Царевна для Ворона (СИ) - Полынь Кира Евгеневна. Страница 4

Это вопрос веры.

Верила ли я, что боги покарают нас за эту выходку? Что наказание непременно ждет за то, что позволила ему подвести себя к краю?

Не знаю. Но, стоя в его дворце, нареченная супругой, я легко могла сказать — безумие уже наступало мне на пятки, и я смело вошла в жерло вулкана.

Мягко, все еще труся, я стянула перчатку с левой руки и отбросила ее в сторону. Руки должны быть голые, как и ноги, поэтому я выхожу из туфель, опускаясь с высоты каблуков, и снимаю вторую перчатку.

Ворон продолжает хлопать, заставляя гостей в ожидании замереть и затаив дыхание блуждать по нам удивленными взглядами.

«Как они посмели?!», «Как решились!», «Мы будем прокляты из-за них!» — читается в их глаза, но я мысленно отмахиваюсь и делаю шаг вперед.

К нему. К бездне, что мне предназначена.

Гости не посмеют уйти. Кто будет скорее на расплату — боги, что нас, возможно, покинули, или Ворон, что здесь и сейчас может лишить их жизни?

Бесшумно приближаюсь к нему, не понимая, как буду действовать дальше, ведь танец смерти — это доверие. Когда двое безумцев бросают вызов времени и жизни, доверяя друг другу смертельно остро. Но я не верю. Меня разрушает только одна мысль о том, чтобы позволить ему управлять мной.

Развернувшись, завожу руки за спину и закрываю глаза.

Чудовищно страшно. До тошноты и головокружения, но если я сейчас отступлю, навсегда останусь для этих зверей трусливой маленькой рабыней, которая сдалась еще на первом шаге.

Я все равно ничего не решаю, а значит, выхода у меня нет.

— Готова, царица, слиться в безумии со своим повелителем?

Шепчет мне на ушко, заставляя невольно повести плечами и чуть развернуться на голос.

— Это мой свадебный подарок вам, господин.

— Нет, Альба. У тебя нет ничего, что бы ты могла мне подарить.

— Вы неправы, мой повелитель. Доверие — это подарок.

— Я его не заслужил. Ты еще успеешь в этом убедиться.

Запястья, крепко пережатые жгутом, обездвиживают. Я могу только отступить, но даже бежать было бы бессмысленно на моем месте. Эта петля затягивает меня все глубже, и единственное, что приходит в голову, — представить, что все вокруг постановка, спектакль.

Да, Альба, ты молодец! Просто отыграй свою роль!

Горячие руки уже поднимаются по моей талии вверх, изучая изгиб, и я вижу, что когти исчезли. Меня касаются обычные мужские руки с длинными пальцами, крепкими как сталь.

Со стоном откидываю голову ему на плечо, доверчиво прижимаясь к мужчине, прогоняя страх и заменяя его ложной страстью, которой требовал этот танец.

Ворон доволен.

Он мягко целует меня в висок и рывком отбрасывает вперед, едва не роняя на пол, но в последний момент удерживая на весу, крепко держа связанные запястья.

Вдох, секунда, чтобы успокоить сердце и разум, напоминая им, что так и должно быть. Это не последний раз, когда мне может стать больно. Точно не последний.

Вновь рывок, и я на его плечах, словно натянутый лук. Невероятный потолок над головой с изображением воронов и их черных как смоль перьев притягивает внимание.

Он движется плавно, ногами выстукивая необходимый ритм, продолжая держать на своих плечах мое напряженное тело и в нужный момент подбрасывает меня в воздух, ловко поймав и в то же мгновение сжимая пальцами шею.

— Храбро танцуешь, царица. Храбрость — синоним глупости, — притягивает мое лицо к себе слишком близко, и я на носочках вытягиваюсь над полом, удерживаясь лишь на его выставленной ладони.

Отпустит, и я рухну прямо ему в ноги, но слишком рано.

Его глаза горят, прожигая во мне дыру. Пользуясь моментом, я выдыхаю ему в губы:

— Бахвальство — признак неуверенности.

Тянет вперед, ставя на ноги, и прижимает к каменному корпусу, буквально вдавливая в себя до жалобного хруста пышной юбки.

— Я уже говорил, что ты идиотка?

— Думаю, одного раза было достаточно.

— Это зависит лишь от моего желания.

— Именно поэтому я вверила свою жизнь в ваши руки, — уводя меня в танец, он промолчал, и я рискнула договорить. — Искренне веря в то, что супруг не посмеет причинить вред своей жене.

Он рассмеялся.

Громко и пронзительно, закрыв глаза и задрав подбородок, погружая меня в новый приступ паники.

Смех Черного Ворона — зрелище довольно пугающее. С его непостоянным нравом он мог означать все что угодно от моей последующей казни до странного нечитаемого взгляда.

— И все-таки ты идиотка. Ты моя жена лишь по моей прихоти, Альба. Знай свое место, помни, что я намерен превратить твою жизнь в кошмар. Не забывай об этом!

Упирает ладонь мне в бедро, и я чувствую, что это последний рывок к концу. Подпрыгиваю, позволяя поднять себя в воздух, и зависаю, опираясь только на его руки.

Высоко над полом, со связанными запястьями, я могу упасть и отбить себе все, и только ладони Ворона держат меня в воздухе, позволяя закрыть глаза и ощутить полет.

Зал взрывается аплодисментами. Музыка замолкает, а гости с восторженными улыбками хлопают в ладоши, возвращая меня обратно, в черный день моей свадьбы, которому нет конца.

— Ты была великолепна, — Ворон стягивает жгут с моих рук и горячо касается губами тыльной стороны ладони в качестве комплимента.

— Благодарю, моя повелитель. Танец с вами — это честь для меня.

— Тогда у меня для тебя еще много «приятных» сюрпризов.

Рука мужчина укладывается на моей талии и вновь притягивает к нему.

Глава 6

Весь остаток вечера он не обращал на меня внимания, лишь проводил к трону и оставил, чему я была рада. И без того много близости. Слишком опасной, ядовитой, и еще эти обещания…

Моя жизнь сейчас и без того напоминала ад, но зная Ворона и его нрав, я была уверена: он без труда мог превратить ее во что-то гораздо худшее, страшнее, а лишать меня жизни в его планы не входило. Это слишком просто, слишком скучно.

Наблюдая, как кружатся в танце хмельные пары, я думала, чем могла так прогневить его, что могла сделать, чтобы он вообще заметил мое существование. Плата за лекарства отца? Вздор! Я видела, что для него это куда важнее.

Он мог бы просто забрать меня, чтобы отдать на потеху своим воинам, или заставить бегать от разъяренных псов, велел бы разделить с ним ложе — но нет, все было куда серьезнее. У него был план на мой счет, и уверенность в том, что он был придуман исключительно для моей скромной персоны, все сильнее укоренялась в мыслях.

— Мой повелитель, — промурлыкала размалеванная девица, в поклоне демонстрируя пышное декольте.

— Елена! Ты сегодня изумительна. Чистая похоть в вечернем наряде, — чуть приподняв в улыбке уголок губ, сказал мой муж и протянул руку, приглашая девушку на свои колени.

Кошкой она прильнула к нему, по-хозяйски обнимая за плечи, и улыбнулась. Красные губы красиво оттеняли фарфоровую кожу.

— Альба, позволь представить тебе госпожу Лоран, твою подданную и верную короне достопочтенную особу.

— Очень приятно, моя царица, — растянув алый рот в улыбке, девушка склонила голову, будто ей представили обычную гостью, и вернула все свое внимание Ворону. — Мой повелитель, сегодня днем я успела посетить мастерскую мадам Фрорель.

Мужчина хмыкнул, ясно понимая, о чем речь, а меня будто окатило кипятком.

Мастерская мадам Фрорель была единственным местом в городе, где покупали наряды роковые красавицы и страстные девушки, работающие в домах мужского отдыха.

И сейчас эта… эта «госпожа» напрямую сообщала Ворону о том, что прикупила откровенный комплект белья. Не стесняясь и, вероятно, не впервой.

Стало противно.

— Почему у тебя такое лицо, моя царица?

Мужские пальцы скользнули по женскому бедру, и девушка соблазнительно улыбнулась Ворону, недвусмысленно облизнув губы.

— Тебя смущает откровенность и плотские утехи?

— Ничуть. Меня смущает пошлость и вызывающая вульгарность.

Глаза девушки вспыхнули яростью, и я легонько кивнула, давая понять, что сказала так нарочно и скрывать свое отношение к ней не намерена.