Тревожная весна 1918 (СИ) - Дорнбург Александр. Страница 14

К утру власть большевиков в городке рухнула. Сначала они долго терзали телеграф в поисках пропавшего эшелона с подмогой. Потом откуда-то (возможно мои агенты постарались) возник устойчивый слух, что эшелон красной гвардии уничтожен полностью и ни один человек не уцелел. Это был шок! Этот слух рос как лавина, пока к полуночи не превратился в уверенность. Часть "товарищей" ночью разбежалась. Наверное или по окрестностям затихарились или драпанули в станицу Великокняжескую, где еще пока стоял красный гарнизон. Что же, кто убежал из городка — тому повезло, мы за ними бегать не будем.

В здании вокзала ж/д станции Торговой к полуночи осталось всего семь десятков отмороженных на всю голову большевиков. Но подобно тому, как таяли словно вешний снег их ряды, так ободренные жители, почуяв своим звериным чутьем куда ветер дует, стали пополнять наши отряды. К нашим партизанам присоединились еще два десятка человек из местных. Всю ночь мы делали бутылки с самодельным напалмом. Частенько, вместо дефицитного мыла приходилось использовать топленый свиной жир, а вместо бензина — керосин и самогон. В час "собачьей вахты", перед рассветом, мы перебазировались ближе к станции, полуокружив ее. Установили на позициях оба наших пулемета, распределив сектора обстрела. А потом мои пластуны калмыки забросали здание вокзала бутылками с самодельным напалмом. Разгорелось знатно, большевики прыснули на улицу, как тараканы на свету, и попали под кинжальный огонь наших пулеметов и винтовок. За полчаса все было кончено. Если кто и сбежал пользуясь плохой видимостью, то не больше трети красноармейцев. Все же "золотой мост" для выхода сзади мы им оставили, чтобы друг друга не перестрелять. Да и мало нас было для полного окружения, прорвались бы они все равно.

Затем, проспав немного до одиннадцати часов, я выступил на организованном митинге.

— Большевики полагают, что есть два сорта людей в России: те, кто за них, и те, кто против них, и нет человека среди вас, который мог бы остаться в стороне от этого выбора, — энергично вещал я толпе собравшихся людей. — Или вы воюете за большевиков, или вы сражаетесь с ними, и это не мое решение — это то, что решили красные "товарищи". Если большевики опять придут, то, черт побери, я буду драться с ними так, как я хочу, и побью их, как мне нравится, и я не буду нуждаться в вашей помощи!

«Говорил, говорил и обделался», — подумал я, удрученный банальностью своего заключительного напутствия. Смазал впечатление…

Как я уже упоминал, Сальск не был административным центром Сальского округа (им была станица Великокняжеская). Но я все равно, при помощи своих солдат, продавил резолюции об избрании меня, любимого, атаманом этого степного округа. А то как же — столько личных денег на эту авантюру потратил. Впрочем, местные авторитеты, заправлявшие тут при царском режиме, мне в этом не препятствовали, так как я сразу объявил им, что собираюсь быть "свадебным генералом". То есть номинальным руководителям. Управлять они будут по старинке, но вот налоги мне нужны для содержания армии. А так мое место в руководстве восстанием в Области. Теперь судьба казачества будет решаться под Новочеркасском и Ростовом. Если проиграем там, то и здесь не удержимся. Медлить нельзя. Можно проигрывать битвы и, тем не менее, выигрывать войны.

Все же пришлось мне задержаться в городке до следующего утра. Большевики разбежались, и многие отсиживались на чердаках или в погребах тут же, в городке. Кроме того, здесь было множество людей, сочувствующих Советской власти. К счастью, они нам были известны практически поименно. Нельзя оставлять недобитого врага за спиной, чревато. Китайцы — каратели у меня есть, так пусть отрабатывают свои повышенные оклады. Как у красных палачами работали, так пусть и продолжают. Пусть большевики сами вдоволь хлебают заваренную ими стряпню, им просто идет обратка.

Сталин все равно этих "красных бешеных собак" к стенке поставит, так что мы просто выступим "по заветам вождя" с опережением графика. Раз народ так жаждет расстрелов — значит будут расстрелы! Что до меня, то я за поддержание порядка среди простого люда, и если тумаки идут ему на пользу и делают жизнь лучше для всех, вы не найдете меня среди тех, кто прыгает между тираном и его жертвой, крича: "Остановись, жестокий деспот"!

Нельзя выделятся на фоне местных, как гласит пословица: "Среди слонов — надо трубить, среди петухов — кукарекать, а следи козлов — блеять!" Кроме того, как любил говорить И.В. Ленин: " Сейчас каждая наша победа в первую очередь должна быть победой политической". Так что мне необходимо вбить клин и посеять рознь между китайцами и большевиками. Пусть смотрят друг на друга с подозрением. Разделяй и властвуй! Для этого никаких денег не жалко. Кроме того, меня изрядно бесит чрезмерная мягкотелость и гуманизм, пока проявляемые белыми к своим противникам. Милосердие до хорошего не доводит.

Иногда красные главари (тот же Голубов, Подтелков и Кривошлыков) по несколько раз оказываются в руках белых и те, вместо того чтобы поставить их к стенке, их просто отпускали, втайне надеясь, что если судьба к ним будет неблагосклонна, то к ним в ответ будет такое же гуманное отношение. Как бы не так! Сразу как военное счастье переменяется, так красные без особых сантиментов расстреливают своих спасителей, памятуя, что "нет человека — нет проблемы" а "мораль, совесть и милосердие " Советская власть давно отменила. Излишнее благодушие всегда заканчивается кровью твоих людей. Так что уж лучше чужую проливать, чем свою. Так что этих подлых негодяев щадить нельзя, ничего человеческого в них нет, они сами себя поставили за грань добра и зла. Вы знаете, какое главное оружие большевиков? Это — ужас, чистый ужас, и значит, я должен быть ужаснее, чем мой враг, а мой злобный враг в этом краю поистине ужасен.

Кроме того, мои китайцы должны сами себя обеспечивать, так что грабежи неизбежны, и пусть они будут узко направленными. До вечера солдаты Шэн Сю-Чена ликвидировали в городке более сотни большевиков и два десятка их пособников. А мне еще минус двести грамм золотых изделий с суммы долга долой, китайцы сами их нашли в имуществе погибших. А те в свою очередь видно уже успели награбить где-то. В веселое время мы живем, популярный ныне лозунг "грабь награбленное" подразумевает, что если есть какое лакомое имущество у другого, то оно явно приобретено грабежом, и отобрать его для себя не только можно, но и необходимо.

Так что покинули мы освобожденный Сальск только утром 23 марта 1918 года. По старому стилю. Мы не говорим никому, что мы делаем или куда идем, мы просто идем туда и делаем то, что хотим. И опять у меня почти нет людей. Деньги я решил придержать, больше их не мотать как китобой, вернувшийся в порт, не оплачивать установление белой власти в крае из своего кармана. А значит, чтобы охранять Сальск, я в помощь местным партизанам оставил отряд калмыков Джа-Батыра численностью в 40 человек. И то это очень мало. Но взять бойцов больше негде.

Пять калмыков ранено, оставили их выздоравливать, как и двоих китайцев. Конечно, одного остолопа легко заменить другим, потеря невелика, но зачастую убитый или раненый солдат — это еще и пропавшее снаряжение, а оружие и амуниция стоят немало монет. Так что у меня под рукой теперь всего трое конных калмыков, китайский отряд Шэн Сю-Чена из менее трех десятков солдат (хотя признаться вояки они никакие, просто палачи для экзекуций) и двое из задонских партизан для поддержки. Кроме того, лихая тачанка с пулеметом хорунжего Гульного. В общем, боевая мощь моего отряда — просто никакая. Кроме того, китайцам я еще в ближайшие две недели должен отдать 0,4 кг золота, плюс на мне оклад пятерки калмыков. Отряд Джа-Батыра удалось пока посадить на шею Сальским обывателям. Они пока до ужаса боятся возвращения власти красных, так что обещают золотые горы и реки полные вина.

Как всем понятно, освобождение Сальска дело скорее символическое. Судьба Дона будет решаться не здесь, и в одиночку я это дело не потяну. Но я так и распланировал свое выступление, чтобы подобно серфингисту скользить на волне народного возмущения большевизмом. Скоро здесь начнется такая катавасия, что кровавые Сальские события покажется мирной встречей престарелых дам за чашкой чая. Так что наш отряд направляется в маленькое местечко под названием станица Заплавская, неподалеку от Новочеркасска, победа казачьего оружия над красными пришельцами начнется оттуда.