Последняя битва (СИ) - Саган Илья. Страница 16

В ноги вонзались разодранные остатки сапог, скинув их, я вскочил. И вовремя — сверху опять полез жуткий корень. После нескольких ударов Кладенца его «голова» упала на землю, а сам он, пятясь, исчез в лесных зарослях. Серый в это время справился с третьим.

— Фигасе тут аттракционы! — выпалил он, вытирая пот со лба. — Димон, надо отходить к морю!

Серегу я слышал, но не мог оторвать взгляд от ближайшего цветка. Огромного, багрового, красивого. Чем-то он меня привлекал, манил, звал к себе. В нем скрывалась неизведанная тайна. Я двинулся к бутону, но не успел сделать и шагу, как вокруг ног снова обвились проклятые корни. Рывок — и я уже на земле. Протащив меня несколько метров, тварь взвилась, и, подняв в воздух, бросила на тот самый пион. Аромат цветка опьянил, заставив забыть обо всем.

Захлебываясь от блаженства, я вдохнул полной грудью. Какой кайф! Бороться? Сопротивляться? Чушь! Ничего другого не надо, лишь бы ощущать этот бесподобный запах!

Вдали пискнул бипер, голова закружилась, и меня словно засосало в какую-то бездну. Перед глазами замелькали радужные всполохи, послышался шум моря, волна мягко ударила о сапоги.

Открыв глаза, я с удивлением обнаружил себя в той же точке, куда меня принес телепорт. В сумерках передо мной белела знакомая полоса песка, позади которой угадывался тропический лес. Где Маруся, Серый? Диоген, в конце концов? И почему вдруг настала ночь?

Моментально всплыли воспоминания об одурманивающем цветке. Неужели я провалялся в ароматическом экстазе больше полусуток? Но не могли же друзья бросить меня без сознания, тем более в воде.

Оглядываясь, я вышел на берег и остановился, опасаясь приближаться к лесу. Дьявол, куда же они запропастились?! От мысли, что их могли убить живые корни, у меня похолодело внутри. Так, спокойно. Нечего забивать себе голову всяким вздором. Они ушли куда-то, но скоро вернутся.

Вдруг сбоку послышалась возня, следом раздался стон. Я повернулся — в десятке метров от меня, у первых деревьев, елозил по земле здоровенный кокон. Там человек! Маруся? Серый? Рванув на помощь, я попытался на бегу достать меч, но вместо этого полез в суму и вытащил факел. Мгновенно зажег и понял: клубок толстых корней обвил незнакомого парня. Тот, похоже, был еле жив — глаза навыкате, лицо бледное — и уже не сопротивлялся. Твари неумолимо тащили его в сторону огромного распустившегося цветка, лепестки которого шевелились, точно языки в голодной пасти. Охренеть, этот пион что, собрался сожрать пацана?!

Я снова дернулся за Кладенцом, но в руке почему-то оказался блестящий топор. Плевать, потом разберусь! Размахнувшись, я опустил его на корень. Еще раз! И еще! Блин, не задеть бы парня, а то сам его и убью.

Одно из древесных щупалец поддалось, и пленник смог высвободить руку.

— Группа! — прохрипел я.

Моментально приложился своим браслетом к его, и биперы пискнули. Теперь можно рубить без опасений. Жаль, этот дурацкий топор (откуда он вообще взялся?!) дамажит заметно слабее, чем Кладенец.

Дело шло туго, корни никак не хотели отпускать свою жертву. Обливаясь потом, я рубил и рубил, время от времени отбиваясь от тех корней, которые пытались сагриться на меня. Хрен вам, а не добыча, уроды! Получите! И опять!

Полчаса, потребовавшиеся, чтобы освободить парня, показались мне вечностью. Но вот последний корень был перерублен, я отшвырнул ошметки ногой, схватил пацана подмышки и поволок подальше от жуткого места.

Он был совсем юным, наверное, моложе, чем Леха. Худющий, кожа да кости, амуниция поломана в хлам, сквозь прорехи виднеется исцарапанная кожа. Под глазом синяк на пол-лица, волосы в крови, в челке белеет прядь седых волос. Да, походу, нехило ему досталось.

Подтащив парня к кромке воды, я влил ему в рот сразу два зелья здоровья. Но вдруг в лучах рассвета заметил, что на мне чужие, незнакомые перчатки. И кольчуга. И сапоги. А я, между прочим, свои снял и выбросил. Да, что вообще происходит?!

Тем временем парень пришел в себя, вскочил и испуганно огляделся. Потом перевел взгляд на меня, и его лицо озарила слабая улыбка.

— Вовремя ты. Спасибо, братишка. Я уж думал, все, кранты.

— Не за что, — ответил я и внутренне замер — голос был чужой. Но, не обращая на это внимания, помимо своей воли продолжил: — Что это за хрень?

— Последнее испытание Вернувшихся. Ничего необычного, просто цветы, пожирающие людей, — с усмешкой ответил парень. — Тебя, кстати, как зовут? Я Карачун, в миру — Толик.

— Борей, можно Борис. Жесткие, однако, у них приколы. — Сказать, что я обалдел от своего ответа — ничего не сказать. У меня что, крыша поехала?

И тут меня осенило — видение! Как когда-то я побывал в теле Синеуса, так теперь смотрю на мир глазами Серегиного брата.

— Ага, мы на Риалон прибыли вчетвером, и, как видишь, я один остался, — сказал Карачун. — Уже три дня держусь. Думаю, вот-вот должны появиться Вернувшиеся и забрать победителей. Какой им толк всех гробить?

— То есть они приглашают с других островов самых высоколевельных, самых крутых, а потом и среди них лучших отбирают? А остальные идут на корм этим цветозаврам? Нафига?!

— А я откуда знаю? — развел руками Карачун.

— Бред. Что же, они сюда людей, как скот на убой, привозят? Должно быть другое объяснение.

Мы помолчали, вглядываясь в темноту леса.

— Как-то иначе мне этот райский остров представлялся. Красоты здесь, конечно, предостаточно, но слишком уж она убийственная, — сказал я. Вернее, Борей. — Где местные жители, где замки и дома Вернувшихся? Ты за эти три дня хоть что-то подобное встречал?

— Ну как сказать… В первый день мы сдуру решили пройти через заросли, там первого из наших и потеряли, не смогли отбить. Вот тогда я успел заметить руины примитивной цивилизации: развалившиеся мазанки и грубые статуи каких-то орков.

— На Вернувшихся не похоже. А остальные твои друзья как погибли?

— Да по глупости и неопытности. Завалились на ночлег на берегу — не в лесу же было спать — думали, здесь эти оглоеды нас не достанут. А когда проснулись, увидели только торчащие из бутона ноги. Мерзкое чавканье до сих пор стоит в ушах. Хорошо, что пока цветок разбирается с одной жертвой, корни не бросаются на других, иначе ни один из нас не проснулся бы.

— Жестко.

— Ага. Мы только потом поняли, что на одном месте долго лучше не задерживаться, — Карачун снова огляделся. — Эти уроды то ли на звук ползут, то ли на движение. Следующей ночью мы спали по очереди, чтобы слинять при малейшей опасности.

— А с третьим что случилось?

— Да у него, похоже, кукуха поехала с голоду. Полез на дерево за плодами и… В общем, там и попался. Когда я услышал его крик, он уже болтался вниз головой на ветке. Один корень ему ногу обвил, другой куда-то к лицу лезет. Он извивается, орет, помощи просит. В общем, жуть полнейшая, — Карачун потупился, посмотрел исподлобья и, словно оправдываясь, продолжил: — А что я мог сделать? Допрыгнуть не получается — высоко, на дерево лезть — оба сдохнем. Потом одному ох как тяжко пришлось: устаешь от такого режима, да еще и сытость в пол. Когда спать укладывался, выстроил пирамидки из камней, типа сигнализация от этих ползучих гадов. Но не услышал: то ли уснул слишком крепко, то ли они их как-то обошли. Хорошо, что ты появился, а то бы мне точно хана. Ты, кстати, догадался с собой жрачки взять? А то, чувствую, скоро от голодухи тоже полезу на дерево.

— Сейчас гляну.

Пока я ковырялся в чужой сумке (успев, кстати, приметить много любопытных вещей), Карачун пожирал меня голодными глазами. Достав яблоко, я протянул его парню. Тот набросился на него и тут же слопал вместе с косточками.

— Больше ничего нет. Подготовиться к этому приключению мне не дали, так что извини. — Я махнул рукой в сторону воды. — Как тут, кстати, насчет рыбалки?

— Даже не думай. Твари сами не прочь полакомиться морской живностью. Я пару раз наблюдал, как корни заползали в воду, замирали там и выползали уже с добычей. На любые всплески очень даже чутко реаги… Ух! — Карачун вдруг шарахнулся в сторону. — Опять!