Игра не для всех. Варяжское море. Воин (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич. Страница 46

— А ты неплох, ромей! Живешь на два удара больше, чем я ожидал!

Свей дает мне короткую передышку, исключительно для того, чтобы я успел подняться на колени — а после вновь прыгает в мою сторону. Но подняв над головой щит, я с оттягом рублю навстречу, целя по бедрам хускарла… и лезвие моего меча с оглушительным лязгом врезается в умбон, подставленный точно под удар! Сигургд успевает сесть на левое колено и встретить клинок самой опасной для него частью щита… Как расчетливо!

В моей руке остается меньше половины сломанного «каролинга» — а свирепо, победно улыбнувшийся свей распрямляется, словно пружина, воздев меч над головой!

Выпустив из пальцев бесполезный обломок и перекладину щита, я прямо с колен прыгаю вперед, подхватив хускарла под колени и толкнув всем телом в полете! Поединщик падает, клинок вылетает из его руки — но щита он не выпустил. И как только я сел, собираясь обрушить на противника град ударов из «маунта», в голову мне врезалась его окантованная сталью кромка!

Сплюнув сгусток крови в полете, падаю на бок, в то время как противник вскакивает, хватаясь за рукоять меча. Волна адреналина захлестывает меня с головой, я понимаю — если он успеет ударить, мне конец! Между тем, Сигурд уже стиснул клинок в пальцах — но в этот же миг я прыгаю на него сбоку, схватившись за верхнюю кромку щита. Одновременно с этим моя правая нога врезается в его бедра с внешней стороны, в то время как левая подсекает ближнее колено с внутренней… Не самой чистое исполнение броска «ножницы» — но свей вновь падает! Правда уже не выпустив меча.

В этот раз я оказываюсь на ногах первым — и пока хускарл встает следом, опираясь на клинок, подъем стопы правой врезается в центр бедра противника в жестком, хлестком лоукике! Я умело вложил в удар вес тела — и Сигурд вскричал от боли, а нога его рефлекторно согнулась, он вновь упал на колено… Свей явно не готов к подобному, и теперь его левая не будет слушаться где-то минуты три-четыре — все время, что у меня есть, чтобы закончить бой.

— Ну что, «Убийца берсерков», может, примешь поражение?!

Наемник мазнул по мне полным ненависти и ярости взглядом, сплюнул, после чего прохрипел:

— Твои подлые уловки тебе не помогут, ромей! Я встану и убью тебя!

— Ну, это мы посмотрим…

«Сакс» мягко покинул ножны — и, зацепившись взглядом за клинок в моих руках, хускарл прикрылся щитом, уже готовый контратаковать мечом. Я было дернулся вперед, обозначая движение — и «каролинг» врага стремительно прочертил в воздухе широкую дугу, грозясь зацепить мои ноги. Н-да, ситуация-то патовая — пока боль в осушеном бедре не пройдет, и свей не сможет подняться…

Я поймал вдруг сконцентрированный, сосредоточенный взгляд Сигурда — и едва успел отшатнуться назад, одновременно ударив «саксом» по вражескому клинку, выброшенному столь же стремительно, как и в начале схватки! Свей гораздо быстрее справился с болью, и тут же взорвался яростной атакой, переведя парированный мной укол в два очень быстрых, рубящих удара. Я едва успел отскочить от врага, спасаясь от режущего воздух «каролинга» — а наемник, все еще припадающий на левую ногу, ненадолго притормозил, ядовито прокричав:

— Что это ваш ярл убегает от меня, словно кошка от мышки? Может, выберете себе другого вожака, венды?!

Однако я не попался на уловку, вернув гадкую усмешку противнику:

— Если хочешь предложить себя, то это ошибка! Ты скоро умрешь! И кстати: что-то ты слишком медленный для «Убийцы берсерков» — может, ты просто присвоил себя чужое имя и славу, Сигурд «Трусливый лжец»?!

Этого оскорбления свей уже не стерпел. Яростно, громко взревев, он вновь кинулся ко мне — и вновь с длинным выпадом, целя в голову. Но этого я и ждал! И перехватив «сакс» обратным хватом, лезвием внутрь, шагнул вперед и чуть влево, одновременно ударив вооруженной рукой от себя. Лезвие короткого, одностороннего меча отклонило клинок «каролинга» вправо… А обратным движением навстречу я полоснул «саксом» по незащищенному горла врага! Фонтаном брызнула кровь из рассеченной гортани — и Сигурд, изумленно и одновременно с ужасом посмотрев на меня, завалился на спину.

Бешено вскричали за спиной дружинники, в один голос скандируя «Самсон! Самсон!», а перед глазами вспыхнула очередная запись:

— Ну, свеи! Еще кто-то готов сразиться со мной на хольмганге?! Или больше нет смельчаков, жаждущих испытать судьбу?!

На целую секунду на площадке перед крепостью повисло молчание — но после «стена щитов» распалась, и вперед вышел Бьерн, заговорив подчеркнуто уважительно:

— Ты победил нашего лучшего бойца в поединке, ярл. Лучшего из тех, кого я когда-либо знал. Если твое слово твердо так же, как твоя рука, и вы не нападете на нас, когда мы покинем бург, то и мы выполним условие хольмганга.

— Тогда валите прямо сейчас. А если кто из твоих наемников попытается сделать хоть шаг назад, наш уговор теряет силу. Да — прежде, чем тебя закроют щитами, мои лучники превратят тебя в дикобраза! Знаешь такого зверя?!

«Волчья пасть» явственно сбледнул с лица и попытался было шагнуть назад.

— Стой! Будивой, еще шаг — стреляйте!!!

Бьерн мог бы шарахнуться назад, под защиту хускарлов, он мог бы успеть — но вместо этого «голова» свеев поднял руки в защитном жесте:

— Не надо ярл, нет нужды проливать кровь напрасно! Мы уходим!!!

— Для начала ответь — где сейчас Флоки?

Наемник неожиданно для меня не стал отпираться:

— Он гостит у своего тестя, Лудде. Но знай, что людей у Старого Лудде втрое больше, чем у тебя — его собственный хирд и воины трех его сыновей.

— А разве Флоки не отправил в Гардарику собственный хирд во главе с Хаканом? И не пошел вместе с ним один из сыновей Лудде?

Спрашиваю наугад, навскидку прикинув, что второй драккар должен был принадлежать кому-то из новых союзников Флоки — и не прогадал:

— Мы слышали, что именно так, ярл.

Я едко усмехнулся:

— Тогда, значит, у Старого Лудде на одного сына меньше. И хирдманов также меньше на треть.

Бьерн почтительно склонил голову, после чего ответил:

— Имя ярла Самсона теперь будет известно во всем Уппланде. Мы покидаем бург в надежде, что ты сдержишь данное слово!

— Уходите.

Усталость неожиданно навалилась на меня, так что на хускарлов, опасливо озирающихся на моих людей и спешно следующих от ворот бурга по дороге, ведущей на запад, я смотрю с ленивым равнодушием.

— Они, скорее всего, вернуться на службу к Флоки.

Я посмотрел на подошедшего сзади Деяна, после чего коротко ответил:

— Тогда они обретут смерть.

Варяг усмехнулся, после чего добавил:

— Здорово ты Сигурда… Не думал, что когда-нибудь еще буду с тобой говорить. А что это за ратное искусство, эти хитрые ухватки, с помощью которых ты победил?

Быстро запросив требуемую информацию, я ответил пару секунд спустя:

— Это борьба, ей учили еще в греческих палестрах. И Царьграде сие искусство еще живо.

Деян согласно кивнул, а я сделал первый шаг к воротам бурга. Но передумал — достаточно уже сегодня рисковать собой! Так что подобрав клинок поверженного хускарла, я придирчиво осмотрел крепкий, хорошо прокованный меч с красиво украшенной рунами и рисунком змея рукоятью. После чего вложил его в собственные ножны взамен сломанного «каролинга», напряженно ожидая, когда первые воины войдут во двор бурга. Однако звуков боя не раздалось — зато до меня донеслись возмущенные, яростные крики.

— Ярл, ты должен это увидеть!

Нахмурившись, я поспешил вслед за дружинниками — и, миновав ворота, отметил про себя, что толщина земляных стен достигает метра полтора у подошвы… А первым, что я увидел во дворе крепостцы, был кол, с насаженной на него отрубленной головой. В обезображенном птицами и разложением лице убитого я все же узнал Ратибора — и ненависть затопило сознание так, что перед глазами встала какая-то багровая пелена…