к себе, к Аэропорту (бандиту было по дороге, он жил в Химках), мечтала только об одном – никогда в жизни не видеть больше ворчащего на заднем сиденье бандита... Вылезая, он потребовал, чтобы завтра, как только появится у меня узбек, я ему, бандиту, позвонила. Но я и не подумала этого сделать.

Назавтра узбек привез остальные деньги и ("тебе подарок!") прекрасный арбуз. Сказал мне: "Ты честный. Я честный. Остальной – жулик!"

Так ли? Ведь мы оба участвовали в жульнической операции! Мы хотели быть честными, это имел в виду узбек. Он покупал нужную ему вещь, я ее продавала. Но между нами возникло столько рогаток и препон, что друг к другу не подойти! В дистанцию между продающим и покупающим, искусственно растянутую, втерлось множество лиц, затесались промежуточные звенья и облепили нормальную сделку, как ракушки дно корабля.

Эти рогатки и препоны – результат мелочной регламентации, опутывающей человека по рукам и ногам. А рождена она мрачным подозрением: все жулики, каждый норовит обмануть, смотри в оба, закрой все лазейки. И лазейки закрывают, смело пренебрегая законами здравого смысла и проявляя полное равнодушие к нормальным человеческим потребностям. Эта опека заставляет искать обходные пути и создает питательную среду именно для жуликов. В погоне за грошовой выгодой теряются тысячи, но опекунов это не сильно беспокоит: на их собственных карманах это не отражается. Ну а падение нравственности? Ведь те, кто хотел бы жить по совести (а их большинство), поставлены в такое положение, что надо либо жертвовать своими интересами и становиться святым – что трудно! – либо идти на обман. Кроме того, информация отсутствует, а канцелярская тайна присутствует, а это опять-таки устраивает жуликов...

"А как сегодня с автомобилями?" – спросит читатель. Ну, с "Жигулями" проще: способ № 5. Подержанные машины, как прежде, продаются через комиссионный, но цену назначает сам продающий. Эта вольность допущена, ибо спрос на подержанные "Жигули" упал, дефицита нет. Купить новый автомобиль, не продав еще старый, вновь разрешено, и участие родственников в этой операции не обязательно... Новые "Жигули" продаются в Автоцентре, где цивилизованно платишь чеком из сберкассы. Но тут число желающих купить автомобиль превышает число машин, поступающих в продажу. "А с "Волгами" как?" – пристает любознательный читатель. Говорят, приобрести "Волгу" трудно. Говорят... Много чего говорят, а точно не знаю. Предвидя читательский вопрос, пыталась получить информацию в Автоцентре. Заодно бы спросила: как там с моей очередью на новые "Жигули"? Дозвониться не смогла: номер все занят. И кнопочный телефон не помог. Но это нормально. МНЕ нужно, ИМ – нет. Диктат производителя над потребителем всегда ведет к таким результатам. Кому интересно – пусть дозванивается сам.

Ведь автомобиль в моем рассказе лишь предлог, чтобы привлечь внимание к печальным фактам, наносящим обществу огромный моральный ущерб.

Надо вести борьбу за честность! Но горячие возмущенья и громкие призывы вряд ли помогут. Сперва надо хорошенько поразмыслить, с чего эту борьбу начинать.

А рассказ мой правдив. Что было – то было.

1985