Бакалавр 4 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич. Страница 5

У себя в двадцать первом и раньше я бывал на вокзалах, это само-собой. Ездили мы с родителями и на поезде куда-то вовремя их отпуска, не только на самолетах путешествовали. Но там мы не задерживались — на сайте всегда билеты покупали, через здание вокзала на перрон проходили и куда надо следовали. Тут же пока такого сервиса нет, в очередях в кассу за билетом стоять приходится, а потом в зале ожидания куковать до своего поезда. Хорошо, если посидеть местечко достанется…

Грязно, душно, на полу цыгане одеяла расстели — кто спит, кто ест, кто на тебя внимательно пялится… Народ какой-то непонятный с узлами и детьми. Беженцы или кто-то типа того — безнадегой какой-то от них веет. Челноки с сумками своими тоже интерьер вокзала не украшают. Пьяные шарашатся, да не только — есть народ и явно под наркотой или травленный.

В прошлую поездку в столицу вообще неприятное наблюдал тут на вокзале. Зашел на расписание посмотреть, а в углу мужик стоит. Босой. Голые ноги из-под помоечного пальто торчат. Лицо чумное, глазами туда-сюда водит совсем без соображения. Пальто явно не его. Мало. Руки из него чуть не по локоть торчат и впереди оно не сходится — мужик его руками придерживает, но видно, что только майка и трусы под ним, а ничего другого нет… Скорее всего, сел с кем-то чужим водочки испить, а клофелинчику туда и капнули. Теперь и костюм, и ботинки, и портфель с документами, деньгами и командировочным удостоверением нового хозяина имеют. Мужик же — головную боль и потерю ориентировки в пространстве и времени. Это пока, а потом очухается и ой как затрясет его от собственной глупости…

На первый этаж вокзала зашел. Туда-сюда походил — мест посидеть нет. Всё занято. На втором та же картина. Куда все едут? Ладно, я по делам, а люди то зачем в таких количествах перемещаются?

Побродил между рядами сидений — ничего не освобождается. Присесть бы куда…

Так, за столиками у буфета места имеются. Сейчас что-то куплю и посижу, дам ногам отдых.

Денежки посчитал. Да, не разбежишься… Чай и бутерброд — на большее не платежеспособен… Что-то эти кусочки хлеба с колбаской и засохшим сыром доверия мне не внушают, отторжение какое-то вызывают…

— Чай, пожалуйста, — к тётке в не сильно чистом синем переднике обратился.

Налили мне чаю.

— Всё? — тётка эта на меня взглянуть соизволила.

— Всё. — деньги на тарелочку положил. Без сдачи мелочи насчитал.

Чай свой взял и на стул присел. Что-то он немного шатается, не упасть бы…

Пил не торопясь, по сторонам посматривал. Выпью — место освободить придётся. Вон, некоторые даже стоя едят, на сидящих зло поглядывают — скорее де проваливайте, всем посидеть хочется.

Допил купленное. Мало показалось. Ничего, перетерплю. В дорогу ещё перед поездом булочек куплю. Не здесь — до магазина сбегаю. Тут что-то не только бутерброды, но и булки мне не нравятся…

Вокзальная трансляция всё что-то бубнит. Какие-то поезда прибывают, какие-то отправляются, многие задерживаются…

Глава 8

Глава 8 Мужик с топорами

Ближе к вечеру народу на вокзале прибавилось.

Солдат видно куда-то перемещали. Росточком не велики, шинельки у всех серенькие, не обмятые, на рукаве по одной нашивочке — первый год служат… По двое они ящики какие-то зелёные тащили. На вид даже тяжёленькие. Кому таких ящиков отцы-командиры не выделили, те коробками картонными были нагружены. Двумя руками перед собой солдатики их несли. На ходу отдувались, у некоторых пот по лицу стекал. Худенькие какие-то воины, бледноватые, на чудо-богатырей не похожие.

Руководил процессом их передислокации замотанный капитан. Озабоченный какой-то, дёрганый. Сержант с ними ещё имелся. Ладный такой, подшитый, со взглядом прохиндеистым.

Солдат в углу зала ожидания расположили. Ящики они свои защитного цвета на пол с грохотом побросали, а кому повезло — на них и присели. Картонные коробки одну на другую составили и сержант к ним бойца в очках и с ушами оттопыренными в караул выделил. Сказал — охранять неусыпно, а то сопрут еду, кое-что всю дорогу сосать будете…

Я как раз мимо проходил, место посидеть искал и всю эту картину наблюдал во всей красе.

Капитан торопливо куда-то тут же побежал, а сержант с солдатиками остались.

В этот момент очередной поезд объявили. Некоторые сидящие зашевелились, вставать со своих мест стали, вещи из прохода с пола поднимать и к выходу двигаться начали.

Я к ближайшему освободившемуся местечку бросился, на жёсткое сидение свою тушку опустил. Хорошо то как… Можно даже ноги вытянуть. Пойдёт кто, я их уберу, не помешаю движению…

Рядом со мной мужик плюхнулся. Волосы сальные, рожа дней пять не брита. Не для гламурности, а из-за отсутствия возможности сей процесс осуществить. Потом от него попахивало, но привыкать я к этому запаху здесь уже стал. Человек ко многому приспосабливается, не только к такой мелочи.

Мужик от удовольствия даже глаза прикрыл, голову откинул чуток назад, замер на какое-то время… Так бы и сидел, но нет ведь…

Полушубок свой дубленый расстегнул, там, здесь почесался и ботинки расчушенные снимать придумал. Снял, аккуратно рядышком с собой поставил. Соседи его морщиться начали, недобро на мужика поглядывать. Я в том числе.

На этом дело не закончилось. Носки мужик стягивать ещё выдумал. Вернее, то, что от них осталось. Дырок там было больше, чем синтетической ткани, из которой они были на фабрике сделаны.

Стянул носки. Аккуратненько опять же поверх своих ботинок разложил. Девушка, что рядом с тем мужиком место занимала, немного побледнела, рвотные движения изображать начала, вскочила и в сторону туалетов понеслась…

Мне тоже рядом с этим товарищем находиться что-то расхотелось. Скоро он как царь какой сидел — ни справа, ни слева от него креслица вокзальные были не заняты.

Мужик такой удаче только порадовался и спать сразу на трёх местах для сидения завалился. Тут же ещё одно металлическое кресло освободилось. Ну, рядом с его нижними конечностями.

Через десяток минут новое местечко себе нашел. Любит меня, наверное, удача. Тут сидящие личную гигиену соблюдали и стриптиз не устраивали.

Соседом моим тоже мужчина оказался. Справный такой житель сельской местности. В новеньких валенках с галошами, мало ношенных утепленных брюках от какого-то комплекта спецодежды, самосвязанном толстой свитере. Как-то хитро сложенный бушлат он на спинке сидения своего разместил для мягкости и удобства, а в руках шапка из нутрии у него была. У ног мужчины армейский вещмешок стоял. Всё у него было как-то правильно и основательно.

— Во народу-то… Так и снуют, так и снуют… — сосед мой ещё и словоохотливым оказался. — Куда только и едут? Когда и работают?

Скучно ему, видно, было. Давно, наверное, здесь сидел.

— У всех дела какие-то, — ответил мужику.

— Дела… — усмехнулся сосед. — Суета одна…

— Ну, Вы тоже ведь куда-то ездили? — говорю, надо как-то разговор поддержать. Всё быстрее время пройдет.

— Точно. Топоры продавал. — мужик хитровато на меня посмотрел. — Который раз уж езжу. Завтра снова, наверное, поеду.

Во как. В Москву он ездит топоры продавать… Тут, что теперь, дрова ими колют или друг с другом рубятся?

— Ещё в том году они у нас в селе по старым ценам были. Ну, копейки стоили. Я все и скупил, пока не переоценили. По три рубля за топор. Теперь за тысячи здесь продаю… — доволен мужик до посинения своей оборотистости.

Понятно, не только топоры у себя в магазине он все скупил по советским ещё ценам, а всё, до чего руки его дотянулись. Ну, что, правильно — не он так другой бы купил… Я тоже бы от топора за три нынешних рубля не отказался. Сейчас, тут кто за ваучеры по смешной цене заводы к себе подгребает, кто фабрики в свою из государственной собственности переводит, а мужик в родной деревне вот топоров и ещё чего-то урвал и доволен-довольнешенек…

Сам-то, в финансовую пирамиду деньги сегодня вложил — тоже, хорош гусь…