Дети песков (СИ) - Маркелова Софья. Страница 53

После в коридоре стали все чаще и чаще попадаться мертвецы и те, кому повезло чуть меньше — раненые и калеченные лежали вдоль стен, стонали от боли и зажимали свои культи, рваные порезы или чудовищные ожоги. Сюда оттаскивали тех, кто был уже не в состоянии сражаться, и вокруг суетились лекари, которые просто физически не успевали помогать всем и каждому. Измазанных в крови хетай-ра становилось все больше и больше с каждым шагом по направлению к рыночной площади, и запах стали, боли и жженого мяса наполнял воздух.

Когда впереди замелькали яркие огненные всполохи, освещавшие коридор короткими ослепительными вспышками, а звуки битвы стали четче, то профессор с трудом сглотнул стоявший в горле комок. До рынка оставалось никак не меньше пары десятков метров, но, очевидно, что сражение уже давно переместилось в главный тоннель. Здесь повсюду были трупы, а между ними на свободном пространстве шли ожесточенные бои. Под ногами чавкала чужая кровь вперемешку с рвотой и размазанными по камням внутренностями. Тут и там виднелись обугленные тела, замершие в изломанных позах, остатки магических песчаных барьеров, оплавившихся до состояния стекла и почерневших от огня. Несколько выживших отрядов хетай-ра, забаррикадировав коридор с одной стороны широкими заградительными укреплениями из песка, на дистанции атаковали нападающих. Из остатков своей магической энергии они выплетали узкие и разрушительные песчаные вихри и сферы, сдиравшие с ифритов кожу. Но в те моменты, когда имперцы взывали к своей богине и выдували в сторону оборонявшихся струи пламени, то огонь сплетался с самумами, создавая настоящие огненные торнадо, которые беспорядочно метались по коридору с оглушающим шумом, угрожая уже и краснокожим захватчикам, и защитникам Бархана.

Судя по всему, на противоположной стороне коридора, за арочным проходом на рыночную площадь, хетай-ра так же создали непроходимые песчаные баррикады. Но Ашарху хватило даже пары секунд, чтобы понять, что все это было зря. Количество нападающих в несколько раз превышало отряды пустынников, и хоть песчаная магия еще поддерживала какую-то иллюзию обороны, но энергетический запас был истощен уже у большинства защитников, а стеклянная броня и оружие с легкостью ломались и разбивались под напором имперской стали.

— Манс! Это безумие! — закричал профессор на ухо юноше, бежавшему с ним плечом к плечу. — Их слишком много!..

Его последняя фраза потонула в звуке оглушительного взрыва, раздавшегося с другой стороны коридора. Звуковая и ударная волна прокатились по всему тоннелю, поднимая песок в воздух и опрокидывая всех, стоявших на ногах воинов. Похоже, ифриты использовали взрывчатые смеси, хотя, насколько Ашарху было известно, еще ни одной стране на материке не удавалось убедить жадных гоблинов продать кому-либо старательно оберегаемый ими рецепт смеси, которая могла подорвать практически все, что угодно. Но думать об этом было некогда.

Едва Аш и Манс сумели подняться на ноги и откашляться от пыли, забившей весь нос и рот, как со стороны ближайшего к ним укрепления раздались отчаянные выкрики и приказы:

— Uguaran! Du zarta!..

— Du zarta! — орал один из выживших офицеров, размахивая над головой короткой плетью и звонко щелкая ей в воздухе.

Солдаты, вооруженные узкими глефами, устрашающего вида топорами из челюстей животных, короткими сколотыми мечами, бросились вперед, выбегая из своих укрытий.

— Ewan’Lin! Ewan’Lin! Ewan’Lin!

Они с пронзительным криком шли в атаку, на ходу добивая раненых ифритов, валявшихся на полу, без жалости насаживая на глефы тех, кто не успевал уйти в сторону. Воины пробивали себе путь к арочному входу на рыночную площадь, чтобы загнать захватчиков обратно в круглую пещеру, где их уже легче было бы бить в узком проходе.

— Вперед! Вперед! В атаку! — заголосил Манс, обнажая оружие и подталкивая профессора за собой. — Надо помочь им отбиться!

В этот самый момент откуда-то спереди прилетел ярко полыхавший магический сгусток огня, плюющийся искрами. Он едва было не задел юношу, но, к счастью, проскочил буквально в сантиметре от его плеча и разбился о ближайшую стену. Это был лишь жалкий отголосок куда более страшной битвы не на жизнь, а не смерть, разыгравшейся перед аркой.

— Мы погибнем там! — крикнул Аш и жестко ухватил брата Лантеи за локоть, заглядывая в его испуганно распахнутые глаза. — У них есть взрывчатые смеси! И огонь!

— Мы должны пробиться к гарнизону! — пытаясь перекричать стоявший на поле боя шум, Манс почти охрип. — Там матриарх!

Он выдернул свою руку и бросился вперед, ощетинившись двумя хрупкими ножами, казавшимися жалким зрелищем по сравнению с увесистыми кистенями, топорами и катарами, которыми были вооружены практически все ифриты, нападавшие на защитников Бархана. Профессор, выставив перед собой меч, будто факел, устремился следом, пытаясь не смотреть себе под ноги, где постоянно сапоги увязали в чем-то мягком и скользком или натыкались на еще шевелившиеся тела. Отряды, пошедшие в наступление, успели продвинуться не слишком далеко за заградительные укрепления, и Ашарх вскоре увидел их, тонувших в удушающем дыме: воздух вокруг был отравлен белым маревом, оставшимся после только что отгремевшего взрыва, и к нему примешивалась черная копоть, поднимавшаяся от подожженных ифритами тел. Обугленные трупы устилали пространство перед входом на рыночную площадь, и многие их них все еще догорали, испуская отвратительный смрад. А имперцы бесцеремонно ступали по угольно-черным мертвецам, давя их плоть, рассыпавшуюся в золу.

Весь узкий проход был занят ифритами, их было достаточно и в центральной части коридора. Размахивая длинными патами, которые представляли собой прямые обоюдоострые лезвия, крепившиеся к латной рукавице, защищавшей руки имперцев до локтя, нападавшие с воинственными выкриками бросались голой грудью на хетай-ра. В нижней паре рук они держали оружие, верхней же творили свою обжигающе опасную магию, яростно и гневно взывая к Азуме.

— Azuma! Isa dagar! — то и дело раздавался со всех сторон грубый язык ифритов, режущий слух своей неблагозвучностью.

Огненные сферы и потоки оранжевого пламени вгрызались в песчаные защитные барьеры, обдавали жаром бледные лица солдат гарнизона и то и дело забирали чью-нибудь жизнь.

Будто совершенно не испытывая страх перед смертью, имперцы бросались на своих противников, не обращая внимания на мелкие ссадины и даже глубокие раны. Часто они с распоротым брюхом все еще продолжали наступать на хетай-ра, пока не падали на пол совершенно обескровленные, но так и не выпустив оружие из рук. И Ашарх видел, как боялись пустынники этих безумных воинов, дравшихся с ожесточенностью диких зверей, презиравших доспехи и идущих в наступление прямо по костям, по свежим трупам своих и чужих бойцов.

Наверное, именно поэтому ифриты гораздо успешнее теснили хетай-ра, чем те их. Даже несмотря на то, что в темноте у жителей Бархана было явное преимущество, и им, в прямом смысле, помогали сами стены родного дома. Но расклад явно был не в пользу защитников. Манс прибился к остальным хетай-ра, подбадривая их какими-то отдельными выкриками, но никто не горел больше желанием сломя голову бросаться прямо под лезвия имперцев. Пустынники отваживались лишь на слаженные атаки, чтобы не позволить ифритам приблизиться к занятой ими точке. И ни о каком дальнейшем продвижении не могло быть и речи — противник превосходил числом.

Когда взгляд Ашарха случайно упал на развороченную рыночную площадь, то от увиденного его сердце болезненно сжалось. Ничего больше не напоминало здесь о том дивном приятном глазу месте, где профессор с Лантеей еще совсем недавно гуляли между торговых прилавков и отдыхали на террасе богатого ресторанного дома. Теперь это были руины. Обрушенные строения, выбитые окна, из которых валил дым. Судя по огромным темно-зеленым осколкам, торчавшим из крыш домов и усеивавшим весь пол пещеры, стеклянного купола больше не было. Солнце изорванным пятном света проникало на площадь сверху, и в его сиянии профессор собственными глазами увидел горы трупов, наваленных друг на друга. Разрушенная рампа, опаленные огнем здания, забрызганные чужими потрохами стены и кровожадные толпы… Толпы ифритов, напиравших друг на друга. Все они подступали к узкому выходу из пещеры, поторапливая своих соотечественников. Они жаждали пройти глубже в подземный город и стереть его в пыль.