Зона отчуждения - Ливадный Андрей. Страница 10
Хотя, наваждение длилось недолго. Новые доклады убили всякую надежду на благополучный исход боя.
– Пятнадцать атакующих целей с правого борта! Наблюдаю запуск ракет класса «космос-космос»!
– Четырнадцать целей, нижняя полусфера, атакуют по вертикали!
– Наблюдаю работу электромагнитных катапульт! «Триан» выпустил вторую волну истребителей!
Ответ капитана Дюбуа был короток. Он понимал, что сражение будет недолгим:
– Всем боевым постам: огонь по своему усмотрению! Двигательный, тяга на полную мощность! Навигационным постам, экстренный запуск всех имеющихся на борту зондов по направлению ракетных атак!
По корпусу «Европы» пробежала крупная дрожь, переборки вибрировали от внезапного ускорения и частых запусков малых аппаратов разведки. В ход шло все, что могло хоть как-то обеспечить дополнительную защиту. Зонды, предназначенные для разведки планетарных атмосфер, создали множество ложных целей…
В следующую секунду чудовищной силы удар потряс «Европу».
Дрожь от работы орудийных комплексов не прекращалась ни на миг, – каждая блистерная башня теперь действовала в автономном режиме, вне зависимости от того, какие повреждения получил корабль и какие маневры он совершал…
– Множественные ракетные попадания в сегмент оранжерей! Бронирование пробито. Декомпрессия отсеков гидропоники! Поврежденные палубы изолированы аварийными переборками!..
Дюбуа взглянул на экраны обзора. За «Европой» теперь тянулся длинный шлейф обломков. Вперемешку с искривленными, сорванными со своих креплений балками несущих конструкций, сегментами толстого пластика, вырванными декомпрессией растениями, плыли огромные глыбы мутно-зеленого льда, – это было содержимое гидропонических емкостей, где простейшими водорослями вырабатывался кислород для нужд систем жизнеобеспечения.
С трудом оторвав взгляд от уничтожающей разум картины, Огюст Дюбуа отрывисто приказал:
– Стабилизировать корабль! Сделать перерасчет массы для двигательного отсека!
Взглянув на тактический монитор, капитан «Европы» понял, что их жертва не напрасна, – конвой из четырех транспортных судов на полной скорости удалялся от Дабога, а вслед ему сквозь поле обломков сумело прорваться не более двух десятков «Фантомов».
«Справятся… Они справятся…» – словно молитву, повторял про себя Дюбуа, глядя, как вторая волна космических истребителей, выпущенная конвойным носителем, движется навстречу его кораблю, словно из черноты пространства на них катился плотный вал, сотканный из ярких точек…
«Игла», которую пилотировал Дорохов, шла в арьергарде конвоя, и потому первый заход «Фантомов», прорвавшихся сквозь огневой заслон «Европы», был нацелен именно на нее.
Каждый транспортный корабль колонистов обладал собственными средствами противокосмической обороны. Доработки, произведенные на космической верфи луны Стеллар, сводились к следующему: в местах расположения аварийных и технических люков, прямо поверх них на корпусе корабля были смонтированы прозрачные полусферы из бронепластика. Внутри каждой размещалось закрепленное в дугообразной подвеске кресло стрелка и соединенное с ним орудие, ствол которого выходил за пределы купола через вертикальную прорезь. Из-за предельной простоты конструкции внутри блистера царил вакуум, и стрелку приходилось работать в скафандре.
Впрочем, никто не жаловался на дискомфорт.
Дорохову еще не приходилось пилотировать «Иглу» в условиях ожесточенного боя, когда работают все огневые точки, порождая при этом сильные импульсы реактивной тяги, и потому в первый миг, когда корабль начал вибрировать и норовисто рыскать по курсу, он едва совладал с управлением.
Первые попадания привели к автоматическому срабатыванию системы экстренной защиты, – по всему кораблю начали опускаться герметичные переборки, разделяя транспорт на десятки изолированных друг от друга отсеков.
«Иглу» трясло, импульсы от работы зенитных установок толкали корабль в разных направлениях, частично гася или усиливая друг друга. Создавалось ощущение, что транспорт охвачен дрожью, при этом он постоянно сходил с курса, одновременно теряя скорость.
Через несколько минут Дорохов оставил тщетные попытки вернуть «Иглу» точно к оси курса. Он лишь старался предугадать и погасить наиболее сильные импульсы, возникающие при стрельбе орудий.
Космос вокруг пылал.
Врут те, кто утверждает, что пространство двухцветно, нет, оно брызжет слепящими красками, вспыхивает нитями снарядных трасс, разлетается вишневыми брызгами размягченной ударами лазеров брони, взрывается мутными облаками декомпрессионных выбросов, расцветает оранжево-белыми солнцами…
Бой оказался скоротечным. Навстречу истребителям Альянса били снаряды, несущие кинетическую энергию, не свойственную космической технике. Все орудия, установленные на кораблях колонистов, были заимствованы из арсенала наземных вооружений и обладали избыточной для космоса мощностью, но «Фантомы» имели решающее преимущество. Они были изначально спроектированы для ведения боя, а на борту «Иглы» один за другим выходили из строя компенсаторы импульсов, что делало корабль фактически неуправляемым, а стрельбу – малоэффективной, ведь точно прицелиться было практически невозможно. Лишь три вражеские машины разлетелись обломками, остальные кружили как осы, уничтожая блистеры и вспарывая обшивку разрядами импульсных лазеров.
Дорохов до последнего вел корабль, пока не была пробита защита рубки: сборки экранов вдруг лопнули и начали разваливаться, приборные панели взрывались, а вихрь декомпрессии уносил обломки в пробоину.
Он потерял управление и в тот же миг запредельная для человека перегрузка погасила сознание пилота.
Когда он очнулся, вокруг царил мрак.
Судя по ощущениям корабль двигался с небольшим ускорением в неуправляемом дрейфе. Тело, зафиксированное страховочными ремнями, слегка прижимало к правому подлокотнику пилотажного кресла. Вспомнив про аварийные системы скафандра, он включил их. Заработала внешняя подсветка.
Над головой, среди перерубленных коммуникаций деловито сновали два ремонтных робота. Один восстанавливал разорванные соединения, второй латал пробоину в обшивке пенящимся герметизирующим составом, чтобы в отсеке можно было наладить жизнеобеспечение.
Никаких толчков или вибраций.
Значит все орудия либо уничтожены, либо исчерпали боекомплект.
На некоторых приборных панелях тлели индикаторы резервного питания, – это уже неплохо, но животрепещущие вопросы, требовавшие немедленного ответа, относились к иной категории: надо выяснить каков масштаб повреждений, что с людьми, запертыми в отсеках, и узнать обстановку в ближнем космосе, а этого отсюда не сделаешь. Пока сервы восстановят питание и заменят экраны пройдет немало времени.
В эфире царила оглушительная тишина.
Он отстегнулся от кресла, но постоянное ускорение не позволило нормально встать. Еще сложнее будет передвигаться. С этим надо что-то сделать.
Снова защелкнув страховочные ремни, Дорохов осмотрел пульт.
Аварийное ручное управление работает. По крайней мере индикация питания есть. Но связь с бортовыми подсистемами лишь частичная.
Придется действовать вслепую, по ощущениям. Сила, слегка прижимавшая его к правому подлокотнику кресла, подсказывала: «Игла» дрейфует с постоянным ускорением, развёрнутая левым бортом в направлении полета.
Осторожно перебирая сенсоры на длинной штанге аварийных астронавигационных рулей, он выяснил, какие дюзы коррекции все еще функциональны и подчиняются командам ручного управления.
Задействовав два двигателя ориентации, он затормозил боковой дрейф «Иглы». Странное это было чувство – «вслепую» управлять кораблем, который в его воображении превратился в темную глыбу металла.
Почувствовав, как сила, прижимавшая его к подлокотнику, исчезла, Дорохов снова отстегнул страховочные ремни и на этот раз попросту всплыл над креслом.
Оттолкнувшись, он проплыл в невесомости мимо разбитых консолей управления к выходу из рубки. С гермозатвором пришлось повозиться, открывая его вручную, при помощи штурвала. Главный коридор «Иглы» был также сегментирован аварийными переборками, но первое, что увидел Дима, открыв люк, было нагромождение различного хлама.