Игры для взрослых мальчиков - ВИН Александр. Страница 14

Помощник почесал авторучкой лоб.

— Что такое?

— А сегодня утром по областным новостям показывали, что в Крепостном женщину убили. Я умывался, немного посмотрел телевизор, показывали дом в поселке, где она жила. Ну, я и узнал его, дом-то, меня Виктор Никифорович туда за молоком два раза посылал. А потом, когда еще фамилию сказали, я уже точно понял, что это именно та женщина.

— Грабеж?

— Нет, ее на улице убили, за поселком, на старой дороге по пути на ферму. Около развалин. Ничего из одежды не взяли. Говорят, что кто-то ее задушил.

Искра, искра, искра…

Глеб Никитин потер глаза.

— Убийцу никто не видел?

— Не знаю, больше ничего про это не говорили. Диктор только сказал еще, что следствие продолжается…

— Ладно, хорош страшные истории мне тут рассказывать. Дуй в прачечную, проверь камуфляж. Заодно успеешь еще и с Царьковым переговорить. Телефон привяжи к уху, не прячь далеко…

— Слушаюсь!

Выпячивая грудь, Бориска вытянулся в струнку перед командиром.

— А как мне вас звать?

— Как все. Без отчества и на «ты».

— И при посторонних?

— И при них тоже. Иногда, особенно в минуты торжеств и всенародных гуляний, можешь называть меня «ваше сиятельство». Это обычно ласкает мой изнеженный слух.

…Звук больших башмаков быстрым и дробным эхом отозвался на лестнице, ведущей вниз, к выходу из здания.

Садиться в кресло уже не хотелось, и капитан Глеб начал мерно шагать по комнате.

Вторая чашка кофе была ничуть не сытней, чем первая.

«Все равно, одному мне с этим не справиться…»

Разные мелочи нестройно лезли в голову, ответов и решений пока не возникало.

Он задумчиво посмотрел на календарь с корабликами, потом в окно на улицу.

Дверь за его спиной распахнулась.

Прежде чем обернуться к Бориске, Глеб бросил взгляд на пустую коробку из-под печенья.

— …Ну, если хочешь, можно и «ваше превосходительство»!

— А не крутовато ли будет?!

Это были не розовые юношеские щеки.

В широкий дверной проем уверенно шагнул крепкий молодой мужчина.

Худое, острое лицо. Рысьи глаза, жидкие прямые волосы, косая челка спереди, сзади — не очень убедительный хвостик, перехваченный резинкой.

Черные кожаные штаны и кожаная жилетка. На плече татуировка — рассерженный зеленый дракон.

«Милая провинция…»

— Ян сказал, что ты здесь.

— А ты кто?

— А чо он, не предупредил, что ли? Серяков я, Константин. Чего делать-то будем?

— Что хочешь — то и делай.

— Да ладно тебе! Говорю же, Ян сказал, что ищет проводника для своих туристов. Что, типа, подъехать мне сюда нужно, в контору.

— Зачем?

Костян начал заметно злиться.

— Тебя он велел увидать, конкретно побазарить по всем деталям! По деньгам-то мы с ним уже договорились. Про остальное Ян сказал, что с тобой нужно перетереть.

Для себя Глеб уже все решил, но медлил — ему почему-то хотелось очень пристально рассмотреть руки Костяна.

— Нет.

Кожаный посетитель шагнул ближе к нему и потер в левой ладони массивный правый кулак.

— Может, поговорим все-таки?

Глеб Никитин еще раз демонстративно и очень медленно осмотрел внешние стати Костяна. С любопытной заботой заглянул в глаза дракона.

— Нет.

— Чего так?

— Не вижу особого смысла. И не хочу.

— Послушай, тебе же все равно человек нужен, чтобы этих гансов на лодках катать, жрачку им привозить, баню делать! Ну?!

— Правильно, нужен. Но не ты.

— Да хорош ты выеживаться-то! Или денег жмешь?

Капитан Глеб вздохнул, закончив осмотр свирепой твари.

— Не деньги я экономлю — внуков твоих жалко, приятель. — Глеб сокрушенно покачал головой.

— Хо! Когда они у меня еще будут-то! А чего ты так о моих будущих внуках заботишься?

— Ну, как же, не повезло пацанам — такой тупой дедушка им когда-нибудь достанется.

Рыбный старшина с угрозой сощурил глаза.

— Значит ты так, залетный… Хочешь, чтобы тебя, как и кореша твоего старого, на берегу тухлым нашли? Или будешь послушным?

Капитан Глеб в полпрыжка встал около Костяна, сильно стиснул пальцами разинутую драконью пасть.

— Повтори!

— Да ну тебя…

Серяков дернул плечом, вырываясь из рук Глеба.

У распахнутой двери он с холодной улыбкой обернулся и провел ребром ладони по горлу.

— До скорой встречи, твое превосходительство!..

Они совсем немного посидели в доме Усманцевых за пустым темным столом.

От предложенного чая Глеб Никитин мягко отказался, просто пододвинул поближе стул. Петровна немного поплакала, поговорила в смятый у рта платок, несколько раз принималась поправлять черную ткань на большом настенном зеркале. Ян за столом с ними особо не сидел, не слушал негромкие причитания матери, все вскакивал во двор, к машине, к колодцу, да и просто без дела суетился в коридоре.

Потом с радостью согласился подбросить Глеба на дальний берег.

У съезда с основной дороги в зеленый сумрак Глеб остановил его.

— Я выйду.

— Чего ты? Тут еще полтора километра будет, до ваших палаток-то…

— Пройдусь, чего тебе машину зря по корягам-то гробить.

Высокий сосновый лес забрал в себя весь внешний шум, и назойливое тарахтенье близкого шоссе постепенно затухало позади.

Вечерний воздух поверх песчаной дороги уже начал остывать, но сквозь редкие красные сосны с залива все еще тянуло теплым тинистым ветерком. Мелкая ласковая пыль проселка беспрепятственно набивалась и вытекала в дырочки сандалий. Длинные сухие хвоинки с тонкой приятностью кололи голые пятки.

Справа, в шаге от песчаной колеи, возвысился в оградке из серых жердей метровый муравейник. Через несколько шагов аккуратно выделился в траве тесаный квартальный столбик с номером. «Двадцать четвертый!» — еще раз позволил себе порадоваться Глеб.

Пыльная соломинка откусывалась легко, но жестко.

«…Костик-хвостик что-то знает о смерти боцмана, но убивал явно не он. О таких личных подвигах просто так, при первом же нервном случае, не треплются. Как взять его за глотку, чтобы заговорил?

…Как завтра моих туристиков сразу же окружить заботой и беспощадным контролем? Что такое интересное придумать, чтобы они не взбунтовались, узнав о странной и неожиданной смерти Никифорыча?

Да, еще… Кто же все-таки сказал Бориске про мои намерения? Почему он так целомудренно и страстно таит это имя?»

Справиться со всем, действительно, будет непросто.

Он еще не знал, как правильно начинать размышления о смерти боцмана Усманцева, гнал от себя мысли о том, что придется изображать в эти дни невероятную радость и куролесить вместе с жаждущей развлечений мужской компанией, и, думая об этом, все время продолжал тревожиться о том, что может подвести сына…

Ализе сидела на раскладном стуле лицом к мелкому прибою.

Неслышно ступая по береговому песку, Глеб подошел вплотную, остановился, тронул женщину за плечо.

— Эй…

Француженки, пусть они и продюсеры, ревут ничуть не хуже, чем ивановские ткачихи, рязанские шлифовщицы или, допустим, простые российские бухгалтерши на самостоятельном балансе. Теперь Глеб Никитин знал это точно.

Худенькая Ализе плакала замечательно, громко, в голос, не обращая внимания на крики прибрежных лягушек, но при этом, все-таки немного стесняясь своих красных опухших глаз, прятала лицо в рубашку на груди Глеба.

Пришлось даже два раза поцеловать эти глаза — испуганные и такие непривычно растерянные без косметики и темных очков.

И остальная гвардия была рада его возвращению.

Мальчишки ухмылялись за спиной Ализе, хлопали друг друга по плечам. Показалось это Глебу или нет, но Сашка вроде тоже как-то прозрачно блеснул навстречу ему радостными глазенками. Более опытный Мишаня просто вовсю щерился юной улыбкой.