Красавица и чудовища (СИ) - Борзакова Надежда Марковна. Страница 22

- НЕ СМЕЙ! - дико проорал он, - Никогда не смей о себе так….

Навис надо мной, пылая яростью. Глаза казались сейчас почти черными, а вся кровь будто прилила к лицу.

- Артур! - Вадим осторожно приблизился. Положил ладонь на его плечо, но Артур ее скинул. Единственное его движение, а так застыл жутким изваянием тяжело дыша сквозь стиснутые зубы.

- Артур, давай уедем, - голос дрожал. От напряжения, не от страха - ведь даже сейчас его не было. Я знала, в каком бы состоянии он не был, меня не тронет. Просто знала и все.

Положила руки на каменную грудь, потом провела по шее. Встала на носочки и обняла, прижимаясь все крепче. Из-за его плеча увидела, что двор пуст. Это хорошо, свидетели уж точно были бы некстати.

- Давай закончим дома, пожалуйста, - прошептала, гладя по затылку. Чувствовала, как он расслабляется, как обнимает меня, зарываясь в волосы лицом. Медленно дыша, пытаясь успокоиться.

Потянул к машине, не разжимая рук, а Вадим шумно выдохнул.

Ехали молча. Артур продолжал обнимать-или скорее держаться как утопающий за спасательный круг. Мне больно и стыдно за свои сомнения и за то, что я “нашла время и место для разговора”.

В доме медленно увел меня наверх. Осторожно запер дверь своей комнаты.

- Никогда не смей себя унижать. То, что ты полюбила… Его, не определяет тебя. И я убью любого, кто считает иначе. Любого, кто посмеет не то сказать, не так взглянуть или даже не так подумать.

- Я знаю… Но боюсь, что из-за этого будет с тобой.

- Думаешь, я такой слабак, что не могу трезво мыслить, если меня задеть?

- Я не считаю тебя из-за этого слабым. Ни из-за этого, ни из-за чего другого. Потому, что ты не такой. А эмоции-не слабость. И доверие не слабость, а одно из наибольших проявлений силы и смелости. Особенно вопреки прошлому опыту.

- Не было прошлого опыта, Элиза. Я никого и никогда не… Не любил до тебя, - закончил почти одними губами, скорее выдохнул, чем проговорил.

Прижался губами к моим губам, осторожно и нежно, будто пробуя на вкус, а через секунду жадно и страстно сминая их. Скользнул языком по их внутренней стороне, потом проник им внутрь и слился с моим в сумасшедшем танце.

Я не помнила, как мы избавились от одежды, как оказались в постели. Артур подмял меня под себя, вжимая в матрац.

Ставшая сверх чувствительной кожа горела под его жадными руками. Когда они накрыли налившиеся от желания полушария, я выгнулась, прижимаясь еще сильнее.

Воздуха не хватало, я задыхалась. Твердые губы не отрывались от моих, щетина царапала кожу, от чего было только жарче.

Запутулась пальцами в его волосах, лихорадочно гладила твердые мышцы спины и плеч - куда дотягивалась. Они были напряжены и подрагивали от нетерперия, но Артур медлил, лаская меня.

Спустился по шее к груди. Прошелся языком по горошинке соска и втянул его в рот. Показалось, что электрический разряд пронзил меня всю и устремился к низу живота.Проложил дорожку поцелуями к другому и снова….

Вернулся к губам, с голодным напором нырнул языком в рот. Пятерни сжали мои бедра, втискивая в его пах. Артур хрипло застонал, ощутив, как у меня между ног все мокро и горячо для него.

Надев презерватив, медленно, будто смакуя ощущения, стал погружаться в мое лоно. Растягивая пылающие стенки, переполняя меня. Вышел и вновь внутрь.

Я повела бедрами, цепляясь за его плечи. Двинулся снова, сильно настолько, что подбросил вверх по простыне. Глядя мне в глаза своими - потемневшими, наполненными голодным обожанием и чистой похотью, от которой кружилась голова.

Казалось, я сходила с ума. От этого взгляда, от алчных касаний сильных рук. От неистовых толчков внутри, заставляющих балансировать на грани.

Ставшее податливым тело плавилось как воск. Никогда я не чувствовала настолько остро, никогда не кончала больше раза и то от пальцев…

Сейчас же потерялась в наслаждении, забылась в ощущениях. Артур накрыл ртом пульсирующую жилку на шее и, не сдержавшись, прикусил пылающую кожу. Толкнулся до упора и кончил с рыком.

Глава 17

- Не дергайся, а то промахнусь и случайно отрежу лишнее, - прозвучало очень двусмысленно.

- А я - то думал, что в надежных руках, - буквально промурлыкал Артур, поднимаясь рукой от талии к груди и сминая ее сквозь ткань рубашки. Рука с триммером дрогнула, но кожу он не задел.

- И вообще, ты сама захотела, - воспользовался паузой Артур, - Мне и так было нормально. Это время можно было бы использовать с большей пользой, - рука забралась в расстегнутый ворот, и я слегка шлепнула по ней.

- Ну не-ет. Настолько длинная борода не идет к изысканному костюму джентльмена.

- Поехал бы футболке и джинсах, вспомнил бы так сказать юность.

- Тихо, - я коснулась его губ кончиками пальцев. Поцеловав их, мужчина все же позволил закончить работу. Я слезла с его колен и оценила результат.

- Вот теперь намного лучше.

Артур поднялся с очень нелепо смотревшегося в ванной стула и шагнул ко мне.

- Царапаться будет сильнее, - тихо проговорил, прижимая к себе и давая ощутить свой каменный стояк.

- Так что, будем ждать, пока вновь отрастет?

- Только если ты этого хочешь.

- Не хочу, - прошептала за миг до того, как он поцеловал.

Каким-то чудом я все же умудрилась после успеть подобрать наряд, туфли и собраться всего за десять часов. Звучит долго, но и предстоял ведь не простой поход в ресторан. Впрочем, если бы вместе с выбранным в сети платьем не прибыла швея, оно ни за что бы не смотрелось так как сейчас на моей худощавой фигуре. Простого кроя – открытые плечи, облегающий силуэт и длиной до колена. Главным его украшением, помимо струящейся ткани, был насыщенный цвет марсала и таинственно мерцающая в вечернем свете золотистая вышивка на корсаже. Золотистые же босоножки – на среднем каблуке, хоть рост Артура позволял выбрать какую угодно высоту, я предпочла удобство. И так будет от чего понервничать, не хватало еще еле стоять из-за неудобной обуви.

Стараниями парикмахера мои волосы мягко вились локонами, спускаясь чуть ниже груди. Я предпочла распущенные какой-то сложной прическе. А красилась сама, не желая превращаться в куклу. Закончив со сборами направилась к Артуру.

Он стоял в гардеробной, пытаясь застегнуть рубашку и матерился сквозь зубы словами, каких я не слышала никогда в жизни. Рука постепенно заживала, но гипс снимать в лучшем случае через неделю, но даже без него о прежней подвижности пока не могло быть и речи. Артур не ездил в офис, потому скрепя сердце носил футболки и регланы вместо рубашек и необходимость застегивать пуговицы была сведена к минимуму до сегодняшнего дня. И, конечно же, помогать ему не позволялось ни в чем.