Фуллер (СИ) - Кофф Натализа. Страница 31

— Нужно ждать, — повторял врач.

— Сколько? — в миллионный раз спрашивала я, глядя в понимающие глаза доктора.

Ответа на этот вопрос мне никто не давал. Я молча плакала. Ездила в церковь. И вновь плакала. Радовала лишь мысль — ухудшений в состоянии Матвея не было, а, стало быть, шанс на выздоровление был.

Дни сливались в одно сплошное полотно. И я перестала воспринимать реальность. Мой день измерялся по визитам врачей, по санитарам, моющим пол в больничном коридоре, и по стаканам кофе, мелькавшим в руке брата.

Я не сразу заметила появление Светлова. Я дремала, опустив голову на плечо Феликса и прикрыв тяжелые веки.

Профессор стоял, хмурился и смотрел на нашу с Исаевым парочку.

— Твоя взяла, Дарина, — хмуро изрек врач. — У тебя есть двадцать минут. Никаких слез. Посидишь с ним. Кто знает, может быть, он услышит тебя и поймет, что пора бы возвращаться в реальность.

Я вихрем взвилась вверх, обнимая доктора. Твердо верила, что мне необходимо быть с ним, с Матвеем!

Путь до палаты показался мне крошечным. А оказавшись за порогом реанимации, я замерла. Меня не испугали ни трубки, ни приборы, к которым был подключен Фуллер. Все, что я видела — его смуглое лицо, подбородок, покрытый щетиной, прямой нос, темные ресницы. Мое сердце пело, стоило увидеть Матвея. А руки тряслись, как, в прочем, и ноги.

Торопливо села на стул, оставленный рядом с постелью. Рукой смахнула набежавшие слезы. А потом приказала себе быть сильной.

Но пальцы все же дрогнули, стоило мне прикоснуться к мужской ладони, неподвижно лежавшей на белоснежной простыне.

Я не знала, что говорить и как себя вести. Боялась даже дышать. Но вспомнила слова профессора о том, что мое присутствие может помочь Матвею очнуться. И я позволила своему сердцу победить разум, эмоции, мысли…

— Вернись ко мне! — тихо прошептала я, жадно всматриваясь в мужественное лицо любимого. — Я жду! Слышишь?

Не знала, слышит ли меня Фуллер. Но мое сердце твердило: Да! И я принялась болтать обо всем на свете. О всяких глупостях, мелочах, и о важных для меня вещах в надежде, что свершится чудо, и Мэт услышит мой голос.

— Я люблю тебя, Матвей Фуллер! — еще тише прошептала я, осторожно склонившись к самому уху мужчины. Эти слова не были секретом для меня, а теперь и Мэт слышал их. Должен был услышать. Иначе никак!

Ждала ли я чуда? Да, ждала. Надеялась, что Мэт вдруг откроет глаза, увидит меня, улыбнется. И все наладится.

Но чуда не произошло. Фуллер все также неподвижно лежал на больничной кровати. А приборы размеренно пищали, сообщая показатели жизни пациента.

Отведенные профессором минуты истекли. Светлов лично вошел в палату. Постоял немного. И тихонько увел меня.

Мне казалось, что стоит мне перестать смотреть на Мэта, как тут же случится непоправимое. Казалось, что мне ни в коем случае нельзя покидать его. Но дверь вновь разделила нас. И я взглянула на доктора глазам, полными ненависти. И тут же осознала, что вины Светлова здесь нет. Наоборот — это я виновата. Ведь из-за меня Фуллер не согласился на операцию вовремя. И ведь это мой дед распорядился избить его до полусмерти.

— Завтра, Дарина, — спокойно произнес профессор, спрятав руки в карманы халата. А я согласно закивала. Говорить не могла.

Глава 35

С каждым днем мои визиты в палату Матвея увеличивались по времени. И настал момент, когда я фактически жила рядом с Фуллером. Приходила рано утром и оставалась до поздней ночи. Меня знал весь персонал, и врачи не удивлялись, заставая меня во время обходов. Словом, я превратилась в больничный дух, или же в бессменного стража Мэта Фуллера.

Но однажды все изменилось. Рано утром, когда Денис привез меня в клинику, двери, ведущие в палату Матвея, не распахнулись передо мной. А на все вопросы медсестры отвечали, что весь профессорский состав находится сейчас рядом с Фуллером.

Я боялась, что ему стало хуже. Примчался Феликс. И теперь было не так страшно. Однако волнение зашкаливало. И я мерила шагами пол перед входом в отделение.

Широкие двери распахнулись, заставив меня испуганно застыть.

Профессор Светлов собственной персоной появился передо мной.

— Упертый сукин сын! — пробормотал он прежде, чем взглянуть на меня или Феликса. — Будем проводить дополнительные обследования. Сейчас могу сказать одно: характер Фуллера операция не изменила.

— Можно к нему? — с надеждой прошептала я.

— Пару минут, пока не подействует успокоительное, — проворчал профессор. — Но, Дарина, никаких новостей. Поняла?

Я, тихонько взвизгнув, радостно бросилась доктору на шею. Мэт пришел в себя! И это главное!

Я вошла в палату. Казалось, что ничего не изменилось. Матвей, как и прежде, лежал с закрытыми глазами. Приборы так же размеренным писком отмеряли секунды. И я тихонько и почти бесшумно села на свое место — стул рядом с постелью.

Протянув руку, на долю секунды замешкалась. А нужно ли ему мое прикосновение, присутствия, я сама? Но тут же отбросила сомнения и накрыла мужскую руку ладонью.

Долгое мгновение ничего не происходило. Но потом крепкие пальцы легонько сжали мои. И я поняла, что плачу.

— Повтори! — едва различимый шепот донесся до моего слуха.

Улыбнулась сквозь слезы. Что за человек? Сил нет, а команды раздает.

— Люблю тебя, Мэт Фуллер, — прошептала я, надеясь, что именно эти слова хочет услышать Матвей.

И не ошиблась. Мужские пальцы крепко сжали мою дрожащую руку всего на мгновение. А потом Фуллер расслабился. И я поняла — уснул.

Еще несколько минут я сидела, поглаживая его ладонь, боясь даже моргнуть, чтобы ни на секунду не упустить из виду лица моего мужчины.

Я тихонько плакала. Но уже от счастья. Ведь все теперь наладится?

Наутро меня вновь не пустили к Матвею. Как и через день. Меня не пускали не только в палату к Фуллера. Даже Светлов отказывался встречаться со мной. Пришлось записаться на прием к профессору. И ждать.

Феликс, который регулярно допускался в палату к Мэту, отчитывался, что у Фуллера все в порядке. Но каждый раз брат отводил взгляд. А я слишком хорошо знала моего мелкого балбеса, чтобы знать: врет.

Выхода не было. Пришлось пробиваться в палату с боем. Просто мне была очень любопытна причина, по которой Фуллер отказывался видеться со мной. Раньше я была нужна ему, а теперь — нет? Дудки! Пусть скажет мне в лицо!

Пока Денис и его люди отвлекали ребят Фуллера и медперсонал, я проскользнула в палату к Мэту.

Он не спал. Сидел в постели, глядя прямо перед собой. А я застыла, любуясь осунувшимся, но таким красивым лицом моего любимого мужчины.

— Привет! — несмело прошептала я, а Мэт вздрогнул, словно очнувшись ото сна.

— Пошла вон! — выплюнул он, даже не взглянув на меня.

Улыбнулась еще шире. Плавали — знаем. И имеем полное и реалистичное представление о том, какой поганый и взрывной характер у этого мужчины.

Расправила плечи и смело шагнула ближе.

— Я тебя не боюсь, Фуллер, — заявила я, замирая в метре от него.

До жути хотелось обнять его, зарыться пальцами в короткий ежик волос, выглядывающих из-под белоснежных бинтов. Или уткнуться в его плечо, вдохнуть аромат, присущий только ему одному. И тихо прошептать о том, как сильно люблю его.

Как выяснилось, мне в качестве допинга требовалось говорить Фуллеру об этом. И прошло уже несколько дней, как я жила без этого самого допинга. И теперь испытывала настоящую ломку, точно бывалый наркоман.

— Уходи! — повторил мужчина, прикрывая глаза и отворачиваясь от меня.

Я присела рядом с ним. Что ж, судя по всему, предстоит выяснение отношений. Но я была готова ко всему.

— Скажи мне это в лицо, Матвей, — попросила я. — Я пришла, потому что люблю тебя. А теперь посмотри мне в глаза и скажи, что я не нужна тебе. И я уйду. Навсегда.

Фуллер молчал. Я не торопилась радоваться. Это не было победой. Скорее крошечным шагом в нужную сторону.