Девушка вне всяких подозрений - Островская Екатерина. Страница 6

Жаворонков поднялся.

– Я вообще-то на фазенду ехал и решил заглянуть. А ты, как я слышал, тоже дачу прикупил.

– Игнашова раскололась? – догадался Игорь. – Только я купил не дачу, а десять соток картофельного поля с баней и дровяным сараем. Деревня, правда, в получасе езды от кольцевой. И за это удовольствие мы с женой заплатили миллион рублей.

– Откуда у тебя, майор, такие деньги?

– А у меня вообще денег нет. Это жена накопила.

– Привет ей передавай. Я ее помню молоденькой совсем, как она шпагат демонстрировала на новогоднем корпоративе.

Этот шпагат вспоминали многие и так часто, что Гончаров устал объяснять, что его жена вообще не употребляет спиртное, а тогда на корпоративе в арендованном районным управлением ресторанчике выпила шампанского, а потом еще чего-то и продемонстрировала свою растяжку. Никто ведь не напоминает начальнику РУВД, что его собственная жена, дорвавшись до халявного караоке, никого не подпускала к микрофону и полночи мучила собравшихся своим вокалом:

– Любовь, похожая на сон, счастливым сделала мой дом…

А жена Гончарова утром не помнила ничего.

Потом уже Игорю прислали запись, сделанную на камеру телефона одним из следователей. Толпа встречающих Новый год полицейских собралась в кружок в центре зала и наблюдает, как Марина опускается на шпагат под писклявый голос жены начальника РУВД:

– Раз пошли на дело, выпить захотелось…

Но вспоминать это желания не было. Видео было отправлено не только Гончарову. Того, кто сделал запись и разослал ее почти всем, вычислить не составило труда. Следователь Лячин даже не стал отпираться.

– Ну и что особенного, – сказал он, – что хочу, то и снимаю.

– А почему ты не распространил компромат на свою жену? – поинтересовался Игорь. – Она вытаскивала танцевать Жаворонкова, висла на нем и требовала назначить тебя – капитана – всего-навсего замом по следствию.

– Всего два раза она с ним танцевала и ничего не просила.

– Не просила, – согласился Гончаров, – она ему приказывала.

– А твоя вообще… – начал Лячин, но увидел глаза начальника убойного отдела и замолчал.

Но и без того было понятно, что он хотел сказать. Марина, которая носила теперь фамилию Гончарова, была задержана самим Игорем по подозрению в причастности к банде, промышлявшей похищением людей и убийствами. Банду пыталась обнаружить специально созданная в городе оперативно-следственная группа, но вышел на нее майор Грицай. Не то чтобы вышел, просто в отдел поступило сообщение, что на территории гаражного кооператива стали появляться подозрительные люди. А в одном из гаражей, в котором, по уверению сторожа, есть большой подвал, постоянно кто-то находится.

Сначала Грицай хотел отправить туда одного Гончарова, приказав на всякий случай надеть бронежилет, но в последний момент, когда Игорь уже хотел выйти из кабинета, сказал, что они поедут вместе.

Они миновали шлагбаум, Гриня решил зайти в будку сторожа, чтобы расспросить того и узнать подробности. Игорь стоял возле дежурной машины и видел, как к выезду не спеша приближался черный внедорожник. Гончаров смотрел на подкатывающий автомобиль, разглядел двух парней на передних сиденьях и вдруг понял, что это как раз те, кого они, да и не только они, разыскивают. Он выхватил из кобуры пистолет, внедорожник рванул прямо на него, пришлось отскакивать в сторону. Прозвучали два выстрела. Гончаров не удержался на ногах и упал, ударившись грудью обо что-то, тут же поднялся, а автомобиль с преступниками уже выскочил на пустынную улочку без домов, идущую вдоль гаражного городка. Она выводила на оживленную магистраль, а другим концом упиралась в свалку строительного мусора. Игорь выскочил на эту улочку и начал стрелять вслед уходящей машине. А рядом гремели выстрелы – это подоспел майор Грицай. Внедорожник вильнул к обочине и тут же вернулся на центр дороги.

Оперативники прыгнули в служебную машину: Гончаров за руль, а его начальник на место пассажира.

– Я, кажется, водителя зацепил, – сказал Гриня, вставляя новую обойму.

– А я по колесам стрелял, – признался Игорь.

Внедорожник все больше удалялся от них: вазовской «девятке» не под силу было тягаться с ним. Выскочили на широкую улицу, по которой двигался в обоих направлениях общественный транспорт. Подлетели к перекрестку, где как раз заканчивал мигать зеленый глаз светофора.

– Давай на желтый, – приказал Грицай, – успеем проскочить.

Но не успели, потому что по пешеходной дорожке уже двигались люди. Гончаров нажал на тормоз и повернул руль влево. Машину выбросило на встречную полосу, и она боком влетела в стоящий рейсовый автобус.

– Ты как, Игореша? – спросил майор.

– Мне-то что – мы твоим боком въехали.

– Я не про то: в тебя же стреляли у шлагбаума. Из «Крузера» того два раза пальнули, и ты упал.

– Со мной все нормально… – сказал Гончаров и вдруг почувствовал, что не может вдохнуть.

Пуля, летевшая в него, ударила в грудь, но сплющилась от удара в бронесталь и застряла в ткани бронежилета. А ему показалось тогда, будто это он сам упал.

– Кажись, ребро сломано, – сказал Игорь и поморщился от боли.

А его начальник уже с кем-то беседовал по рации, называя марку машины и номер.

Сгоревший «Лендкрузер» обнаружился через четыре часа как раз на свалке, неподалеку от въезда в тот самый гаражный городок. Преступники просто сделали небольшой круг и вернулись. И почти наверняка наблюдали, как мимо проехали машины дежурных служб, как вскрывали гараж, в котором и в самом деле был подвал, оборудованный для содержания заложника, которого, судя про всему, собирались привезти сюда в самое ближайшее время.

А может, преступники и не стали наблюдать, за ними сразу приехала другая машина. То есть не за ними, а только за одним, если, конечно, в «Лендкрузере» было не больше двух человек. Один так и остался в машине, когда ее поджигали. Как выяснилось, бандит был ранен в спину выстрелом из пистолета Гончарова, а потом его кто-то добил пулей в затылок. В машине нашли простреленный и обгоревший приемник, по уверению экспертов, с полицейским диапазоном: следовательно, преступники прослушивали все переговоры и знали, где перекрывают дороги и какие силы брошены на их поимку.

Врачи перетянули Гончарову грудь эластичным бинтом и отправили его на больничный. Маме Игорь сказал, что поскользнулся и ударился о ступеньку. Он лежал дома уже три дня, а его начальника в это время пропесочивали на всех уровнях: якобы он сорвал операцию нескольких ведомств по задержанию особо опасных преступников.

– Если вы знаете, кто они и где их искать, – не выдержал Гриня на разборе происшествия, которое проводили в городском управлении, – так задерживайте – я мешать вам не буду…

Его тут же предупредили, что если он еще откроет рот, то будет уволен из органов, а вообще таких, как он, любителей пострелять много, а вот когда надо головой подумать, желающих нет. Еще поинтересовались, почему на разборе нет старшего лейтенанта Гончарова, который в немалой степени способствовал тому, что бандиты не были задержаны. Грицай объяснил, что преступники первыми начали стрелять по старшему лейтенанту, ранили его, и только тогда он открыл ответный огонь, чем спас своего начальника.

– Повезло ему, – вздохнул кто-то из начальников, – а так бы мы ему влепили выговор.

На этом разбор закончили.

В тот же вечер Грицай заехал к Игорю поинтересоваться его здоровьем. Мама тут же побежала в магазин, чтобы принести что-нибудь к чаю. Когда они остались наедине, Сергей Иванович рассказал о том, как прошел разбор.

– Самое поганое, что в этом безобразии участвовал подполковник Корнеев, – сказал он, – и Корень не сказал ни слова в нашу защиту. Спросил только, что мы собираемся предпринять. Пришлось говорить, что ничего, потому что есть люди более опытные, умеющие думать головой.

– А на самом деле? – спросил Игорь, зная, что спокойствие начальника отдела обманчиво.