Лекарь-воин, или одна душа, два тела (СИ) - "Nicols Nicolson". Страница 76

Лакомясь замечательно приготовленным обедом, размышлял. За аренду платить ничего не надо, благодаря судье — это хорошо, А вот выплачивать жалование прислуге и управляющему, наверное, нужно из своего кармана, а он совершенно пуст, если не считать, презентованных сеньором Гаспаро ста цехинов.

Еще на острове Кьяра рассказала о деньгах Венеции. Золотой цехин, чеканят сами венецианцы на своем монетном дворе, тщательно, кстати, охраняемом. Большинство работников монетного двора не покидают свои рабочие места по нескольку месяцев — дож и совет республики установили такие жесткие требования секретности. Разменять золотой цехин, весом в семь граммов (привожу меры весов в этом виде, чтобы не путаться с мерами, принятыми в Венеции на Земле) можно на сто серебряных венетов, весом в пятнадцать граммов серебра каждый, а серебряный венет, на сто медных бонов, каждый из которых весит двадцать граммов. Республика выплачивает должностным лицам жалование. Дож получает две с половиной тысяч цехинов в год, главный судья входит в совет патрициев, поэтому получает тысяча восемьсот цехинов в год. Какое жалование у других чиновников Кьяра не знает, просто не интересовалась. Покупательная способность денежек высокая. За три венета можно купить отличного жеребца с богато украшенным седлом и упряжью. В любой харчевне города можно получить вкусный обед, и стоит это недорого, но не меньше одного бона. Слугам обычно платят помесячно, два-три венета, очень редко пять. Продукты на рынках тоже недорогие. Их разнообразие поражает, особенно, естественно, морепродуктов.

После обеда в компании управляющего совершил поход в аптеку. Пришлось нанимать гондолу, поскольку добраться по каналам было быстрее. Встретил меня в аптеке пожилой мужчина с длинными, заплетенными в косички седыми волосами. И здесь, оказывается, есть представители вечно гонимого народа, посетила меня мысль.

К моему счастью, аптекарь — Мира, сносно говорил по-французски. Долго я выбирал травы. Я хорошо помнил наименования трав на латыни, но это было в прошлой жизни, а здесь и сейчас обнаружил нестыковки. Пришлось баночки нюхать, тереть между пальцев травы, опять нюхать, и только потом отвешивать нужное количество. Здесь же купил стеклянную посуду: пробирки, колбы и пузырьки. А вот со спиртом вышла вообще хохма. Не знал аптекарь такой жидкости, это я сам виноват, слишком уверовал, что пожилой человек должен знать все. Пришлось объяснять. Мира понял, и принес небольшую бутылку, сказал, что это самый чистый продукт. Ареометра под рукой не оказалось, видно у них не было умной гречанки Гепатии, которая изобрела сей очень нужный инструмент. Плотность пришлось проверять языком. Для хмельного пития, продукт подходил, а для моих медицинских целей не годился. Попросил аптекаря приготовить мне раствор более концентрированным. Опять меня не поняли. Взялся за лист бумаги и свинцовый карандаш. Изобразил элементарный самогонный аппарат со змеевиком. У аптекаря глаза на лоб полезли от удивления. Он быстро закрыл входную дверь и пригласил меня в лабораторию, настоящую лабораторию алхимика средневекового разлива. Все, что нужно для создания, вернее для демонстрации процесса перегонки было в наличии, только змеевидный холодильник отсутствовал, его я заменил прямой трубкой, помещенной в миску с водой. Когда весь «агрегат» был собран, налил в колбу жидкость из бутылки. Аптекарь развел под колбой крохотный костерок из мелкой стружки. Результат через час болтался в небольшом стеклянном стакане. Попробовал на язык. Щиплет, и довольно сильно, не девяностопроцентный получился спирт, но качество сносное. Мира улыбался во все оставшиеся во рту зубы, и заверил, что знакомый стеклодув изготовит ему нарисованный мной змеевик, и он сможет меня обеспечить продуктом в ближайшую неделю. Полученный в ходе опыта спирт достался мне бесплатно, как я понял, за травы я заплатил порядочно.

На обратном пути заглянули в мастерскую художника, она была в двух шагах от особняка. Заказал вывеску с надписью «Лечебница Васента де Ришара», также попросил изобразить кубок, который обвила змея, эмблема из прошлого не помешает, пусть привыкают, надо же что-то мудрое земное привнести сюда, не только самогонный аппарат. Начну с медицинской эмблемы. Может, подумают — это родовой герб? Теперь осталось ждать пациентов. Не успел расслабиться прибежал слуга с посланием от судьи, меня приглашали на ужин. Переться через весь город к Гаспаро не очень — то и хотелось, но отказываться я не посмел, он мне помогает, а отклонять руку дающего, будет неправильно. Короче, капризы в сторону. Переоделся, и неспешным шагом отправился в гости.

Ужин прошел в узком кругу. Я рассказывал об освоении особняка, и походе в аптеку.

— Завтра придешь во дворец дожа, что на площади Святого Марка, — сказал судья, когда нам подали кофе, — я устрою тебе встречу с главой цеха лекарей. — Вступишь в этот цех, в одиночку тебе не позволят работать, а так за два серебряных венета у тебя будет надежная опора. Глядишь и в главы цеха пробьешься, ты молод, и у тебя вся жизнь впереди.

— Обязательно приду и вступлю, спасибо за подсказку.

— Это, Васент, не подсказка, а постановка на учет еще одного налогоплательщика, за этим я обязан неусыпно следить, — улыбнулся Гаспаро. — Ты спас мою дочь, а я по мере сил и возможностей помогаю тебе.

— Да я уже у вас в должниках числюсь.

— Ничего ты мне не должен, даже медного бона, я помогаю тебе от чистого сердца. Господь не дал мне сыновей, одни дочери рождались. Приданным я их обеспечил, кое-какие средства вложил в торговые дела, а малую толику денег трачу на угодные Богу дела. Вот и в тебе я почувствовал хорошего, доброго и честного человека, потому и помогаю. Да, прислуге ничего не плати, это моя забота. Если решишь кого-то наградить, то это твое дело, но много не давай, не развращай прислугу деньгами.

С главой цеха лекарей познакомился без проблем, сославшись на дружбу с судьей. А, что, лишнее упоминание об этом не помешает. Передал сеньору Эмилио десять серебряных венетов, взамен получил грамоту, написанную по-латыни на красиво оформленном бланке с красной сургучовой печатью. Эмилио показал мне операционную, где он проводит сложные операции. На мой взгляд, сплошной примитив. Инструментарий топорный, в смысле топор входил в перечень медицинских инструментов. О скальпелях понятия никакого, вместо них использовались острые узкие и широкие ножи. Зажимы, щипцы и ножницы отсутствовали. Но зато был примитивный шприц с набором иголок, вещь полезная, и его в моем арсенале нет. Купил у Эмилио два по венету за штуку. Дорого, но мне надо. Анестезия тоже не блистала разнообразием, применялся настой опия. Я для собственных нужд приготовил спирто-опиумную настойку. А перечень операций поверг в шок, в основном удаляли поврежденные конечности, резали прыщи и чирьи, о чем-то более сложном говорить не было смысла. От элементарного воспаления аппендикса человек умирал. Я поинтересовался у Эмилио, есть ли какие-то ограничения на вмешательство в организм пациента и, получив отрицательный ответ, успокоился. Уверен, моих познаний достаточно, чтобы ставить здесь на ноги самых безнадежных больных.

Две недели прошло с начала работы, а я сподобился заработать аж целых двадцать венетов, сущая мелочь, если верить словам главы цеха лекарей, ведь мои коллеги в иной день зарабатывают до пяти-шести цехинов. Решил повести рекламную компанию с использованием «сарафанного радио». Проинструктировал помощницу кухарки, которая занимается закупкой продуктов на рынке. Она, между прочим, в общении с торговцами должна рассказать о новой лечебнице, где работает хороший лекарь и, главное, об очень приемлемых ценах за лечение.

Не скажу, что пациенты повалили толпой, но работа значительно оживилась. Попадали ко мне пациенты из разных слоев населения. Никому не отказывал, а денежку брал, как говорится, оглядываясь на одежду. Поговорка — встречают по одежке, действовала.

В один из вечеров постучался в ворота особняка некий сеньор, замотанный шарфом до глаз. Сторож, спросив у меня разрешения, провел мужчину в мой кабинет.