На пороге перерождения (СИ) - Казаков Виктор Григорьевич. Страница 44

Печально осознавать, что тебя обыграли. Выставили посмешищем и хотели возвыситься за счёт твоей смерти. Но с другой стороны… это же хорошо! Если кто-то считает, что сможет возвыситься за счёт твоего убийства, значит, тебя боятся. Такой себе положительный момент, но всё же. Во всём нужно искать свои плюсы.

Стрела приземлилась аккурат прямо у ног. Я поднял голову, осмотрелся и нашёл храбреца, набравшегося сил и уверенности. Некоторые части трибун практически опустели, теперь оставшиеся лучники могли почти беспрепятственно начать свою работу — и они начали. Отложив стрелу обратно в колчан, я вынул новую, прицелился, наблюдая за работой СВК, помечающей все найденные цели, после чего сделал выстрел. Один, второй, третий, и так до тех пор, пока не были убиты все функционирующие лучники.

Нет, ну если вы сократили только для того, чтобы дать мне какой-то там модификатор, то можно было обойтись и без этого. Очень, конечно, мило со стороны СВК, но не слишком целесообразно. Пока что передо мной вроде не стоит цель стать лучшим лучником империи. Но за шанс попадания спасибо. Уж очень он мне нужен, особенно если учесть, что за последние несколько минут я ни разу не промахнулся…

— Ну что, за дело! — важно выдал я, приготовив очередную стрелу. Обернулся к Ди-Кей, хотел было подозвать помощницу, но оказалось, что девушка уже подошла сама. — Идём? — обратился я к Ди.

Оценивающе посмотрев на гладиаторов, она перевела взгляд на меня, после чего прикрыла глаза и слабо кивнула. Вот и прекрасно, — подумал я.

— Ведите, — сказал, обращаясь к вожаку.

Командир гладиаторов тут же развернулся, выказав какой-то жест, после чего развернулись и все остальные. Спустя секунду мы уже бежали в сторону закрытой решётки.

Подбежав, гладиатор выдал очевидную мысль:

— Закрыто.

Я взглянул на Ди-Кей. Она тут же поняла, к чему я веду. Хоть я и мог (наверное) справиться с преградой самостоятельно, но всё же решил лишний раз не тратить драгоценный нутриум, позволив помощнице проявить себя во всей красе. Это ведь она говорила, как любит гнуть прутья. Тут, конечно, задачка посложнее — решётка практически цельная, имеются лишь небольшие отверстия, через которые можно наблюдать за происходящим по ту сторону, поэтому справиться будет не так же просто, как с тюремной решёткой. Но Ди не задумалась ни на секунду, прежде, чем пройти через расступающуюся толпу гладиаторов, подойти к решётке, замахнуться и ударить по той что есть мочи. За первым ударом сразу последовал второй. За вторым третий. И так до тех пор, пока в конструкции не образовалась вмятина.

Мной было выдано важное умозаключение:

— Крепкая же хреновина.

Гладиаторы в шоке наблюдали за происходящим. Я же продолжал наблюдать за попытками Ди. Удары продолжились, но ровно до тех пор, пока в обворожительном теле девушки не появилась стрела. Помощницу немного тряхнуло, она чуть нагнулась. Стреляли не с трибун, а с другой стороны преграды. Попали точно в живот.

Отойдя чуть назад, Ди проморгалась. Казалось, что ещё чуть-чуть и она упадёт. Но нет. Уже спустя несколько секунд она спокойно вынула снаряд, после чего передала его мне. Я с опаской принял подарок. Но расслабляться было нельзя. Секунда промедления означала очередную стрелу в теле любого, кто стоит близко к решётке. Наверное, именно поэтому гладиаторы быстро разошлись в стороны, скрывшись из зоны обстрела. Я же отошёл подальше не для того, чтобы спрятаться, а для того, чтобы дать себе возможность для манёвра. Приставив полученную стрелу к тетиве, выстрелил в первую цель из пяти выделенных. Как только выстрелил, красный круг исчез, ознаменовывая победу над противником. Поэтому я тут же потянулся за следующей стрелой.

В это самое время Ди-Кей сменила тактику, пытаясь справится при помощи сильного давления. Но у неё снова ничего не вышло. Перестреляв всех на той стороне, я понял, что Ди не продвинулась ни на метр.

— Стой, — вмешался я. — Нужно попробовать по-другому. — В голову пришла отличная мысль: — Хватаемся снизу и пытаемся поднять.

Лучший способ сорвать спину.

Ди на предложение согласилась без всяких споров, поэтому, присев на корточки, мы, как смогли, зацепились за нижний ряд выемок, выдохнули, вдохнули, и со всей силы потянули вверх. Не скажу, что в тот момент я испытал нечто подобное тому, что испытывает женщина во время родов, так как никогда не рожал, но всё же какая-то идентичность присутствовала.

На удивление, нам удалось приподнять решётку — та сдвинулась на несколько сантиметров. Этот эксперимент опустил значение нутриума до 78/100, но зато стало ясно, что справится можно. Я тут же включил начальника, обратившись ко всем гладиаторам:

— Нам нужна помощь. Ещё человек десять.

Желающие помочь нашлись быстро — никто не хотел задерживаться на арене. Поэтому уже совсем скоро по обе стороны от нас стояло ещё с десяток крепких парней, готовых тягать неподъёмные тяжести.

— Как только поднимем на столько, чтобы мог пролезть человек, нужно, чтобы кто-то проскользнул внутрь и открыл проход.

— У механизма может быть много охраны, — сказал главный гладиатор.

— На что ты намекаешь? — не понял я.

— На то, что наши могут не справится. Лучше тебе залезть туда.

Вот ведь трусы. Нет, с одной стороны это конечно очень умно, ведь, если отправленный внутрь гладиатор погибнет, то на ещё один заход меня вряд ли хватит. Нутриум нутриумом, но силы не бесконечные. Но с другой стороны это так смешно — слышать от гладиатора, что гладиатор может с кем-то не справится. Эх… что за гладиаторы такие пошли — не то, что раньше.

Собравшись с силами, гладиаторы схватились за выемки, я взялся прямо посредине. Дёрнули. Со скрежетом решётка поддалась. На лицах некоторых выступили испарины. Ещё через несколько секунд треть гладиаторов начала издавать звуки превозмогания.

Дождавшись, пока решётка поднимется на достаточное расстояние, я снова глубоко вдохнул. Глянув на значение нутриума 87/100 понял, что будет хреново, если я отпущу решётку, а гладиаторы не справятся с давлением, и весь план пойдёт крахом. Семь единиц за несколько секунд это тебе не хухры-мухры.

Отпустил. Решётка тут же резко дернулась вниз, но всё ещё оставалась на весу — запаса было достаточно, главное, чтобы хватило и времени.

Перекинув снаряжение на ту сторону, я лёг на живот. Можно было бы лечь на спину, зацепиться и протолкнуть себя внутрь при помощи рук, но, боюсь, гладиаторы, готовые вот-вот сломаться, не выдержали бы ещё и моего веса. Поэтому пришлось ползти.

Наконец ноги скрылись за линией нависающих сверху зубцов, и позади раздался громкий звук падения. Кто-то тут же закричал. Я быстро смекнул, что парень просто не успел отцепиться, поэтому решётка, резко упавшая вниз, явно сломав что-то бедолаге. Техника безопасности на высшем уровне. Но соболезновать было некогда. Подойдя к решётке, я обратился к главному:

— Куда идти?

— Понятия не имею, друг мой. Дальше ты сам по себе.

Очень информативно.

— А те ребята, что были на трибунах, случаем, не хотят мне помочь?

— Скорее всего, с их стороны тоже всё перекрыто. Поэтому, повторюсь, пока не откроешь кому-то из нас, ты сам по себе.

Я неодобрительно покачал головой. Но говорить ничего не стал. Молча отвернулся, осмотрелся. Передо мной — мрачный длинный коридор, ступенями уходящий вниз, и освещённый неброским светом факелов. Не похоже, что там впереди есть выход. Но других вариантов не имелось, а поэтому не оставались ничего, кроме как сделать первый шаг в неизвестность.

Блуждая по коридорам, я понял, что отсюда только один выход. И, скорее всего, тот тоже перекрыт. Я явно находился в гладиаторской зоне арены, которая ни коим образом не была связана с остальными зонами. Делалось это очевидно для того, чтобы гладиаторы не имели возможностей для побега, через выходы на зрительские места. И уж тем более для того, чтобы такой «герой» как я не смог найти комнату с подъёмным механизмом, освободив путь своим коллегам.