Солнце полуночи - Майер Стефани Морган. Страница 16

«Вот и я тоже. Твое будущее настолько переменчиво, что я не успеваю следить за ним. Но по-моему…»

Она умолкла и пересмотрела специально для меня обширную коллекцию воспоминаний о других недавних видениях. Все они были одинаковые – туманные и неясные.

– По-моему, что-то меняется, – сказала она вслух. – Похоже, твоя жизнь на перепутье.

Я мрачно засмеялся.

– Ты ведь понимаешь, что выразилась сейчас как ярмарочная гадалка?

Она показала мне узкий язычок.

– Но сегодня-то все в порядке, так? – спросил я голосом, в котором вдруг зазвенела тревога.

– Я не вижу, чтобы ты сегодня кого-нибудь убил, – заверила она.

– Спасибо, Элис.

– Иди одеваться. Я ничего не скажу остальным – сам объяснишь, когда будешь готов.

Она вскочила и ринулась вниз по лестнице, слегка ссутулив плечи. «Буду скучать по тебе. Честно».

Да, и я тоже буду очень скучать по ней.

До школы ехали молча. Джаспер чувствовал, что Элис чем-то расстроена, но знал: если бы она хотела поговорить об этом, то уже завела бы разговор. Эмметт и Розали, не замечая ничего вокруг, переживали один из тех моментов, когда только и делали, что глядели друг другу в глаза как зачарованные, – смотреть на это со стороны было довольно противно. Все мы прекрасно знали, что они безумно влюблены. А может, мне просто было горько, потому что одиноким среди них оставался лишь я. Порой жить в окружении трех идеальных пар оказывалось труднее, чем обычно. Видимо, день выдался как раз из таких.

Может, им будет даже лучше, если я не стану отираться поблизости, вспыльчивый и раздражительный, как старик, каким мне уже полагается быть по возрасту.

Разумеется, в школе я первым делом занялся поисками той самой девушки. Просто чтобы подготовиться.

Вот именно.

Неловко было сознавать, что мой мир вдруг стал казаться без нее совершенно пустым.

Впрочем, довольно легко понять почему. После восьмидесяти лет одинаковых дней и ночей любое изменение приковывало к себе все внимание целиком.

Она еще не приехала, но я уже слышал вдалеке громовой рев двигателя ее пикапа. И в ожидании привалился к боку машины. Элис осталась со мной, остальные направились прямиком в класс. Им уже наскучила моя зацикленность – их пониманию было недоступно, как человеческое существо, как бы приятно оно ни пахло, могло заинтересовать меня на такое длительное время.

Ее машина показалась вдалеке, девушка не сводила глаз с дороги, вцепившись в руль. Она казалась чем-то озабоченной. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, в чем дело, и вспомнить, что то же выражение я видел сегодня на всех человеческих лицах. А, вот оно что: дорога стала скользкой от льда, и все люди пытались вести машину как можно осторожнее. Сразу было видно, как серьезно эта девушка относится к дополнительному риску.

Эта черта соответствовала тому немногому, что я уже успел узнать о ее характере. Я внес ее в небольшой список: она серьезный и ответственный человек.

Она припарковалась неподалеку от меня, но еще не успела заметить, что я стою и смотрю на нее. Интересно, что она сделает, когда меня увидит? Покраснеет и уйдет? Таким стало мое первое предположение. А может, ответит взглядом в упор. Или подойдет поболтать.

Я сделал глубокий вдох, с надеждой наполняя легкие – просто на всякий случай.

Из пикапа она выбиралась осторожно, с опаской опустила ноги на скользкую землю, прежде чем перенесла на них вес тела. И не поднимала головы, чем раздосадовала меня. Пожалуй, стоило бы подойти к ней, чтобы поговорить…

Нет, это было бы неправильно.

Вместо того чтобы сразу направиться к школе, она обошла вокруг пикапа, забавно цепляясь за его кузов, будто не доверяла собственным ногам. Я невольно улыбнулся и почувствовал на своем лице пристальный взгляд Элис. Прислушиваться к ее мыслям я не стал, слишком уж увлекся, наблюдая, как эта девушка проверяет противоледные цепи на колесах своей машины. Она и вправду рисковала упасть, так скользили и разъезжались под ней ноги. Остальные передвигались без проблем, неужели ее угораздило припарковаться на самой скользкой наледи?

Она помедлила, глядя вниз со странным выражением лица. На нем читалась… нежность. Как будто вид шин пробудил в ней… чувства?

И опять любопытство вызвало боль, как жажда. Как будто я должен был узнать, о чем она думает, – как будто ничто иное не имело значения.

Подойти бы к ней поговорить. Ей, судя по всему, не помешала бы помощь, по крайней мере, чтобы сойти со скользкой проезжей части. Но я, разумеется, никак не мог ее предложить, ведь так? Я медлил, разрываясь надвое. При всей ее неприязни к снегу она вряд ли обрадуется прикосновению моей холодной белой руки. Надо было надеть перчатки…

– НЕТ! – ахнула Элис.

Я мгновенно просмотрел ее мысли, поначалу предположив, что чуть не сделал неверный выбор и она увидела, как я совершил нечто недопустимое. Но оказалось, что я тут ни при чем.

Тайлеру Кроули вздумалось свернуть на парковку на рискованной скорости. В результате этого неудачного выбора его занесло на обледенелом пятачке.

Видение опередило реальность всего на полсекунды. Фургон Тайлера вывернул из-за угла, пока я досматривал событие, вызвавшее у Элис возглас ужаса.

Нет, это видение не имело ко мне никакого отношения и вместе с тем имело, причем самое прямое, потому что фургону Тайлера, шины которого коснулись льда под самым неудачным углом из всех возможных, предстояло завертеться, продвигаясь по парковке, и сбить девушку, которая стала непрошеным средоточием моего мира.

Даже без дара предвидения Элис было бы несложно проследить траекторию фургона, управление которым Тайлер безнадежно потерял.

Белла, стоя в самом неподходящем месте за своим пикапом, подняла голову, озадаченная визгом шин. Посмотрела прямо в мои полные ужаса глаза и обернулась к своей надвигающейся смерти.

«Только не ее!» Эти слова прокричал у меня в голове словно кто-то другой.

Все еще застряв в мыслях Элис, я увидел, как видение вдруг переменилось, но было уже некогда смотреть, каким окажется исход.

Я рванулся через всю стоянку, бросился между вращающимся фургоном и замершей девушкой. Так стремительно, что все вокруг видел как размытые полосы, – кроме единственного объекта, на котором сосредоточил внимание. Она меня не видела – человеческие глаза были не в состоянии проследить за моим рывком, – и по-прежнему не сводила взгляда с надвигающейся громадины, готовой расплющить ее об металлический кузов пикапа.

Я обхватил ее за талию, в спешке обходясь с ней не так бережно, как следовало бы. На протяжении сотой доли секунды между тем, как я выдернул ее тонкую фигурку с пути смерти, и тем, как с ней в объятиях рухнул на землю, я остро ощущал прикосновение к ее хрупкому, слабому телу.

И когда я услышал глухой стук, с которым об лед ударилась ее голова, я сам, казалось, обратился в лед.

Но чтобы выяснить, в каком она состоянии, у меня не было ни единой секунды. Я услышал, как фургон позади нас скрежещет и скрипит, огибая прочный стальной корпус ее пикапа. Он менял курс и по дуге вновь надвигался на нее – будто она, как магнит, притягивала этот фургон к нам.

Слово, которое я никогда прежде не произносил в присутствии дамы, вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы.

Я и так слишком много натворил. Буквально рассекая воздух, чтобы оттащить ее в сторону, я прекрасно сознавал, что совершаю ошибку. Это осознание не остановило меня, однако я ни на миг не забывал, чем рискую – и не только я сам, но и вся моя семья.

Разоблачением.

И от этого легче не становилось, но я ни в коем случае не собирался допускать, чтобы вторая предпринятая фургоном попытка отнять у нее жизнь увенчалась успехом.

Отпустив девушку, я выбросил руки вперед, успев задержать фургон до того, как он коснулся ее. От удара меня отбросило назад, к машине, припаркованной рядом с ее пикапом, и я почувствовал, как кузов этой машины прогнулся под моими плечами. Фургон содрогнулся, затрясся, натолкнувшись на неподдающееся препятствие моих рук, и покачнулся, неустойчиво балансируя на двух дальних колесах.