Не верю! (СИ) - Градцева Анастасия. Страница 25

Расстроенные, ребята убирали реквизит со сцены, освобождая её для следующей группы.

— Вот ты корова, Игнатенко! — не удержалась Наташа, зло глядя на Катю, — нахрен ты прыгнула на него?

Та только молча опустила глаза.

— Да ладно, Наташ, — попытался её успокоить Дима, — это я не удержал Катю.

— Ты тут не при чем, — фыркнула девушка, — Я же помню, как ты меня когда-то на руках таскал! И ни разу не уронил.

Она многозначительно глянула на Варламова, он усмехнулся ей в ответ.

— Хочешь, кофе попьём после репетиции? Считай это моим извинением за сорванный этюд.

— Конечно, хочу, Варламов, — промурлыкала Наташа, — Когда я отказывалась?

Катя Игнатенко яростно на неё посмотрела, но промолчала. После сегодняшнего прыжка у неё, судя по всему, не было шансов.

Ася, случайно услышавшая этот диалог, скрипнула зубами. Почему её так задевает это? У неё вообще-то есть Макс. Надо не забыть позвонить ему вечером. А Варламов пусть катится к черту. Хоть с Катей, хоть с Наташей, хоть со всеми бабами на Земле.

22

Вчерашний разговор с Максом оставил очень неприятный осадок. Он с кислым лицом выслушал Асин рассказ о том, как она уговорила Юрича попробовать её на роль Бланш, как смогла сделать классный этюд с ребятами, которых никуда не выбрали.

— Эээ, здорово, — неискренне сказал он.

Асе стало обидно. Мог хотя бы за неё порадоваться. В окошках видеочата повисла тишина. Разделенные километрами, они молчали.

— Я надеюсь, — наконец заговорил Максим, — ты помнишь, о чем мы договаривались. Если ты решишь остаться в Москве, мы расстаемся.

— А если меня просто выберут играть в спектакле?

— Я…я не знаю… Зачем тебе это, родная? — с неприкрытой болью спросил парень. — Чего тебе не хватает в Томске? Ролей? Ты же знаешь, что Алена Сергеевна молится на тебя, все главные роли твои.

— В этом и проблема, Макс, — еле слышно ответила Ася, — мне нужна конкуренция. Да, я лучшая у нас в театре. Но из-за этого я перестала понимать, кто я и чего стою на самом деле. Может, это не я такая классная, а просто театр стал хуже? Ушло много опытных актеров, пришли новички из студии. Надо все начинать заново. А еще я устала быть самой старшей, постоянно играть мам, теть, прочих зрелых женщин.

— Ну как бы, Ась, я думал, ты сама в курсе, что на Джульетту уже не тянешь, — брякнул Макс. Тактичность никогда не была его сильной стороной.

— Если Ромео будет восемнадцать, то, конечно, не тяну, — вспыхнула девушка, при этом в её голове мгновенно возник Димка, будто сплавленный сразу из нескольких образов: мальчик Ромео с того давнего спектакля, улыбчивый парень, который так жадно её целовал тем летом, язвительный молодой мужчина, до сих пор вызывающий в ней какое-то странное томление… Девушка встряхнула головой.

— Так вот, — продолжила она, — а если актеру, играющему Ромео, было бы около двадцати восьми, допустим, а леди Капулетти лет сорок пять, то у меня сразу бы появился шанс. Ты понимаешь, о чем я?

— Не очень, — признался Макс.

— Я хочу играть в театре, где будут актеры разного возраста. Моего, младше, старше. Мне надоело, что мы с тобой в нашем коллективе самые взрослые.

— Иди в Томскую драму.

— Я хочу играть в хорошем театре. Наша драма к таким не относится, сам знаешь.

— Ты ведь уже все решила, правда? — тихо спросил Макс.

— Ничего я не решила! И никуда меня не взяли пока.

— А если возьмут?

Оба снова замолчали. Потом скомканно пожелали друг другу доброй ночи и одновременно нажали на кнопку отбоя.

Ася упала на кровать. Настроение было отвратительным. Ей так много хотелось Максу рассказать: про мерзкую Милану, которая угрожала ей возле туалета, про смешное падение Димки и Кати, про то, как она вчера чуть не потерялась в метро… А в итоге разговор опять свелся к одному и тому же. Бесит!

Девушка прислушивалась к себе: обидно, неприятно, грустно, но… Но не больно. Значит ли это, что она и правда мысленно готова расстаться с Максом? А вместе с ним попрощаться и с мечтами о скором замужестве, о детях? Вот тут в груди по-настоящему заныло. Ася ужасно хотела стать мамой. И ревниво скрывала это желание от всех, как свою самую большую тайну, как слабость, которая может поломать её восхождение по карьерной лестнице. Она научилась беспечно улыбаться гинекологу, которая намекала, что пора бы уже, и закатывала глаза при маминых и бабушкиных истеричных выкриках «После тридцати увеличивается шанс родить дауна!». Даже Макс вряд ли догадывался о том, как сильно ей хотелось малыша, ведь при разговоре о детях она всякий раз равнодушно пожимала плечами.

Может, только ближайшая подруга Наталья догадывалась, она ведь видела, с какой тоской Ася смотрит на её округлившийся животик и как жадно ловит рассказы о том, что «он шевельнулся, представляешь! А потом как дал мне пяткой под ребра».

Но выйти сейчас за Макса и сесть в декрет — это значит попрощаться навсегда с мечтой играть в настоящем классном театре. Не студийном, а профессиональном. Самом лучшем. А без мечты ничего не будет в радость. Даже малыш. Вот только не получится ли так, что обе её мечты — материнство и актерская карьера — взаимоисключаемы? Ася боялась об этом думать, поэтому просто достала сценарий и стала учить слова Бланш. Делай, что должен, и будь, что будет.

После еще двух дней непрерывных этюдов Юрич проредил списки претендентов на главные роли. Теперь на каждого персонажа приходилось по четыре актера. Кроме Аси, Бланш могли сыграть Милана (мерзкая! Вот и слова другого к ней не подберешь), Наташа (пока Варламов не позвал её на кофе, Ася относилась к ней намного лучше) и Агата. Последняя не была замечена ни в драках у туалета, ни в флирте с Димой, поэтому Ася к ней пока относилась нейтрально.

Сам Варламов, конечно же, остался в списке на роль Стенли. Остальным парням, по Асиному мнению, можно было сражаться исключительно за роль дублера. Она была уверена, что если Юрич не слепой, то он поставит на роль Варламова, которого актерский боженька при рождении поцеловал во все возможные места. В себе она была уверена намного меньше, но надеялась, что её возраст тут как раз будет плюсом — она была старше всех остальных актрис, а все же сложно сыграть усталость от жизни, если тебе чуть больше двадцати. В тридцать это дается намного легче. Даже играть ничего не надо.

Сегодня в этюдах сделали перерыв, потому что к ним пришла хореограф. Уже известная им Мария Евгеньевна, которая спуску не давала никому. Юрич решил, что в начале спектакля и в середине нужны танцевальные вставки, поэтому вся группа сейчас их разучивала.

Танцы были парные, и Асю бы это очень порадовало, если б к ней не поставили в пару худосочного Матвея. Отказаться было нельзя, потому что всех, кто планировался на Бланш, ставили в пару с претендентами на роль Митча. И остальных — более крепких — уже успели расхватать более расторопные девчонки. Асе в итоге достался Матвей.

Она никогда не была тростиночкой — объемная попа и немаленькая грудь добавляли веса, плюс при внешней стройности у неё была довольно тяжелая кость. У себя в театре она всегда делала поддержки с богатырем Максом, который спокойно мог поднять не только её, но и пару других девчонок впридачу. Но не похоже, что Матвей был способен на такие подвиги.

Он с самого начала начал ныть, что ему «дали тяжелую бабу», плохо запоминал последовательность движений в связке, а когда Ася напоминала ему, начинал злиться и кричать, что он «лучше все знает». Через два часа, когда Мария Евгеньевна показала им весь танец и ушла, чтобы они репетировали сами, Ася чувствовала себя так, будто разгрузила вагон с углем. А рядом стоят еще два таких же.

Она застонала и опустилась на пол, вытирая пот с лица краем футболки.

— Че ноешь? — Матвей недовольно смотрел на неё, — Это я должен ныть, у меня руки уже болят тебя таскать.

— Потому что ты неправильно меня берешь, — в который раз попыталась объяснить ему девушка. — Старайся подключать мышцы спины и подхватывай меня под бедра, а не за талию. Так будет легче.