Последняя битва (СИ) - Саган Илья. Страница 1

Илья Саган, Татьяна Герман

Последняя битва

Глава 1

Сюрприз от Ламуса

— А что, может, и правда еще разок замуж сходить? — дряблые щеки Бабы-Яги порозовели от смущения.

У меня отвисла челюсть. Уж не за меня ли она собралась? Типа «за руку держал, в глаза смотрел — женись»?! Вот так поцелуешь кого-нибудь на радостях, и кранты твоей честной будущности.

Ответить я не успел: с улицы неожиданно послышался рев, а вслед за ним — крики и топот.

— Ты не один, что ль, пришел? — тревожно вскинулась бабка.

— С друзьями.

— Ой, батюшки, я же обед вызывала. Сейчас он их того…

— Чего «того»?

— Сожрет, вот чего! — рявкнула она и засеменила к двери. Ничего не понимая, я бросился следом.

Открывшаяся картина бодрила не по-детски. За бабкиным забором, увешанным выгоревшими на солнце черепами, происходила настоящая бойня. Верховой волчком вертелся среди десятка здоровенных бурых кабанов, которые норовили поддеть его устрашающими клыками. Меч в руках Володьки плясал как живой, но он все равно не успевал отбивать все атаки, и кровь ручьями лилась по доспехам. В стороне, у самой рощи, стояла Маруся, то и дело накрывая противников залпами стрел с алым оперением. За ее спиной суетилась Катюша.

Не раздумывая, я кинулся на помощь.

— Стой! — заорала бабка. — Да стой ты, оглашенный!

Обернулся: она, выхватив из ступы метлу, покрутила ею, поплевала, топнула три раза — и с истрепанных прутьев сорвался темно-серый вихрь. Вращаясь и разрастаясь на глазах, он полетел к месту битвы, подхватил кабанов и закружил их в воздухе. Нас тут же накрыла волна свинячьего визга. Володька на мгновение растерялся и кинул взгляд в сторону крыльца, на котором по-прежнему продолжала колдовать Яга.

Подбежав к нему, я крикнул:

— Что смотришь? Мочим!

Мы начали кромсать летавших вокруг зверюг, иногда попадая, но чаще промахиваясь. Вихрь гудел, кабаны визжали, клинки свистели — в общем, грохот стоял такой, что хоть уши затыкай.

— Хватит, хватит! — послышался сквозь какофонию бабкин вопль.

Володька опустил меч; я, добив очередную свинюшку, тоже. Яга, стоя в стороне, поманила нас рукой. Полосатая косынка сползла на лоб, старуха раздраженно поправила ее и сказала:

— Ступайте отсель, касатики, я уж сама как-нибудь управлюсь. Ох, батюшки, да куды ж мне их столько? Одного хотела, а тут… Ладно, авось на засолку сгодятся.

Я с сомнением покосился на валявшиеся на земле туши. Шкура грубая, щетинистая, звери явно взрослые, а может, и старые. Вряд ли они смогут порадовать бабку нежным мясом. Впрочем, ей виднее.

Тем временем к нам подошли девчонки. Бабка мельком взглянула на них, и мне показалось, что в ее глазах промелькнула легкая ревность. Ну дает!

— Бабуль, мне бы туда, — я показал на возвышающийся у леса холм.

Именно в нем находилось подземелье, из которого мы когда-то вышли, получив защитные Метки от каменного барельефа. Сейчас у меня не осталось ни одной, и я чувствовал себя весьма неуютно.

— И-и, даже не думай, милок. Чтобы Лик дал тебе защиту, надобно через кладбище и склеп прорваться. А с этой стороны подойдешь — так он тебя вмиг по ветру развеет.

Жаль. Впрочем, чего-то подобного я и ожидал.

Прислонив метлу к забору и взяв меня обеими руками за локти, Яга со вздохом сказала:

— Прощай, касатик. Чую, не свидимся боле.

— Ты что, бабуль, помирать собралась?

— Типун тебе на язык! — она едва заметно ухмыльнулась. — Не я… Ну, летите, летите, неча вам тут.

Напутствованный столь мрачным образом, я повернулся к Катюше.

— Готова?

Та кивнула, взяла нас за руки и торопливо пробормотала заклинание. На прощание я повернулся, чтобы взглянуть на Ягу. Она одиноко стояла у забора и смотрела на меня с непритворной печалью. Длинный нос нависал над скорбно сжатыми губами. Походу, она и в самом деле собралась меня хоронить. Бабка явно знает что-то, чего не знаю я. Но фатализм мне чужд, так что, надеюсь, моя скорая смерть не выбита гранитными буквами на скрижалях будущего. А значит, все можно изменить. Так что не дождешься, бабуль!

Едва мы вышли из-за уступа, скрывавшего площадку телепорта, как нас накрыла какофония звуков. Гномы бегали, суетились, что-то кричали. Мимо медленно проползло целое стадо големов, на некоторых поверх каменных тел красовалась металлическая броня. Один из гигантов тащил телегу, наполненную валунами, другой — пару толстенных бревен.

— Что-то случилось, — пробормотала Маруся.

— Просто Верлим затеял очередное грандиозное строительство, — засмеялась Катюша.

Я был согласен с Марусей, и потому поспешил на центральную площадь. Но, едва дошел до нее, замер как вкопанный: возле фонтана в окружении гномьей ребятни стояла Василиса. Она переступала с ноги на ногу, притоптывала, ни секунды не оставаясь неподвижной, и выглядела, откровенно говоря, не самым лучшим образом. Крышу перекосило, входная дверь болталась на одной петле, скособоченное окно хлопало рамой.

На трубе восседал Диоген, явно жаждавший отхватить хоть толику внимания. В стороне расположилась стая холценгольфов, штук пять или шесть, во главе с Ламусом. Высоко подняв голову, он удовлетворенно поглядывал на избу.

Не веря своим глазам, я рванул к ней.

— Василиса!

— Мило-ок! Как я рада! — она бодро подпрыгнула, и внутри что-то со звоном разбилось. — Спасибо, что прислал помощь. Уж такого страху натерпелась, сказать не могу.

Я уже начал догадываться, как она сюда попала, но желал услышать ее рассказ. Судя по всему, избушка считает, что ее выручили по моему приказу, и мне совсем не хотелось признаваться в обратном.

— Да подожди тараторить, объясни толком.

— Ну как же, милок. Прилетели энти твои птички с веревками, покружили надо мной туды-сюды, да оплели меня ими. А потом как рванут вверх, и я следом! Боязно-то как на высоте, прямо страсть. Я им кричу, мол, опускайте, ироды. Они только снизились, а тут эти, темные. Как начали стрелами да шарами огненными кидать, чуть лапы не подпалили. Ну как быть, а? И в воздухе страшно, и на землю нельзя. Я им — ладно, давай назад. Выше, еще выше! Они, птички-то, ходу и набрали. И токмо вроде я немного попривыкла, как веревки-то хрясь! Их с земли-то подожгли все ж, вот они истлели да лопнули.

— Бедная, — с сочувствием произнесла Маруся.

— Ага, — кивнула изба, скрипнув стенами. — Ну вот, веревки оборвались, я вниз-то и ухнула. Ох, жуть какая, не поверишь, милок, до сих пор лапы от ужаса трясутся. Ты знаешь, я никаких скелетов и прочей нечисти не боюсь, но падать чуть не с облаков, да крышей вниз… Слава Нариэлю, поймали меня птички, да я ведь в воздухе-то кувырнулась, а они меня хвать за лапы! Так сюда и принесли, в таком вот неприглядном виде. Стыдоба прям. Ну да ладно, главное, спаслась. Ты, милок, пока не заходи, внутри все кувырком, еще долго придется порядок наводить.

Подавив улыбку, я согласно кивнул. Было и смешно от ее рассказа, и неловко, что она считает меня своим спасителем. В самом деле, мог бы и сам попросить холценгольфов принести ее в Хорнгальд.

Я повернулся к Ламусу и слегка поклонился: спасибо тебе, друг, за такой сюрприз. В ответ он прикрыл глаза, принимая мою благодарность.

— Так вся эта суета из-за тебя, Василис? — поинтересовался Верховой.

— Да нифига! — Из толпы вынырнул Серега. — Хольцены, пока летали за избой, видели отряды темных, расходящиеся из Треглава в разных направлениях. Вот мы и подумали — а вдруг нас ищут? Верлим на всякий случай приказал усилить охрану и выставить посты. Ну, а мы с Элмером послали разведчиков…

— Погоди, разве нежить может попасть в горы? Тут ведь Утрес бессилен, — перебил я.

— Скелеты-епископы — нет, а люди, добровольно перешедшие на сторону Тьмы — вполне себе. Что им помешает при желании прийти сюда? Вот и готовимся.

Он ткнул меня локтем в бок и, понизив голос, сказал: