Мама с проблемами (СИ) - Минаева Анна Валерьевна. Страница 73

Только бумагу и краску зря потратила!

Однако отступать было не в моих правилах, потому я в шестой раз взялась за кисть. Прикрыла глаза и глубоко вдохнула. С деньгами не прокатило. Может, стоит попробовать что-то проще?

Быть может…

Внезапная идея ударила по голове и вибрацией пробежалась по телу. Я изо всех сил гнала слишком осознанную мысль: «Вот! Это ОНО!» Просто набрала краски на кисть и взялась за рисование. Внутри все трепетало, чувства обострились.

Через несколько минут — а может, через целый час — передо мной был рисунок с упаковкой розовой краски для волос. Стоило мне поставить последний штрих — апостроф подле одной из букв — как справа от меня что-то с шумом шлепнулось на пол.

— ДА! — я не смогла сдержать победный клич, вскакивая на ноги.

Ух, моя родненькая! Ух, моя розовенькая! Сейчас ка-а-ак покрою отросшие корни и пропитаю пряди пигментом.

Я подхватила коробку с пола, не веря своему счастью, и вновь бросила взгляд на старые рисунки.

— Магия с деньгами не сотрудничает, похоже, — пробормотала я, постукивая подушечками пальцев по картонной упаковке. А потом отмахнулась от налета досады.

Не сотрудничает и ладно! Деньги заработать можно. А вот все остальное так просто получить не выйдет.

Я вновь опустила глаза к коробке с ярко-розовой краской. И счастливо улыбнулась.

Когда наша дружная и шумная компания заняла очередь на вход к театральным подмосткам, на город уже спустились сумерки. Нетта крепко вцепилась в мою руку, с любопытством осматривая двух ряженых зазывал, стоящих неподалеку. Эвен с Мией и Элли оживленно обсуждали свежие новости: поступление в гильдию и работу в ателье. Цветочек с Миль разговаривали о рассаде. Лайн скучающе переминался с ноги на ногу. Анни с Генри отбились от нашего «стада», сообщив, что успеют к началу.

На входе нас встретила Келда. Она сдержанно кивнула, привлекая мое внимание. Назначив Эмили ответственной за размещение, я подошла к хозяйке труппы.

— Спасибо за билеты, — произнесла я.

— Мне жаль, что вы решили пойти именно на эту постановку, — с грустной улыбкой произнесла Келда.

— Ты ведь сказала, что она хороша.

— Мы других и не ставим. Но иногда нам приходится играть по чужим правилам, — с каким-то неявным намеком произнесла Келда. — Твоя просьба в силе?

— В силе, — твердо ответила я.

— Линн поможет, — кивнула Келда. — Подаст знак.

Обожаю эту женщину! Во-первых, она не из тех, кто будет трепаться направо и налево. Во-вторых, Келда точно не станет задавать лишних вопросов. И потому, когда я сказала, что во время представления мне надо незаметно для всех скрыться и после вернуться, она просто пообещала, что все организует.

Если в моем мире театр начинался с гардероба, то в этом — со вступительного слова инквизиторов. Я видела, как напряглась Нетта, заметив белую рясу на сцене. И то, как Лайн взял сестру за руку, поддерживая. Сама же села чуть позади, у прохода — сослалась на то, что в тесноте сидеть неудобно.

«Бла-бла-бла» инквизиторского толка уже привычно пропустила мимо ушей, ничего нового борец с чародеями не сообщил. Вещал все про те же законы и десять золотых за донос. А вот когда погасли фонари общего освещения, и на сцену вышел один из ряженых, осмотрелась в поиске Линна.

— Давным-давно, когда в королевстве царствовал Лорд Тень… — началось представление.

Слушала краем уха, ждала знака от помощника Келды. И он не заставил себя ждать. Уже минут через десять я увидела, как он кивнул, перехватив мой взгляд. На сцене разворачивалось целое представление, общий смысл которого от меня пока ускользал. Я, не боясь, что мое семейство заметит пропажу, тихо встала и направилась к Линну.

Темнота в зале скрывала, потому я почти спокойно дошла до неприметной двери, у которой меня поджидал помощник Келды.

Он без лишних слов и вопросов, нырнул в темноту «служебных помещений», я последовала за ним. Уже через пару минут с риском сломать обе ноги я оказалась у заднего входа в театр.

— Я с тобой, — сообщил Линн. — Хозяйка сказала, что может понадобиться моя помощь.

Видимо, Келда все же не смогла побороть любопытство. Решив не задавать лишних вопросов, она поступила еще проще — отправила со мной соглядатая. Насколько для меня это опасно? В целом не особо. С помощником я справлюсь быстрее.

— Если нас поймают, штраф будем платить пополам, — предупредила я. — Тридцать золотых.

Линн даже бровью не повел. Лишь сухо, но уверенно ответил:

— Не поймают.

Ух-х, паренек. Ты просто не знаешь, куда мы идем!

От театральных подмостков до дома градомистра идти от силы минут пять. Еще пару на то, чтобы удостовериться, что рядом нет лишних глаз.

— У нас десять минут, — произнес Линн, когда я притормозила у одной из стен. Может, он и не подозревал, что именно я планирую, но точно понимал, что выбрала нужное место. — Потом обход.

Я заранее прикинула, что совершить задуманное на главной площади невозможно. А вот в сравнительно тихом переулке…

Приподняв подол длинной юбки, вытащила из высокого сапога свернутый в трубочку лист. Прикинув, сколько времени уйдет на полноценный рисунок, я решила вопрос кардинально — заранее подготовила трафарет.

Всучив лист Линну, сняла примотанную резинками склянку с красками трех цветов с бедра. Оттуда же вытащила и кисть. Чувствовала себя в этот момент как заправская шпионка. Или Бэнкси… Интересно, а что он чувствовал, когда оставлял свой след в истории современной культуры?

Лично у меня теплилось единственное желание: стать паровозиком, который из пункта «А» добрался до пункта «Б» без лишних проблем. Линн довольно быстро сообразил, что трафарет надо прислонить к стене — и потому еще через минуту я уже заполняла пустоты краской.

— Хм-м, а ведь это и для афиш можно использовать, — пробормотал Линн, придерживая края листа.

— На штрафах разоритесь, — пробормотала я.

«Манифест Уильяму Мэйсону!» — значилось сверху. Снизу уже отпечатался рисунок. Не верх социально-политических обличений, но за столь короткий срок придумать качественную сатиру и исполнить ее в трафарете не было возможности.

Огромный осьминог с седлом тянулся к разбегающимся в разные стороны людям, забирая у них пухлые мешочки с деньгами. В седле сидела вполне угадываемая тучная фигура Мэйсона — это я еще польстила нашему градомистру! — с повязкой, прикрывающей глаза.

Снизу еще одна фраза: «Уильям Мэйсон, проверьте работу службы опеки!»

Фух… Слишком дерзко и даже сумасбродно, но душа настойчиво требовала свершений.

— Поторопись, — скомандовал Линн. Трафаретную бумагу он разорвал и сжал в несколько комков.

Вернув кисти и краску на положенное место, я направилась к Лисьей улице. Сердце колотилось где-то в горле, дыхание участилось. Что я, черт возьми, только что наделала?! Совершила проступок, грозящий штрафом в тридцать золотых? Или же просто отвела душу? Если мои расчеты верны, уже завтра с утра градомистру донесут об этой дерзости — но станет ли он хоть что-то предпринимать?

Если по-хорошему, ему придется. Если рисунок станет достоянием общественности — а по утрам по этому проулку многие срезают дорогу, чтобы добраться до середины Лисьей улицы с соседнего района, он не сможет остаться безучастным.

— Сбавь шаг, иначе могут подумать, что мы что-то скрываем, — фыркнул Линн, когда мы уже вырулили на нужную улицу.

Парень производил впечатление человека, который не раз занимался чем-то подобным. Он шел с абсолютно скучающим выражением лица, довольно медлительным шагом, по пути рассовывая части бумаги по разным урнам.

Меня накрыло осознанием, что нас не поймали, только когда Линн вернул меня к неприметной дверце, благодаря которой я покинула зал незамеченной. Мое семейство с интересом следило за фаер-шоу, что происходило на сцене.

Вернувшись на свое место, я перевела дыхание. Во-первых, мне удалось высказаться. И высказаться так, как мне хотелось. Во-вторых, я искренне надеялась, что мой перформанс произведет впечатление не только на Генри, но и на активных граждан города.