Дорога к иным мирам (СИ) - Шорников Александр Борисович. Страница 5

Первая линия защитников подняла и сомкнула между собой прямоугольные щиты, защищая стоящих за ними арбалетчиков. Сергей, видя, что вражеские лучники, не намерены отступать и бегом устремились к ним, разрешающе махнул рукой арбалетчикам и те дали быстрый залп по приближающимся лучникам.

Дальше все начали работать как хорошо отлаженный механизм. Первая сотня дала залп и стала, торопливо натягивая арбалет, секунд через пять отстрелялась вторая линия, потом третья. Когда отстрелялся четвертый ряд, первый уже был готов вновь стрелять.

Никитин, который наблюдал за всем этим сверху со своего фургона, ему было хорошо видно как густая неровная лента стрелков, вдруг распалась во многих местах. Понеся такие неожиданные потери, лучники, держа над собой лёгкие щиты, начали медленно пятиться обратно. Теро изо всех сил натягивали свои луки и посылали одну за другой стрелы.

Арбалетчикам Сергей пока велел попридержать стрелы. Арбалетных стрел осталось не так много, а обычных ещё три полностью забитых фургона. Никитин в своё время хорошо пополнил запасы на тайных складах теро, да и кочевники тоже внесли свою щедрую лепту в этот запас.

Стрелы теперь рассекали воздух в обоих направлениях, с гулким стуком отскакивая от усиленных чудесной плёнкой щитов. Неожиданно рядом с ним в крышу фургона вонзилась стрела. Землянин тут же подтянул к себе и закрылся щитом, но таких гостинцев от противника больше не прилетело.

Над полем вновь глухо загрохотали барабаны, задавая несколько иной ритм, и уцелевшие лучники, по-прежнему прикрываясь щитами, торопливо потекли обратно. Но вернулись далеко не все, больше половины стрелков-застрельщиков противника осталась лежать на поле.

— Минус пятьсот! — прикинул потери противника Сергей.

Маховик смерти начал набирать обороты, с неба донеслись унылые крики стервятников. Сергей поднял голову к небу. Над полем высоко в небе исполнял свой мрачный танец штук сорок этих больших птиц, а откуда-то с востока к ним быстро летел ещё клин стервятников, стремящихся занять своё место в этом мрачном хороводе вестников смерти.

Теро прекратили обстреливать противника, большинство из них торопливо потянулась к своим флягам и стали жадно пить воду.

Противник так и не разделил свои силы. Судя по всему вражеское войско было намеренно их атаковать только с этого направления. Никитин приказал Бирту перебросить сотню арбалетчиков с тыла, поставив их в пятую линию.

Лучники противника, тем временем просочились в расступившиеся перед ними рядах пехоты, и исчезли в глубине построения. Барабаны на мгновение замолкли, потом принялись выбивать очередной ритм. Пехотинцы принялись торопливо сбивать строй и прикрываться щитами.

Никитин махнул рукой, привлекая внимание Бирта, и когда тот подбежал, отдал новый приказ:

— Как только они подойдут на расстояние арбалетного выстрела пускай арбалетчики начинают стрелять. Ни в коем случае нельзя позволить им приблизится к лагерю вплотную — иначе они нас задавят массой.

Тот кивнул головой, надвинул шлем и быстрым шагом направился к арбалетчикам.

— Куту! Куту хан до! Куту видит нас! — одновременно взревели тысячи мужских глоток и первая волна пешцов, прикрываясь щитами, быстро побежала в их сторону.

Арбалетчики начали стрелять с предельной дальности. Никитин сосредоточил на этом направлении почти пятьсот арбалетчиков, ещё сотня бойцов прикрывала их щитами. Два отряда разбитые по пятьдесят бойцов, включая малоросликов с лёгкими арбалетами, охраняли лагерь по бокам на случай нападения.

Со стороны могло показаться, что силы почитателей бога-паука и оборонявшихся несопоставимы, но это только казалось. Количественное превосходство в сражениях далеко не всегда вело к победе.

— Куту! Хан до! — исступлённо вопили нападавшие на бегу перепрыгивая через убитых и раненых.

Они изо всех сил рвались вперёд, десятка три раненых стрелков которые ползли по поля к своим обратно, стали их первыми жертвами.

Раненые пытались привлечь их внимание махая руками и пытаясь встать, первые ряды немного раздвинулись что бы их не задавить, но плотные шеренги последующие рядов не оставили раненым никаких шансов, их просто затоптали идущие в атаку массы пехоты.

Нападавшие стремились побыстрее сблизится со своим противником и сойтись с ним в рукопашной, ведь действительно, на первый взгляд, им противостояло не так много защитников.

Лагерь был огорожен редким частоколом, к тому же в него можно было ворваться через довольно широкий проход, который остался открытым и слабо защищённым, только жиденькая цепочка воинов преграждала им путь в лагерь. Половина нападавших начала перестраиваться на бегу что бы попасть к воротам первыми.

Никитин крикнул Росо. Гиганты, заслышав его команду, начали медленно приподниматься с земли, обременённые тяжёлыми доспехами, они были похожи на рыцарей. На доспехах многих из них блестели капли ещё не до конца высохшей воды.

Подбежавшие бойцы быстро надели и закрепили на них широкие шлемы, и вылили на них ещё по паре вёдер воды. Тяжело топая окованными башмаками, ресы пошли в бой, потрясая палицами.

Вражеское войско, истаивая под арбалетными стрелами, тем не менее, продолжало быстрым шагом сближаться с ними. Выждав, когда они подойдут поближе лучники теро начали споро посылать в воздух одну за другой свои стрелы.

Над полем брани стоял разноголосый крик. Стоны, проклятия, гимны Куту, азартные крики стрелков рвущих тетиву — всё смешалось на поле брани.

Никитин опытным глазом сразу отметил отсутствие у противника чёткого командования, все распоряжения поступали от жрецов, вернее от одного жреца, который издали, руководил сражением.

Местная армия тоже была не особо хорошо обучена, вместо того что бы атаковать их в нескольких местах одномоментно, атака шла по широкому фронту, где Никитин мог в полной мере использовать стрелков-теро и арбалетчиков.

Потери противника в первые минуты боя были огромны, более двух тысяч нападавших, легли под ноги своим товарищам, но жрецы не особо сожалели о человеческом материале и отряд за отрядом отправлялся в бой.

Первые шеренги неприятеля, расстреливаемые в упор, преодолели ров, подбежали к частоколу и принялись его расшатывать, это отвлекло их на пару минут, но эти минуты оказались решающими.

Пока те возились с палисадом в ворота лагеря громко вопя, ворвался первый отряд и тут же полег под палицами ресов, которые быстро нагромоздили в этом месте кучу трупов, буквально закупорив проход.

Никитин свистнул, призывая стрелков теро перенести огонь, что бы они отстреливали тех, кто лез через палисад. Лучники быстро растянулись, охватывая весь палисад, и принялись отстреливать тех, кто пытался пробиться к ним из-за вала трупов.

Землянин придерживался хорошо себя зарекомендовавшей тактики — отстрел превосходящего по численности противника на расстоянии.

Палисад, тем временем, под грудой тел во многих местах был одновременно прорван, с торжествующими криками толпа нападавших рванулась было вперед, и… напоролась на колючую проволоку. Мгновенно образовалась груда барахтающихся и вопящих тел.

Это позволило им выиграть ещё одну драгоценную минуту, наконец, когда те, кто уцелел под ливнем стрел, поднялись, то оказалось что их осталось не так уж и много.

Лишь немногие смельчаки достигли линии щитоносцев, и повисли на копьях, но это было все, что они смогли сделать, а стрелы из глубины неприступного строя всё летели и летели…

Над полем всё громче и громче начали звучать панические голоса и вот настал момент, когда масса уцелевших дрогнула и сперва медленно, а потом всё быстрее и быстрее, бросая щиты и копья с криками побежала обратно к городу.

Толпа оборванцев, которая с вожделением наблюдала за боем с городских окраин и криками подбадривала своих вояк, теперь кинулась назад в город, давя друг друга на узких улочках.

— Бирт! — крикнул Никитин, стараясь перекричать весь этот гам — Бери сотню щитоносцев и сотню арбалетчиков и гоните их всех отсюда.