Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич. Страница 18

— Пригодится, — сын Килто, не выпуская бочонка, схватил с полки золотую, инкрустированную рубинами и сапфирами колбу. Ни кичась, рыжий выпростал содержимое сосуда на пол. Окропившая доски густая черная жидкость с шипением задымилась, по комнате растекся едкий запах.

— Что ты делаешь?! — сызнова накинулся на рудого пшеничнобородый.

— Ворую, — без всякого стыда заявил Хилмо.

— Подобный поступок не достоин гнома, — сын Маркила гневно фыркнул и остановился, судя по всему, собираясь затеять драку.

— А ты что прикажешь делать, коли у меня пять дукатов в мошне? — рыжий попытался развести руками, вследствие чего рыба с блюда посыпалась на пол.

— Собрались удрать, не заплатив, прохвосты?! Сейчас я вам покажу, что случается с теми, кто пытается надуть Кахазула! — стены здания содрогнулись от неистового рева.

— Скорее! Бежим! — схватив Готрика и Бо, пшеничнобородый бросился к выходу. За ним, продолжая ронять снедь, помчался сын Килто.

Со второго этажа донесся оглушительный грохот. Но из ведшего вглубь дома прохода появился не сам хозяин, а уродливый безбородый хоррумгар с похожим на вареную репу носом. В руке карлик раскручивал боевой топор.

— Стоять, мерзавцы! — хрипло завыл новоприбывший.

— Энто что еще за морда? — на ходу бросил Хилмо.

— Кахазулова жена, — не сбавляя шага, откликнулся Страндвир.

Понимая, что не успевает нагнать беглецов, гномица швырнула секиру. Бо и Готрик во время подогнули головы и оружие просвистело над ними, с дребезжащим звоном вонзившись в стену подле двери.

Пшеничнобородый проворно откинул щеколду и пинком толкнул дощатое полотно. Они вырвались наружу. Хилмо на прощание запустил в подступающую хоррумгарку золотой колбой.

— Получай, гадина! — выкрикнул рудой.

Стояла прохладная, озаряемая серебристым светом луны и звезд ночь, безмолвие коей тотчас разорвал низкий, источавший угрозу рык. Прямо у них на пути поднялась круглая тень величиной с взрослую свинью. Столь крупных биртов Бо раньше не встречал. Круглые глаза чешуйчатого стража горели желтым.

Завершив свирепое приветствие, тварь бросилась на беглецов. Замешкавшихся соратников опередил Хилмо. Рыжий отбросил в сторону украденные яства, и, выхватив секиру, опустил лезвие на голову подскочившей бестии.

Ящер издал жалобный стон. Гном не остановился и нанес еще несколько ударов. Чудище беззвучно распласталось на земле, янтарные глаза потухли.

Позади скрипнула дверь.

— Бежим! — отчаянно заголосил пшеничнобородый, и беглецы бросились в ближайший переулок.

Погоня продолжалась долго. Они остановились лишь через полчаса после того, как позади стихли тяжелый топот и яростные проклятия хоррумгаров.

Очутившись в узком тупике, куда не выходило ни дверей, ни окон, все четверо склонились, тяжело отдуваясь.

— Болван! — очухавшийся Страндвир подлетел к Хилмо, гневно размахивая кулаками. — Ты прикончил пса Кахазула. До энтого мы еще могли от него откупиться, а теперича он нас точно убьет!

— А что мне еще было делать?! Стоять и смотреть, как энто чудище нас пожирает?! — взялся орать в ответ рудой.

Желтоволосый не стал вступать в прения с сородичем, а заместо этого обратился к торговцу.

— Прости, Бо Хартсон, — голос гнома полнила весьма искренняя вина. — Я не могу больше тебя сопровождать. Теперь после гибели Фрилла, каждый из нас сам за себя. Я постараюсь убраться из города еще до рассвета. Чего и тебе желаю. И еще напоследок: избавься от рыжего недоумка, пока он не свел тебя в могилу.

Откланявшись, Страндвир порскнул в темневший позади него зев.

— Эй, урод, ты кого недоумком назвал? — запоздало всполошился Хилмо. Взяв секиру наизготовку, он попытался нагнать соломенноволосого, но тот уже успел раствориться в сети улочек.

— О каком таком Фрилле он говорил? И почто его смерть так важна для нас? — задумчиво вопросил торговец, разглядывая искрившееся мириадами огоньков ночное небо.

— Фриллом звали ящерицу лекаря, — сухо молвил Готрик. — И насколько я разумею, теперь раздосадованный хоррумгар будет преследовать нас, пока не отомстит.

— Пусть мстит, — с нарочитой беспечностью махнул рукой Бо. — Я тебе рассказывал, как меня пытались прикочить даркландские эльфы?

— Ты про свои приключения в Джалихаре или схватку в Зартуне? — без всякого интереса спросил Тихий.

Ответить толстяку не дал Хилмо.

— Куды теперь двинем, Бо? — гном задавал сей вопрос каждый раз, стоило им только остановиться.

— Куды-куды, — недовольно проворчал торговец. — В порт, вестимо! Надобно найти корабль до Гатвала.

— Угу, — глумливо кивнул рыжий — Токмо чем ты расплатишься за сие плавание?

Слова подгорного повесы являлись правдой. Калита толстяка ныне почти опустела. Одначе торговец нашелся, что ответить язвительному шалопаю.

— У меня еще остались купленные у Зиффры артефакты, — важно, с толикой загадочности, произнес купец.

— У какого еще Зиффры? Что за артефакты? — непонимающе поскреб затылок рудой.

— Расскажу в другой раз, а сейчас нам неплохо бы найти чего-нибудь съестного, — сказал Бо, когда его желудок в очередной раз напомнил о себе продолжительным бульканьем.

В таверны они соваться не решились, дабы не попадаться на глаза гномам и морякам, среди коих, похоже, все знали, кто такой Бо Хартсон, как он выглядит и какую награду за его голову обещал Фанджали.

Довольно долго толстяк сотоварищи бродили по забранным тьмой улочкам, пока не наткнулись на огороженную плетеной изгородью площадку, внутри коей паслись ригги. Хилмо без обиняков свернул хлипкий забор и полез ловить ящериц. Те с пронзительным верещанием прыснули в стороны.

— Кавал вааро арихам ирн мифал?! — донесся из ближайшего дома гневный окрик. В глубине здания послышались шаги. В одном из окон задрожал желтый свет.

Входная дверь скрипнула, отворяясь, но гном уже улепетывал, зажимая подмышками две чешуйчатые тушки.

— Опять дрянью всякой харчиться! — Хилмо с истовой досадой швырнул трупики ящериц подле разожженного толстяком костерка. — Нет, чтобы в корчму пойти и заказать там копченого секача.

— В Доргриме ты кабана нигде не сыщешь, но похлебкой из айхарна тебя с удовольствием попотчуют, — с деланной заботой молвил торговец.

— Тьфу! — гном сплюнул так, что рядом с сапогом купца упал огромный ком слюны. — Сам жуками помойными да змеюками облезлыми лакомись, а я пойду, поищу снеди получше.

Рыжий развернулся и вступил в окружавший крохотный бивак занавес тьмы. Из мрака донесся мерный стук тяжелых сапог, кой спустя несколько секунд, постепенно угасая, исчез.

Бо и Готрик остались вдвоем. Они расположились на пустыре неподалеку от порта. Поблизости находилась большая свалка, посему пахло здесь весьма скверно, но все же оное место мнилось менее паршивым, чем затхлая хибара, где им пришлось заночевать накануне. Бивак окружала гряда из небольших каменистых насыпей. Некогда на этом месте располагался один из припортовых кварталов, где жили зажиточные купцы и богатые мореходы из числа дунфаев. Но около двух сотен лет назад, видно, разгевавшись, Файат хра Аишам, как именовали местные Великое Море, обрушило на Финхар исполинскую волну, коя уничтожила всю прибрежную часть города. После катаклизма порт восстановили весьма быстро, а прилегающие к нему области забросили. Никто не хотел снова оказаться под ударом стихии. Теперича на месте добротных домов громоздились кучи битого камня. В конце концов, в опустевший район начали свозить отбросы, кои Финхар порождал в огромных количествах. Здесь нашли приют и основали подобие общин бродяги, калеки и беглые преступники. Впрочем, Бо сотоварищи не встретили никого из местных обитателей, лишь несколько раз слышали приглушенные голоса неподалеку.

Наскоро разделав и пожарив риггов, торговец справил короткую трапезу. Следопыт от мяса ящериц отказался. Бо не без оснований подозревал, что его могутный спутник по ночам обращается в зверя и отлавливает себе на прокорм более подходящую добычу. Толстяк зело сомневался в том, что вервульф довольствуется только бессловесными тварями. В последнее время Готрик почти не ел и частенько отлучался на длительное время, объясняя внезапные исчезновения необходимостью бороться со своим кровожадным естеством. Правда, пока оборотень не изъявлял желания нападать на спутников, посему Бо закрывал глаза на эти странности приятеля.