Остров дракона (СИ) - Халезов Виктор Николаевич. Страница 28

Спустя какое-то время в дальнем углу комнаты отворилась неприметная дверца, откуда появился седовласый загорелый мужчина с длинными усами, одетый в потертую ливрею. На груди пришельца красовался тот же расправивший крылья голубь с розой в клюве, что и на парусе. Только сейчас Бо заметил, что на щите самого рьяного из вышитых на шпалере рыцарей, кой на скаку пронзал копьем сразу двух лорданийцев, также намалеван оный герб.

Не удостоив толстяка даже мимолетным взглядом, слуга поставил на стол два широких подноса и снял с них крышки. Комнату наводнил запах вареной рыбы. На одном из блюд оказалась горка исходящих паром красно-белых рачков, а на другом — мерзкий на вид комок щупалец.

Глядя на оные яства, Бо брезгливо поморщился, а фритониец накинулся на брашно с истовой жадностью. И лишь спустя пару минут, хозяин поднял удивленный взгляд на гостя. Слуга к этому времени уже незаметно скрылся.

— Ты оскорбляешь меня, отказываясь от угощения, — точно змея, зашипел хлыщ.

Увидев, что франт опять готов схватиться за шпагу, Бо, перебарывая отвращение, протянул руку и взял одного из рачков. Мясо морских гадов оказалось нежным и на удивление вкусным. Проглотив одного, торговец тотчас принялся за второго.

— Остановись и не испытывай более моего терпения, — сызнова процедил щеголь, поймав взглядом, как Бо берет с блюда очередное снежно-алое тельце.

Торговец послушно замер. Фритониец отложил двузубую вилку, коей ковырялся в щупальцах неведомого толстяку создания.

— Энрико! — звонко, точно певец, провозгласил франт.

Седовласый слуга явился спустя минуту. В руках он держал медный наполненный водой тазик и серую тряпицу.

Сохраняя молчание, Бо наблюдал за тем, как щеголь неторопливо умылся и вытер благородную физиономию. Как известно, подобные омовения совершали лишь дворяне, к коим, без сомнения, принадлежал владелец когга «Джакомо». Толстяк поймал себя на мысли, что до сих пор не ведает имени фритонийца. Или тот, как и остальные моряки, носит какую-то нелепую кличку? Тощий? Сварливый? Взбалмошный?

Слуга исчез, но спустя краткое время появился вновь, забрав со стола оставшуюся после трапезы снедь.

— Угостить команду? — почтительно уточнил челядин, кивнув на недоеденные яства.

— Нет, Энрико, выброси за борт, — недовольно сдвинул брови франт.

— Как пожелает почтенный сеньоро, — согнулся в подобострастном поклоне усатый

— Между прочим, — лукаво скривившись, уставился на торговца хлыщ, когда слуга исчез, прикрыв за собой низкую дверцу. — За еду нужно платить отдельно.

Внутренности Бо сжались от негодования. Толстяк пожалел, что челядин уже унес блюда, поскольку ему дюже захотелось швырнуть снедью прямо в кичливую физиономию нерадивого хозяина.

— Согласно обычаям гостя надлежит потчевать задаром, — вспомнил купец слова одного гнома, кой никогда не считал должным платить за еду и ночлег. Правда, кончил тот карлик скверно: его спалил шаман даркландских орков. Впрочем, сейчас торговец находился на утлом когге посреди Великого Моря, и, вестимо, подвергнуться подобной каре никак не мог.

— Это мой корабль! И я устанавливаю тут порядки! — прикрикнул на гостя фритониец, но как-то вяло, без былого задора.

— Слушай, гос… сеньоро хороший… не знаю, как тебя звать… кабы ты сразу сказал, что за яства платить набодно… — с напускной виной начал оправдываться толстяк.

— Де Баталья. Меня зовут Селестино де Баталья, — важно вздернул подбородок хлыщ. — Маркиз Селестино Луиджи Дель Аристо де Баталья, капитан когга «Джакомо».

— Маркиз? — нахмурился Бо. — Фритония же графство?

— Фритония — это королевство, — в который уже раз взорвался гневом франт, его высокий и тонкий голос дребезжал, аки стеклянный фужер. — Чтобы там не говорили лорданийский королек и его надутые прихвостни.

— Ясно, — кивнул толстяк, не желая вступать в спор с взьярившимся не на шутку южанином.

— Так ты будешь платить за снедь? — несколько отойдя от гнева, поднял бровь щеголь.

— Нет, — твердо молвил торговец.

— Значит, тебе придется отработать все, что схарчил сейчас и еще схарчишь за время путешествия, — гадливо, будто суля нечто недоброе, произнес де Баталья.

Зловещий тон самозванного маркиза едва не заставил Бо вздрогнуть. Толстяк живо представил, чем его могут заставить заниматься на этом корабле. Мужеложеством, уборкой отхожего места али чем-то похуже?

— Назначу тебя мичманом, — в темных глазах фритонийца заплясали огоньки лукавства.

— Кем? — услышав незнакомое слово, торговец напрягся пуще прежнего.

— Пора представить команде нового мичмана, — капитан деловито поднялся и двинулся к выходу.

— Нового? А что случилось с прежним? — бросил в спину фритонийцу снедаемый недобрым предчувствием Бо.

— Он оказался не достаточно сообразительным. Хаджиры порубили его на кусочки, — равнодушно отмолвил де Баталья, широко распахивая дверь.

Маркиз быстрыми, но исполненными истинно дворянской важности шагами прошествовал к мачте. Подозрительно озираясь, толстяк проследовал за ним.

— Свистать всех сюда! Живо подойти, крысы морские! — заголосил щеголь.

Гоблины послушно явились на зов капитана, гномы же собирались долго, с дюжей неохотой подтягиваясь на квартердек. Среди моряков Бо заметил угрюмых Готрика и Хилмо. Рыжий тяжело дышал, его физиономия блестела от пота. Видно, сына Килто заставили потрудиться. Готрик как обычно выглядел невозмутимо, разве что несколько более понуро и мрачно.

— Любезные мои прислужники, — обвел взглядом собравшихся де Баталья.

Кто-то из гномов сердито заворчал, недовольный подобным обращением.

— Хочу представить вам нового мичмана и моего третьего помощника, — фритониец бесцеремонно рванул Бо за рукав, вытащив толстяка вперед себя.

Хмурые физиономии и холодные взгляды моряков говорили о том, что мичман отнюдь не вызывающая у них уважения должность.

— Дык, как имар, так сразу и мичман, — первым высказался о решении капитана Тороватый.

— Мож, ему еще каюту Скаредного выделить? — поддержал недовольное ворчание сородича Сивый.

— А как же! — подхватил маркиз. — Вестимо, он получит все имущество прошлого мичмана, равно как и его обязанности.

Гномы недовольно зароптали, но не успевший подняться гомон перекрыл зычный бас Колченогого.

— Послушай, капитано, — хромой говорил без всякого почтения. — Ты несправедливо поступаешь. Среди нас есть те, кто уже второй год с тобой по морю ходит, преданность свою доказал, не обманет, не подведет. А ты мичманом назначаешь первого попавшегося проходимца, коего еще с час назад сам за борт выбросить норовил. Ведь ведаешь же, что энтот толстяк в позатом году самого Фанджали обокрал?

— Подкупил он тебя, что ли, али околдовал? — выступил карлик с ожогом на голове.

— Это мой корабль и мои решения не обсуждаются! — завизжал в ответ фритониец. Его голос дрогнул, будто он едва не сорвался на смех. Похоже, глумиться над карликами самозваного маркиза зело забавляло.

— Энто как же выходит, — теперича пришел черед возмущаться Сивому. — Перший помощник — ясное дело, гном, второй помощник — энтот старый имар, как его… Вислоусый. Третьего помощника у нас испокон не бывало. Одначе как токмо на корабль имар пожаловал, тотчас сию должность получил, точно она для него и предназначалась.

— Сегодня! — возопил фритониец. — В честь пополнения нашей славной команды я объявляю праздник. Упьемся ромом и грогом!

Последние слова карлики поддержали дружным ревом. Лишь Колченогий угрюмо потупился, да Сивый продолжал бурчать под нос, рубя ладонью воздух перед собой, словно пытался чего-то доказать незримому собеседнику.

— А теперь! — продолжил де Баталья, когда радостный гам несколько стих. — Нашим новичкам следует пройти обряд посвящения.

— Посвящения? — недоуменно вопросили сразу несколько гномов. — Какого еще посвящения?

— Что еще за обряд, капитан? — вопросил Колченогий, от удивления забыв произнести последнее слово согласно фритонийскому говору. — Никогда у нас такого не было.