Божий дар, или Ход конем (СИ) - Богомолова Валерия. Страница 11

Мои спутники на такую смену обстановки отреагировали относительно спокойно, если не считать Зверя, который принялся ржать, вскидываться, вставать на дыбы, а увидев Этану, он чуть было не сорвался с поводка, так что мне пришлось на него прикрикнуть. К счастью, это возымело действие, и он немного успокоился. Я принесла богине извинения, та очень вежливо улыбнулась, заверила нас, что ничего страшного в этом нет, и пригласила «осмотреть конюшню, где мы могли бы оставить своих благородных скакунов». Мой благородный скакун попытался воспротивиться этому решению, но я прошипела ему в ухо, что если он будет меня дальше позорить, то я попрошу Этану отправить его тому, кто его у меня купил в первые дни пребывания в этом мире. Зверь обиделся и стих. Этана взмахнула рукавом, как Царевна-лягушка в русской народной сказке, и открыла «портал» в конюшню, куда проводила нас самолично. Впрочем, конюшня у нее была тоже самая, что ни на есть, божественная — там тоже все так нереально мерцало, что я б на месте лошадей туда заходить побоялась. Но наши кони не боялись ничего — встали в стойло они уверенно и спокойно, только Зверь — оскорбленно и обиженно. Я погладила его по гриве, зашептала ласковые слова, переживая, как бы он не наломал дров, когда я уйду, но Этана пришла мне на помощь — из портала тут же явились чарующие девы — прислужницы, которым мы, по ее словам, можем со спокойной душой доверить своих скакунов. Не успела я подумать над тем, стоит ли доверять ее рекомендациями, как увидела, что кони ластятся с ним, как коты, тянут морды и изгибая шею. Даже Звездочка Эльстана. Зверь, правда, ластиться не стал, но не стал также фыркать и брыкаться, предоставив деве-конюху свободу действий. Поймав одобрительный взгляд Эльстана, я окончательно успокоилась и предложила вернуться в залу и продолжить разговор.

Этана благожелательно кивнула, и уже спустя несколько мгновений мы снова оказались в сердце ее Призрачных Чертог.

Однако торжественность нашего появления в Чертогах Этаны было испорчено окончательно и бесповоротно — после всего этого делать вид, что ничего не произошло, было как-то совсем неуместно. Но зато это немного сбило пафос ситуации, и мои ребята смогли почувствовать себя более свободно.

Впрочем, это им особо и не требовалось. Витольда, кажется, вывести из состояния душевного равновесия не могло ничто и никогда. Эльстан, конечно, пребывал в полном восторге от лицезрения совершенной красоты — было видно невооруженным глазом, что его чувство прекрасного ликовало, воспринимая это погружение в мир возвышенных идеалов как бесценный дар, полученный в награду за все прежние мытарства. Однако на его поведении это никак не отразилось — манеры сына Илидора и племянника Владыки Элионеля были выше всяких похвал. А вот орк совершенно оторопел — он смущенно фыркал и хлопал глазками-бусинками, но тоже держал себя в руках. Только Дани на все правила плевать хотел — он глазел по сторонам, не стесняясь, изредка присвистывал и бормотал себе под нос что-то явно очень неприличное, но, слава богу, тихо — и на том спасибо!

— Рада вас приветствовать в своих владениях, — заговорила Этана. — Однако смею попросить вашего прощения за то, что не могу оказать вам должный прием, — немного виновато улыбнулась богиня. — Я приказала отвести вам комнаты для отдыха после дальней дороги, но, к сожалению, долго отдыхать у вас не получится — у меня к вам будет очень важное дело, которое не терпит отлагательств. Но… думаю, немного потерпеть оно все-таки сможет. Располагайтесь, друзья мои, и ни о чем не беспокойтесь. Когда будет нужно, я пришлю за вами своих слуг.

Она взмахнула тонкими, почти прозрачными руками, сотворив рядом с собой уже знакомое нам облако, из которого вышли девы в белых одеждах, такие же небесно-прекрасные, как те, которых мы видели в конюшне — видимо, ее жрицы, готовые выполнить приказ богини.

— Погодите, — остановила я их, тут же почувствовав на себе обиженный взгляд Дани — эльф уже успел оценить прелести юных дев и внезапная отсрочка, кажется, его очень расстроила.

Этана приподняла бровь.

— Мы, конечно, польщены вашим вниманием, — продолжила я, — но, раз дело, как вы сказали, не терпит отлагательств, может, сначала поговорим? А отдохнуть мы всегда успеем.

Богиня поджала губы, затем кивнула. В помещении материализовались кресла, столик с яствами и даже небольшой диванчик.

— Как скажете, — кивнула Этана, жестом приглашая нас расположиться. — Тогда слушайте.

И Этана начала рассказ.

Очень давно, еще «до начала времен», в совершенно другом — как я поняла, в моем мире, созданном неизвестными здесь богами… или богом, не суть важно — жили люди. Государств в мире было много, людей — тем более, и все жили по своим законам и уже утвердившимся веками устоям. И не было бы в этом ничего особенного, если бы не одно «но».

Люди одной небольшой страны, обладающие пытливым умом и странной тягой к исследованиям, не пожелали жить просто, так, как все, и задались весьма странной целью — стать подобным древним богам, от которых «все начало быть». Они стали развивать себе магические способности, что было не так уж и трудно, ибо тогда еще мир был наполнен магией, она витала в воздухе, рождая чудеса. Те, кто могли ее видеть и чувствовать, становились целителями, чародеями, а некоторые даже и магами. В одних землях это искусство приживалось и получало свое развитие, в иных — считалось божьим благословением, снизошедшим на тех, кого почитали «святыми», где-то — признавалось ересью, где-то — тайным искусством избранных. Также и отношение к этим «избранным» было разное — от преклонения перед «детьми богов» до гонения «сынов погибели».

И те, которых изгоняли из своего народа, или бежавшие сами от мучительной смерти, ожидающей их от своих же соплеменников, находили убежище там, в той благословенной небольшой стране, жители которой не только неустанно трудились, развивая в себе сей необычный дар, но и помогали несчастным, непонятым своим народом. Главной в этой стране стала женщина по имени Элантэ, и страну назвали в ее честь — Элантида, а жителей — элантэнами.

Но правила она, конечно же, не одна. Ей помогали ее близкие друзья, стоящие у истоков великой идеи. Богами они, конечно же, не были — скорее, учеными, желающими найти разгадку великой тайны, которая могла бы облагодетельствовать весь мир. Но, несмотря на общую цель, они были очень разными, так же как и те виды искусства, которым они владели.

Сама Элантэ обладала вселенской добротой и состраданием ко всему живому на земле. Абсолютное счастье, для всех и каждого — вот что было ее голубой мечтой, над воплощением которой она неустанно работала. Обретя силу, она сразу же научилась исцелять, через какое-то время она уже могла избавлять от смерти, продлевая срок жизни почти до бесконечности. Но этим она не ограничилась. Когда она стала воскрешать умерших — не просто поднимать их, а именно воскрешать, возрождая тело и возвращая в него душу, ее коллеги уже поняли, что Элантэ уже давно перешагнула тот порог, который отличает ученого от мага, а мага — от бога.

И вскоре в этом убедились все. Элантэ открыла в себе бесценный дар — создавать жизнь. Из ничего. Пользуясь лишь своей божественной силой, она на пустом месте создавала материю, «лепила» из нее существо и вдыхала в него жизнь. И это существо росло, развивалось — физически, умственно и эмоционально, создавало себе подобных, воспитывало и обучало потомство — словом, жило полноценной жизнью.

Конечно же, все это у Элантэ получилось не сразу. Это «вскоре» заняло не одну сотню лет. Но это того стоило. Элантэ достигла необычайных высот в своем мастерстве — она стала Демиургом. Богиней, создающей миры.

Ее правой рукой был Таш. Это он помогал ей всегда и во всем, и его роль в общем деле была поистине неоценима, поскольку Таш научился брать отовсюду, а потом и сам создавать бесценный материал для любого мага и даже бога — магическую энергию, ману. Впрочем, на этом его таланты заканчивались — в остальном он был абсолютно бездарен, хотя, конечно, мог делать то, что неподвластно даже великим магам стихий и прочих направлений искусства — мог вызвать бурю, расколоть землю, вызвать пожар, наводнение, словом, сделать все, что касалось выброса энергии, но создать что-либо был не в состоянии. Впрочем, это зависело не от его магических или пусть даже божественных способностей, а от характера.