Пять миль (ЛП) - Сен-Жермен Лили. Страница 12

Мне кажется, что прошло много лет с тех пор, как я столкнулась с Джейсом у входа в отделение неотложной помощи, и это грубое напоминание ударяет меня по нутру.

— Эллиот.

— Джулз, — говорит он, потянувшись за очередной порцией картошки фри.

Я делаю глубокий вдох.

— Джейс видел, как я выходила из больницы той ночью. Он знает, что я ходила к тебе. — Мой голос немного дрожит, когда я наношу последний удар. — Он знает твое имя.

Эллиот бросает картошку фри на пол, и она разлетается по ковровому покрытию. Он встает и прижимает руки к голове.

— Чееерт, — произносит он.

Я нервно жую губу.

— Это все, все в порядке. Он никому не сказал.

Он поднимает брови в недоумении.

— О, и что, ты доверяешь этому парню?

— Эль, — протестую я.

— Не нужно мне здесь этого «Эль». У меня есть дочь, черт побери. Будь ты проклята и твой дурацкий план мести.

— Я знаю. Мне жаль.

— Сколько еще людей умрет, прежде чем ты поймешь, что оно того не стоило? А?

— Никто больше не пострадает, — заявляю я категорично.

— Он знает мое имя, Джульетта! Это один шаг от того, чтобы узнать, что я был полицейским! — он начинает отмечать что-то на пальцах. — Один шаг до того, чтобы узнать, что я был там в ночь твоей смерти, один шаг до того, чтобы выяснить все это и убить нас обоих.

— Он бы этого не сделал, — неуверенно произношу я. — Он бы не сделал.

— Да послушай себя! — рычит Эллиот, поднимая тарелку с жареной курицей и бросая ее так, что она разбивается о дальнюю стену. Я вскакиваю на ноги, когда комната вибрирует от внезапного удара, и застываю на месте. Полый, ноющий ужас начинает формироваться в моем желудке и прокладывать себе путь к горлу, где сжимается и замирает.

— Он даже не знает, кто ты, — с горечью говорит Эллиот. — Почему ты хоть на секунду думаешь, что он поступит с тобой правильно?

— Потому что он хороший человек, — отвечаю я. — Потому что он больше похож на нас с тобой, чем когда-либо будет похож на них.

Он выбегает из комнаты на балкон и останавливается, белая футболка на нем обрисовывает каждый мускул на его плечах и руках. Он готов взорваться в любой момент.

Я неуверенно следую за ним, но, когда он слышит, как мои босые ноги ступают по полу балкона, он вытягивает руку, обращаясь ко мне, не оборачиваясь.

— Уходи, — говорит он. — Просто уходи.

Я чувствую, как мои плечи опускаются, когда я возвращаюсь в пределы своего гостиничного номера. Глаза слезятся, и я думаю, что могу дать Эллиоту немного пространства и принять горячую ванну в когтеобразной ванне, которой может похвастаться этот номер. Мой живот снова сводит судорогой благодаря Дорнану и его версии грубого траха, и я рассчитываю, что горячая вода успокоит боль, которая так яростно колет меня.

Через десять минут я плаваю в теплом коконе воды, пар поднимается маленькими облачками от моих голых коленей и пальцев ног. Остальная часть меня погружена в воду, невесомая, и я думаю о том, как давно я не чувствовала себя такой расслабленной, во всяком случае, физически. Эмоционально я запуталась в себе, сомнения и чувство вины разъедают мою душу, как кислота кожу.

Я не выхожу из ванны, пока вода не стает холодной, а моя кожа не морщится, как слива. Завернувшись в пушистый гостиничный халат, я выхожу в главную комнату, надеясь, что Эллиот в лучшем настроении. Не то, чтобы я винила его за то, что он вел себя со мной, словно говнюк.

У парня есть дочь.

Ему есть что терять.

Он сидит на диване перед журнальным столиком и что-то деловито перебирает перед собой. Все тарелки с едой убраны, и он выстроил на одной стороне стола пакеты на молнии, на каждом из которых лежит мобильный телефон.

Он не поднимает глаз, когда я сажусь рядом с ним, просто продолжает возиться.

— Занимаешься мелким воровством? — спрашиваю я, глядя на разнообразные мобильные телефоны, разложенные в упорядоченном порядке.

Я присматриваюсь к одному из пакетов, дергаю его за угол, чтобы подтянуть ближе к краю стола.

И вот когда я понимаю, что это такое.

Гвозди. Шарикоподшипники. Сломанные кусочки бритвенных лезвий. Все плавает в какой-то жидкости.

—Это...

— Бомбы, - заканчивает Эллиот, продолжая возиться с последним пакетом.

— Бомбы, — вздыхаю я. — Бомбы?

— Да, — отвечает он, отрывая взгляд от своего занятия, чтобы посмотреть на меня. — Я вижу, что происходит с этим какого-черта-лицом. Ты колеблешься, Джулз. Ты начинаешь осваиваться в клубе этих ублюдков.

— Нет, — насмехаюсь я. Осваиваться?

Он качает головой из стороны в сторону, поднимая брови.

— О, правда? Каков твой план игры? Кто следующий?

— Джазз, — говорю я на автомате.

— Кто?

— Один из братьев. Он следующий в моем списке.

— И как ты собираешься его убрать?

Я пожимаю плечами.

— Я еще не спланировала этого.

— Вот именно, — говорит Эллиот. —С такими темпами, как у тебя, уйдут годы, чтобы прикончить их всех. И к тому времени ты настолько втянешься в эту жизнь, что не сможешь уйти. Никогда.

Я пожимаю плечами.

— Я могла бы занять пост президента, — шучу я. — Эти люди когда-то были друзьями моего отца, понимаешь?

— Ты сейчас серьезно? — вспыхивает Эллиот.

— Нет, — вздыхаю я. — Я просто устала, Эль. Не легкий это труд.

— Точно, — говорит он отрывисто. — Ну, прекрасный, мать его, принц знает мое имя, верно? Так что мы можем считать, что у нас есть время. Если только ты чудесным образом не найдешь кассету или деньги в ближайшие несколько дней, я бы сказал, что тебе стоит забыть об этом и понести потери.

Все это звучит совершенно логично, но мой мозг затуманен, и ему требуется время, чтобы сориентироваться.

— Ты хочешь, чтобы я их всех взорвала? — шепчу я.

— Да, — отвечает Эллиот. — Смотри. — Он протягивает запечатанный пакет, который не больше одного из мобильных телефонов, лежащих на столе.

— Подожди, — говорю я, мой желудок опускается, как будто он набит свинцом. Возможно, свинцовыми пулями.

— Здесь шесть пакетов.

— Да, — отвечает Эллиот, он взглядом бросает мне вызов

— Почему их шесть? — повторяю я.

Он прищуривается, глядя на меня.

— Семь сыновей, плюс один отец, равно восемь. Минус два мертвых ублюдка - шесть.

Моя кровь стынет в венах.

— Ты ведь не серьезно, да?

Он хмурится.

— Как ты думаешь, что произойдет, когда ты убьешь всю его семью и он узнает, что это была ты? Думаешь, он простит тебя? Думаешь, ты сбежишь и будешь жить долго и счастливо?

Я надеюсь.

— Конечно, нет, — отвечаю я. — Но я не убью его.

— Этот парень знает, кто я, Джульетта. Он знает, где я живу и где работаю. Он, блядь, сейчас, наверное, следит за мной.

Я уставилась в пол, моя голова кружится. Нет. Я никогда не хотела этого! Я никогда не хотела причинить боль Джейсу. Все становится слишком запутанным, слишком мутным, и я тону под тяжестью всего этого.

Но если Джейс причинит боль Эллиоту, я не смогу жить с этим. В голове всплывает образ его дочери, и я сдерживаю обжигающие слезы.

— Я разберусь с ним, хорошо? — говорю я ему. — Не так. Но я клянусь тебе, если он будет угрожать кому-то из нас, я сама пущу ему пулю в лоб.

Он потирает руками затылок, он всегда так делает, когда злится. А он сейчас так зол на меня.

Это несправедливо, я хочу накричать на него. Ты не можешь просить меня убить его.

Но вряд ли я была справедлива к нему на протяжении многих мучительных лет нашей жизни, и поэтому я не отстаиваю свою точку зрение.

Все, что я знаю, это то, что я убью Джейса, только если он приставит пистолет к моей голове, а у меня не останется выбора.

И даже тогда, я могу просто позволить ему сделать это. В конце концов, я заслуживаю этого, за то, что я сделала. За то, что солгала ему. За убийство его братьев. За Дорнана. Мое нутро болезненно скручивается при мысли обо всем, чем я пожертвовала в своем стремлении отомстить ему.