Zona Антиматерь (СИ) - Раст Сергей. Страница 30

И где-то в том районе следовало найти нужный артефакт.

«Арахис».

Интересно, а почему его так назвали? Догадка шевельнулась в его голове остроумным предположением, но до конца развить её химик не сумел.

— Долго будешь бабочек ловить, профессор?

Голос Пеппы вырвал его из прострации. Вова хлопнул глазами, не понимая, как так получилось, что он просто выключился в рейде. Старая истина о невнимательном сталкере — мёртвом сталкере — работала и по эту сторону Припяти. Пит так и не придумал, как отмазаться перед проводником, поэтому брякнул первую пришедшую в голову мысль:

— Засмотрелся.

Оправдание вышло нелепым. Пеппа презрительно фыркнул.

— Однажды ты останешься без ноги и будешь в этом винить себя, а не Зону.

С этими словами сталкер поддел ногой обломок советской мины ПФМ-1, которую из-за аэродинамики называли «бабочками».

— Кому-то не повезло. Так что радуйся. Иногда и они попадаются.

— Хорошо.

Пит густо покраснел. На этот раз ему действительно стало стыдно перед Пеппой. Возиться с ним он, как с дитём непутёвым, а толку мало. Как был новичком, так им и остался.

— Не хорошо, а не зевай, Питер! Мы сейчас переходим самое поганое место. Пустырь называется. Укрытий ноль, ну разве что за сосёнку схорониться можно. С Холмов нас видно отлично, особенно в оптический прицел. Так что советую шевелить лапками, пока демоны в балахонах не явились по наши души.

В этот раз Пеппа говорил более убедительным тоном.

Пит воровато поглядел на виднеющиеся погорки, которые сталкер величал Холмами. С этой стороны они были пологими, но проводник ещё на камнях объяснил, что это место окружено повсеместно аномальными ловушками. Странно, а почему так? Учёный на своей шкуре убедился, что энергетических возмущений тут меньше обычного, и вдруг такая особенность. Надо будет поднять вопрос среди знакомых, проверить эту выбивающуюся из общей классификации активность аномалий. Если выживет, конечно.

Если…

Песчаные барханы с торчащими пучками мха и ковыль-травы вынуждали их сбавить и без того медленный темп. Тяжело гружённые путники вязли в жёлтом песке, отчего приходилось тратить вдвое больше усилий. Однако выбор стоял невелик: либо заболоченные луга, либо пересечённая мелиоративными каналами местность. Песчаный пустырь — исключение из правил. Куда хуже двигаться по лесистой зоне, где за каждым деревом тебе угрожала опасность.

Они пересекли неглубокий овражек по зыбкому обваливающему краю, и через двадцать метров упёрлись в стену из полутораметровых деревьев, торчащих прямо из сухого канала. Рядом с ними весело искрила целая россыпь энергетических ловушек.

— Туда! — скомандовал Пеппа и осторожно направился вдоль канавки. Следом за ним тащился и Вова. В этот раз он проявил себя с лучшей стороны, отчего даже вечно недовольный проводник перестал постоянно на него оглядываться. Наука сработала!

Искрящие «электры» гостили не в одиночестве. Когда на проводника окружающее пространство взметнуло облачко пыли и травы, Пит догадался, что впереди них поджидала гравитационная ловушка. «Слабачка!» — прокомментировал сталкер, швыряя в неё горсть песка. Химик повторил его действия, больше для успокоения нервов, чем ради забавы. Пеппа в отместку показал ему большой палец и велел стеречь его тощий зад.

Проход обнаружился в пятнадцати метрах. С облегчением ведо́мый нырнул в увядающие кусты, преодолевая препятствие, и точно таким же макаром спустился и его боевой товарищ. Но выбраться из плена осин и высокого рогоза он не сумел: гневный окрик проводника заставил его замереть на месте.

— Замри!

Пит подчинился. Кривая осина рядом шевельнулась от ветра, роняя жёлто-красную листву.

— Ты тоже это слышишь?

Шёпот Пеппы потерялся в налетевшем порыве ветра, который с холодом принёс ещё и песчаную пыль.

«Что я должен был услышать?».

Целую минуту они стояли, не двигаясь, и слушали эфир. Трещали стебли рогоза от раскачивания, на молоденьких осинках трепетали листочки. Ничего противоестественного, в двух метрах дышал присевший проводник. На исходе шестидесяти секунд Пит уловил поодаль тихое, едва досягаемое бренчание чего-то металлического. Похожим образом соприкасались ключи в связке.

— Слышу. — ответил с запозданием Пит.

Пеппа тут же сполз в канаву.

— Значит, не показалось. Я думал, теряю квалификацию. Металлический лязг, верно?

Химик кивнул.

— Давай проверим. За аномалиями, там.

Пит закусил губу и взял на изготовку автомат. Ему вдруг стало жутко любопытно, что там бренчит и действует на нервы. Да и сталкеру тоже. Недаром говорят, что человечеством движет любопытство.

Выбираться с канавы они не стали. Гравитационная аномалия занимала меньше пространства и выглядела хлипкой, чтобы справиться с двумя путниками. А поросль росла не так часто и не мешала продвижению вперёд вдоль рукотворного бруствера. Осторожно люди продирались по сухому руслу мелиоративной протоки, огибая осины и заросли ивняка.

Лязг раздался громче.

Они двигались в верном направлении.

Путь им преградил завал из сучьев.

— Стой здесь! Если что, стреляй! — сказал полужестами Пеппа и неожиданно взобрался наверх. Пригнувшись, он короткими шагами засеменил вперёд, выставив перед собой «сайгу», и вскоре скрылся из виду. Только тихий треск сминаемого рогоза говорил, что спутник движется по каналу.

— Сука! — негромкий выкрик проводника едва не напугал напряжённого Пита. Тот готов был изрешетить из «двенадцатого» валежник и всё, что за ним находилось. Сдержался. И не зря. За кучей раздалось:

— Пит, вали сюда! И давай аккуратно, по моим следам.

— Иду. — буркнул ботаник и вылез из канавы.

5.

Бренчание исходило от армейского жетона, висевшего на нижней ветке полусухого ивняка. Поднявшийся ветер качал сухостой, и вместе с ним и вибрировали железки. Отсюда и звон. Но не этого вызвало оторопь у Пеппы.

Под веткой покоился скелет в неестественной позе.

Он будто сидел в яме, аккуратно вытянув перед собой ноги и заложив за спину руки. Голый череп с тёмными провалами устало, с укором, таращился в мрачную высь. Выглядел он зловеще: палящее солнце и ветер не до конца выбелили черепные кости, и их желтизна с серым налётом то ли ила, то ли грязи производила гнетущее впечатление. Из прорех истлевшей плотной ткани виднелись серые рёбра. Между ними успела прорасти пожухлая трава. Рядом с останками валялась стоптанная обувь: ботинки-говнодавы из облезлого кожзама с истёртым протектором и сбитыми носами. Обувь практически не пострадала, в отличие от одежды и плоти.

«Тинь-нинь».

Две бляхи соприкоснулись на ветке блестящими гранями, выдавив резонансный металлический звон.

Пит опустил автомат, наблюдая, как вибрирует железо. Напарник задумчиво крутил в руках болт, который, видимо, подобрал после броска в замершую костяную фигуру. Проверял на опасность место гибели.

— Его утопили. — ткнул стволом «сайги» в скелет Пеппа.

— Что? То есть, с чего ты взял? — не отрываясь, глядел на жуткие останки Пит.

— Очевидно же. Смотри, как вывернуты руки. Кости целы. Ни пулевой стрельбы, ни проломленной головы. Вон, даже налёт от ила остался на башке.

Проводник склонился над скелетом и тем же стволом что-то подцепил из земли.

— Вот и доказательства. Тонкая ржавая цепь. Наверняка под одеждой найдём ещё одну.

И правда. Покопавшись брезгливо в ворохе тряпок, которые расползлись под напором оружия, сталкер нащупал одну цепочку подлинне́е. Морщась, Пеп брезгливо двумя пальцами вытянул её на свет.

— Точно говорю. Жмурика убили, а труп связали, сбросили в канаву под утопленные ветки. За пару лет вода испарилась, жмур сгнил, а «американка» выплыла и повисла на суку. Вот и весь расклад.

«Следователь» бросил ржавую цепь обратно на труп.

— А кто это? — склонился уже и Питюшин над костями.

— Не знаю. Хотя…

Сталкер снял с ветки холодный медальон, перевернул.

— Смотри. Если тебе говорят эти цифры.