Малакай и я (ЛП) - МакЭвой Дж. ДЖ.. Страница 37

«Твоя любовь, твоя жизнь вдохновила миллионы — нет, миллиарды — людей любить вздорно... эгоистично… неразумно, не обращая внимания ни на кого и на что».

— Это была она... — сказал я нежно, хотя не был даже уверен, что слова сошли с моих губ. — Это была она.

Я рассмеялся. Казалось нереальным и все же... Софокл упал к моим ногам дважды. Предупреждал меня дважды.

Он написал не только «Антигону», еще он написал «Царь Эдип»¹² И прямо как царь, я пытаюсь избежать своей судьбы, которую сам создал.

БЕГИ.

Это единственное, что я мог сделать, я собрал свои вещи и прошел всего несколько футов, как вспомнил о старике. Но когда я оглянулся, его уже не было... как и его багажа.

Где он?

Бип. Бип.

— Простите нас, — крикнула женщина с одного из электрокаров. И там же сидел и он, уткнув нос в мою книгу и держась за трость... трость, похожую на ту, что была... у Альфреда.

Как та, за которую он держался в моем сне... О чем я думаю? Это невозможно.

И все же одетый во фланелевый костюм старик с внушительной лысиной на макушке взглянул на меня и улыбнулся краем рта.

— Нет.

Я шагнул вперед, но поток людей быстро заполнил пространство, созданное электрокаром, так что они без труда растворились в суете аэропорта, и я почти убедился, что схожу с ума. Часть меня хотела пойти к гейту, лишь бы убедиться, что я в здравом уме... но вместо этого я развернулся и побежал в противоположном направлении, и на экранах сверху появилось изображение Джона Кеннеди. Его слова появились на всех экранах, а его голос звенел у меня в ушах, пока я бежал.

«В какой бы момент жизни человек ни бросил вызов своей смелости, чем бы он ни пожертвовал, следуя за своей совестью — друзьями, успехом, благополучием, даже уважением своих близких, — каждый должен решить для себя сам, каким путем ему следовать. Прошлые примеры смелости могут описать этот путь — они учат, они дарят надежду, они вдохновляют. Но не могут придать смелость сами по себе. Искать ее каждый должен в своей душе. — Джон Ф. Кеннеди, 35-й президент Соединенных Штатов... Благодарим вас за выбор Международного аэропорта Джона Кеннеди. Расскажите нам о своей цели... нет такого места, куда мы не сможем попасть».

Она.

Это всегда была она.

Я хотел попасть только в одно место, и единственный человек, который может меня туда привести...

—Ли-Мей! — Я схватил ее за руку, и она посмотрела на меня с испугом, широко раскрыв глаза. — Прости, но мне нужна твоя помощь!

Я не мог убежать от этого... от нее. Это не совпадение. Это судьба.

Наша судьба.

ГЛАВА 16. ВЫЖИВИ, СТАНЬ ВЕЛИКИМ

ЭСТЕР

Шагай медленно.

Не споткнись.

Не улыбайся слишком много.

У тебя получится, Эстер.

У тебя получится.

— Нервничаете? — спросил Адит, пока смотрел, нет ли торчащих нитей на моем приталенном платье с бусинами и золотой вышивкой. — Это ваш первый выход в свет без дедушки, верно?

На секунду я уставилась на него, не зная, что сказать, поэтому снова посмотрела в окно на медленно продвигающуюся очередь. Даже сквозь плотно тонированные окна вспышки сбивали меня с толку. Все эти камеры, толпы вдоль стен... они не волновали меня. Нет. Они пугали меня. Чем дольше я смотрела наружу, тем сильнее билось сердце. Пытаясь выровнять дыхание, я сжала руки в кулаки, а ногтями впилась в ладони.

— У меня не получится, — шептала я, качая головой. — Зачем я это делаю?

— Вы говорили, что не хотели, чтобы люди забыли о вашем дедушке, который никогда не пропускал Осенний бал...

— Я знаю, что я говорила! — вскрикнула я, закрывая руками лицо и прерывисто выдыхая. На бал придет каждый состоявшийся человек, и я уверена, все они будут неотразимы. Большая часть представителей творческих профессий создает себе модный образ, о котором люди неделями говорят «ты видел, что она надела на Осенний бал?», а на следующий год спрашивают «думаешь, она превзойдет себя в мае на Мет Гала?» ¹³

Осенний бал был создан как заключительное ежегодное благотворительное мероприятие для издательского мира. Для Нью-Йорка он был сродни «Оскару» для Голливуда. После того как в Метрополитен-музее открылась одна из самых больших литературных коллекций, Осенний бал стал одним из самых крупных мероприятий Нью-Йорка для авторов, агентов, сценаристов, издателей и даже режиссеров. Я дважды принимала участие с дедушкой, когда мне было около двенадцати лет. Но это не мой мир. Мой дедушка... я... Я просто... Я просто Эстер Ноэль.

— У меня не получится! Зачем я здесь? Я не знаменитость. Я не хочу тут быть. Извините! Простите, можем повернуть?

Было слишком поздно.

На глазах наворачивались слезы, когда открылась дверь, и я увидела перед собой расстеленную красную дорожку. Не переставая, сверкали вспышки камер.

— Мадам? — обратился швейцар, ожидая меня.

Я протянула ему руку, проталкивая в горле комок страха. Мои туфли с ремешком на щиколотке сначала ступили на подножку машины, затем на дорожку. Адит придерживал и расправлял шлейф моего платья позади меня на дорожке.

— Позируйте, — прошептал он мне.

Я осмотрела камеры, не понимая, что еще сделать, просто положила руку на талию и немного улыбнулась.

— Пойдем, — шепнула я, откидывая волосы за плечи и направляясь вперед. Мне не хотелось фотографироваться, и я была уверена, что им тоже мои фото не нужны.

Адит шел недалеко от меня справа, а я продвигалась понемногу вперед, улыбаясь, но не особо об этом заботясь. Каждый шаг напоминал о дедушке и каждый шаг без него как будто от него же меня и отдалял.

Это ранит.

Все это ранит.

Мне хотелось домой.

Хотелось плакать.

В глазах уже защипало, и взгляд расплывался, но я сдержалась. Я молилась и просила сил сдержаться, и это сработало. Я не могла просто пробежать мимо актеров и актрис, поэтому, когда они останавливались, я делала то же самое, чтобы меня могли сфотографировать, но в какой-то момент показалось, что я словно двигаюсь в темноте и вижу лишь на три фута вперед.

— Осторожно...

До меня дошло слишком поздно. Я хотела взойти по ступеням, но наступила на собственное платье, так что не смогла удержаться и начала падать на красную дорожку. Я инстинктивно выставила руки, но, тем не менее, они так ничего и не коснулись.

— Вы собираетесь падать всякий раз, как мы встречаемся, мисс Ноэль?

Я закрыла глаза не больше, чем на секунду, так что не совсем поняла, как оказалась в этом положении... нет, не в положении, а в его руках. Как я могла попасть в руки Малакая? Как так получилось, что Малакай так просто оказался здесь? Но он не был похож на Малакая. Если бы не его проницательные голубые глаза и шрам, пересекающий один из глаз, я никогда бы не поверила, что это и правда он. Волосы подстрижены короче и уложены, а его слегка заметная щетина просто потрясала. Но самая большая перемена — это его бархатный костюм и галстук-бабочка.

— Руки немного устают. Ты не против встать? — он ухмыльнулся.

Закатывая глаза, я взялась за его руку и выпрямилась. Адит поспешил поправить мое платье, но Малакай покачал головой и сделал все сам. Я уставилась на него, не понимая, снится он мне или я схожу с ума. Он расправил мой шлейф и, поднявшись, предложил руку. Когда я не взяла ее, он сам вложил мою руку в свою ладонь. И мы пошли дальше.

— Ты, должно быть, забыла, что я не лучший собеседник. И еще хуже, когда другой человек молчит, — произнес Малакай, останавливаясь, чтобы сфотографироваться со мной. Я повернулась к камере и бездумно смотрела в объектив, пока не вспомнила, что надо улыбаться.

— Эстер, пожалуйста, скажи что-нибудь, — прошептал Малакай, когда мы продолжили идти.

— Ты правда здесь?

Это вопрос скорее для меня, чем для него.